- А Лесман? Он изложил мне свою версию того, как очутился здесь, однако я не знаю, можно ли ему верить?
- О да, это был один из тех редких случаев, когда Джон поддался соблазну первой пришедшей на ум мысли. Вы, наверное, и сами догадались, что в проблемах медицинской психологии он разбирается не лучше вас. На самом деле он археолог.
- Я... понимаю. Отсюда и интерес к нему со стороны бабки. Да, я припоминаю, что удивилась еще, когда он употреблял вульгарные шуточки на медицинские темы... Обычно люди этой профессии так не выражаются. Но эти сады Адониса.?..
- Они вполне реальны. Можно сказать, это был его "конек". Статья, над которой он работал, была посвящена культу Адониса, и это, полагаю, подвигло его на реверансы в сторону патологической психологии - вся эта чушь насчет исступленных религий и прочего, к которой он прибегал всякий раз, когда его загоняли в угол. Но неплохо все же, вы не находите? За исключением этого, как я предполагаю, Джон говорил вам правду. Он действительно путешествовал, собирая материал для своей статьи, а жил в палатке неподалеку от небольшого храма, расположенного чуть выше на холме. Там его как-то раз застигла гроза - в точности как и вас - и он пришел в Дар-Ибрагим. Вашей бабке он понравился, и она предложила ему остаться у нее на время работы над статьей. В общем, без лишних слов с обеих сторон он поселился здесь и стал присматривать за дворцом. Знаете, я даже обрадовался, когда он решил остаться. Ведь это намного облегчало мою работу.
По его губам промелькнула тень улыбки, которая мне отнюдь не понравилась. Он снова аккуратно стряхнул пепел с сигареты - опять, однако, на пол:
- Милый мальчик.
- И к тому же полезный?
- О, разумеется. Он все здесь изменил. Леди была от него без ума.
- Я уж думаю. Но я имела в виду другое - полезный для вас. Тяжелые веки приподнялись; он легонько пожал плечами:
- Ну, и для меня, конечно. Я нахожу его великолепным партнером в моем... бизнесе.
- Да, кстати, давайте перейдем именно к нему - к вашему бизнесу. Вы обосновались в Дар-Ибрагиме сразу после отъезда из Бейрута? Да, получается так. И именно вы, а не Лесман, были ее "домашним доктором". Именно вас имел в виду Джасем, называя "доктором", когда мы с Хамидом стояли у ворот... Что ж, похоже, Лесман довольно быстро оправился от всего этого. Но меня еще тогда поразило - ведь Габ... ведь он вполне ладил с собаками.
- Какими собаками?
- О, это так, не обращайте внимания. Просто в феврале она прислала нам письмо, в котором писала, что ее собака "терпеть не может доктора".
- Ах, так это та паршивая собачонка, которую я... которая подохла?.. Да, я и был этим самым "домашним доктором". Это являлось составной частью легенды про леди Стэнхоуп, если вам доводилось слышать о ней. Вашей бабке тоже очень хотелось иметь подле себя своего собственного "доктора Мэриона", - проговорил он, как и прежде, довольно веселым тоном. - Что ж, я пошел на эту небольшую жертву. Она имела право на свою собственную легенду, хотя я не особенно представлял себе, как буду смотреться в роли этого несчастного эскулапа, вынужденного день и ночь находиться в услужении у ее чудовищного эгоизма.
- Вы хотите сказать, что моя бедная бабка заставляла вас день и ночь потакать ее чудовищным эгоистичным выходкам? Но даже если и так, что, впрочем, вполне вероятно, поскольку она ведь тоже из рода Мэнселов, то, значит, у нее еще сохранялось чувство юмора.
- Не пытайтесь доискиваться до мотивов моего поведения. Я уже сказал, что она была мне довольно симпатична, не более того, - он криво ухмыльнулся. - Хотя, должен признать, что в последние год-два с ней было довольно нелегко. Эти ее периодические попытки изображать из себя другого человека начинали действовать на нервы.
Я глянула на стену над кроватью, где висели палка и ружье:
- Интересно, она действительно пускала их в ход, когда имела дело с Халидой?
Он рассмеялся, причем вполне искренне:
- Иногда она швыряла в Джасема какими-нибудь предметами, однако дальше этого дело, пожалуй, не заходило. Да и не надо быть такой уж строгой к Халиде. Ей действительно приходилось очень много работать.
- Ради чего же? Джона Лесмана или Дар-Ибрагима? Уверяю вас, и то и другое имеет магическую силу. - Я наклонилась и ткнула окурок в блюдце, а потом несколько секунд молча глядела на поднимающиеся завитки дыма. Знаете, я, пожалуй, верю в ваш рассказ относительно моей бабки... Я хочу сказать, что вы скорее всего действительно не имели намерения причинить ей зло. И прихожу я к этому выводу хотя бы потому, что вас не смущало все, о чем она писала в своих письмах... так как в противном случае вы досматривали бы ее корреспонденцию. Я сомневаюсь в том, что вы делали это, еще и потому, что она имела возможность свободно общаться с деревенскими жителями и разносчиками продуктов. И, конечно же, вы не видели ни ее последнего письма, в котором она приглашала Чарльза в гости, ни послания Хэмфри Форда.
Я была почти уверена, что он спросит, о чем в них шла речь, однако этого не произошло - он лишь со спокойным видом наблюдал за мной.
- Я также склонна исключить Лесмана, - продолжала я, - но что вы можете сказать о слугах? Вы действительно уверены в том, что у Халиды не было оснований желать кончины Хэрриет?
- Нет, нет, это чепуха. Иногда у вашей бабки отмечались вспышки настоящей ярости, которые она вымещала на слугах - они вообще привыкли к тому, что ими постоянно помыкают, - но девушка ей определенно нравилась.
- Это не совсем то, о чем я спросила.
- Кроме того, Халида преданно ухаживала за ней. Я уже говорил, что ваша бабка была тяжелым человеком и ночные сидения подле нее в самом деле имели место. Девушке приходилось порой попросту прятаться от нее, - Грэфтон взмахнул рукой. - Эта комната - она пришла в запустение лишь после ее смерти, вы должны это понимать. Мы поспешно отскоблили здесь самые грязные места, поскольку намеревались воспользоваться ею - это и в самом деле одно из наиболее сохранившихся помещений, можно сказать, самое сердце дворца, но у нас попросту не было достаточно времени, чтобы привести все в полный порядок к вашему приходу. - Он поднял на меня взгляд. - Полумрак был во многих смыслах нам на руку. Разумеется, дворец всегда пребывал в захламленном состоянии, ей нравилось жить среди мусора, но в жилых комнатах при ее жизни неизменно поддерживалась чистота... Бог ты мой, а как же иначе! Но предположить, что Халида настолько ненавидела вашу бабку, чтобы... Нет, мисс Мэнсел.
Он запнулся, потому что в этот момент в комнату вошла Халида с подносом в руках. Она с едва заметной небрежностью опустила его на стоящий рядом со мной столик, после чего, не глядя ни на одного из нас и не произнеся ни слова, вышла. Девушка с буквальной точностью восприняла мои слова и принесла лишь кофе. Жидковатый, правда, но определенно свежий и уж точно горячий. Я налила себе чашку, немного отпила и почувствовала себя лучше.
- Более того, все, что сказано обо мне, в равной степени распространяется и на Лесмана, и на Халиду. У них были все основания желать не смерти леди Хэрриет, а ее благополучия.
- Вы хотите сказать, что все здесь связаны общим делом?
- Можно и так выразиться.
- Моя бабка оставила завещание? - ровным голосом спросила я.
Он усмехнулся:
- Она писала их еженедельно. После кроссвордов это было ее любимым развлечением.
- Я знаю. Мы иногда их получали. И что же с ними случилось?
- Да где-то здесь должны быть, - беззаботно произнес он. - Она любила прятать их по темным углам. Боюсь, поиски будут несколько затруднены, однако, если хотите, можете попробовать.
Похоже, вид у меня был явно удивленный:
- Вы хотите сказать, что позволяете мне покопаться в ее вещах?
- Разумеется. Кроме того, вполне возможно, что теперь поместье принадлежит вам, точнее сказать, вашему кузену.
- Или Джону Лесману?
Он стрельнул в меня взглядом:
- Как скажете. Он ей очень нравился.
- Еще одна из ее причуд?
- Причем достаточно устойчивая. Хотя, боюсь, не так уж много здесь осталось ценного. Возможно, во всем этом хаосе и отыщется парочка милых вашему сердцу сувениров. Во всяком случае, как я уже сказал, ищите, дерзайте.
- Вроде того перстня, что сейчас носит Халида? Он удивленно взглянул на меня:
- Рубин? Он вам понравился? Ваша бабка действительно любила его, постоянно носила, но насколько мне известно, она подарила его Халиде... но, разумеется... я думаю, Халида не будет возражать...
- Доктор Грэфтон, пожалуйста, не думайте, что я копаюсь в могиле моей бабки, однако перстень этот представляет собой, как обычно принято говорить, "сентиментальную ценность", и я уверена, что наша семья постарается во что бы то ни стало заполучить его назад. Кроме того, она намеревалась завещать его лично мне, и если по какой-то причине отдала его Халиде, то, значит, действительно потеряла рассудок и ни один суд не сочтет правомочным этот ее поступок.
- Он что, в самом деле представляет собой такую ценность?
- Я совершенно не разбираюсь в достоинствах рубинов, - с неподдельной искренностью произнесла я, - но хочу, чтобы вы поверили мне на слово: это не тот подарок, который преподносят служанкам, пусть даже самым преданным. Он принадлежал моей прабабке, и я хочу получить его обратно.
- Ну, в таком случае вы действительно должны его забрать. Я поговорю с Халидой.