- Если поможешь мне стащить это зеленое орудие пытки, неплохо бы охладиться в бассейне, - предложила София и услышала отчетливый вздох облегчения.
- Ты чертовски очаровательна, - пробормотал он с ослепительной улыбкой.
- А вашему обаянию, милорд, не в силах противиться ни одна женщина, заверила София, стараясь вывести себя и его из коварной ловушки, куда их загнало слишком пылкое чувство. - Посмотрим, способны ли вы так же храбро сражаться в воде.
- Потом дадите мне знать, княгиня, - поддразнил он и, вскочив с шезлонга, подхватил ее и понес к воде.
Не успела София оглянуться, как оказалась обнаженной. Маркиз опустил ее в воду и сказал:
- Теперь узнаем, сумею ли я согреть тебя.
Он сумел.
И с большим искусством.
Только когда Григорий громко заколотил в дверь, они заметили, что солнце давно клонится к закату и в углах грота поселились темные тени.
- Хочешь остаться или поедем? - осведомился он, целуя лежавшую на поросшем мхом бережку женщину.
- Решай сам, - промурлыкала она, скованная чудесной летаргией.
- Десять минут! - прокричал Хью стражникам, но обоим не слишком хотелось покидать очаровательный грот, так что прошел почти час, прежде чем они появились в сгущавшихся сумерках.
Маркиз вынес принцессу, свернувшуюся в его объятиях, подобно спящему ребенку.
- Она устала, - лаконично объявил он, вызывающе оглядывая сгрудившихся всадников. - И мы не нуждаемся в чужом обществе. Кстати, Григорий, две сотни ярдов, не забыл?
На обратном пути теплая тьма окутала их прозрачным покрывалом, воздух нежным бархатом овевал лица, спокойствие ночи находилось в полной гармонии с довольством душ.
Он гортанно прошептал:
- Спасибо тебе...
София улыбнулась и едва слышно призналась:
- Ты даришь мне радость.
Почему-то он ощутил неподдельное счастье при этих словах и еще раз понял, насколько она дорога ему. И более того, любовь прокралась через границы, возведенные его эгоизмом и равнодушием. И озарила тьму.
- Ты веришь в судьбу? - тихо спросил он.
- Только в счастливую.
Ей не хотелось рисковать минутами блаженства. Пусть все остается, как сейчас. Хотя бы ненадолго.
- А в любовь?
София поколебалась, потому что до сегодняшнего дня представить не могла, что это такое, да и маркиза вряд ли можно назвать человеком, способным на открытое изъявление подобных чувств.
- Почему ты спрашиваешь?
- Какая осмотрительность! - улыбнулся он.
- При такой жизни, как моя, приходится быть осторожной.
- Тогда я скажу первым. Я люблю тебя, моя драгоценная София.
- Ты пьян, Кру? - шутливо поинтересовалась она. Ни в коем случае нельзя позволить любви вмешаться в их отношения!
- А если бы и так, что с того? Я люблю тебя пьяным или трезвым, во мраке ночи и в утреннем свете. Я люблю тебя! - твердил он отчаянно, словно хватаясь за соломинку. - И ты должна тоже полюбить меня.
- Не могу.
- Но ты уже любишь.
Он знал... интуитивно чувствовал, что они стали одним целым и она испытывает то же, что и он. Его пронизывающий взгляд впился в смятенную женщину.
- Любишь!
Только кваканье лягушек и песни цикад тревожили тишину ночи.
- Люблю, - прошептала она, не вытирая катившихся по щекам слез.
***
Эту ночь они провели вместе в спальне княгини и любили друг друга бесконечно, в самых разнообразных позах и положениях. Оба были без сил, но спать почему-то не могли, словно любовь вливала в их жилы бодрящее зелье. И они строили планы... вернее, Хью строил планы за обоих.
Наконец они задремали. София проснулась первой и долго лежала в ленивой истоме, впервые в жизни охваченная истинным счастьем, не отрывая глаз от лежащего рядом мужчины, который за эти долгие часы заставил ее поверить в то, что любовь существует. Хью дышал неслышно, как спящее дитя: грудь поднимается почти незаметно, длинные ресницы лежат опахалами на щеках, одеяло сползло с бронзового торса, рот - одновременно чувственный и нежный, совсем как его поцелуи.
"Эти руки сжимали меня, - подумала она. - Эти пальцы меня касались..."
Трепет возбуждения пробежал по ее телу при воспоминании о его изощренных ласках. Она жадно изучала его стройное тело и безупречные черты лица. А улыбка! Как она обожает его улыбку, словно обещающую безграничные радости!
Больше всего ей будет не хватать его улыбки.
Еще несколько минут она вглядывалась в него, стараясь навсегда запечатлеть в памяти и сердце облик возлюбленного, запомнить каждую деталь и мелочь, так, чтобы и через тысячу лет перед глазами всплыло его лицо.
Но часы в передней принялись громко бить, возвращая ее к действительности. Зная, что время на исходе, она отправилась на поиски Григория.
- Он хочет, чтобы я уехала с ним сегодня вечером или завтра, - сообщила София, садясь напротив капитана в буфетной.
- А вы?
- Если я сумею убедить его подождать два дня, ты успеешь телеграфировать Милошу и попросить его все устроить?
- Все будет расписано на полгода вперед, ваша светлость. Только ваши сомнения и угрызения совести помешали нашим планам.