Глава 19
Знакомые серые небеса Лондона встретили Эмили, как только она вышла из возка. Найджел настоял, чтобы она сопровождала его в поездке. Стивен, конечно, будет злиться.
– Выше нос, дорогая! Помни, ты дочь барона и жена графа. И не смотри так, как будто ты только и мечтаешь убежать от меня.
Его теплая улыбка ободрила Эмили. Она подняла голову и направилась за дядей в дом. Городской дом с его белыми оконными рамами на фоне темных кирпичных стен выглядел не менее величественно.
Детей они привезли с собой, Эмили не хотела оставлять их в имении. Ройс поначалу скандалил, но после напоминания о том, что в городе он увидится со Стивеном, повеселел.
Слуги почтительно приветствовали Эмили. Ее проводили в комнату, отделанную в кремовых и голубых тонах. Пол покрывал роскошный толстый ковер, огонь в камине гостеприимно приглашал погреться. Она попыталась отвлечься от тревожных мыслей за чтением книги кулинарных рецептов, подаренной Стивеном, но не смогла удержать внимание и принялась расхаживать по комнате.
Мысль о встрече со Стивеном наполняла ее трепетом. А если она осмелится появиться в обществе, как хотел Найджел, Стивен будет в ярости.
Неужели это только из-за опасности, которая может ей угрожать? А может, он стыдится ее? Донимавшие Эмили сомнения усиливались с каждым часом.
Все эти несколько недель Найджел старался внушить ей уверенность. Он часто танцевал с ней, несмотря на боль в колене. По вечерам он вел с ней долгие беседы, выслушивал все ее страхи и опасения, подбадривал.
Она теперь смотрела на него как на одинокого человека, который хочет заполнить свои дни общением с детьми. Но сама по-прежнему не хотела с ними расставаться.
Особенно Найджел был возмущен, когда узнал, что лорд Ротберн отказался признать ее женой Стивена. И поклялся, что заставит маркиза принять ее.
На следующий вечер он планировал отвезти ее на бал к леди Тислвэйт. Он знал, что Стивен там тоже будет. При этом известии сердце Эмили сжалось от дурных предчувствий. Она страстно мечтала увидеть Стивена, но ее пугала мысль о встрече лицом к лицу с леди Тислвэйт.
Как, интересно, отреагирует граф на ее появление? Стивен не хотел, чтобы она появлялась в городе. Маркиз тоже.
Она думала, не нанести ли мужу визит заранее. Конечно, он разозлится на нее. Но будет хуже, если он узнает о ее появлении на балу.
Она надела плащ и шляпку и уже собиралась выйти из дома, когда Найджел остановил ее:
– Эмили, что-нибудь случилось?
– Нет. Я собиралась отправиться с визитом.
– Надеюсь, не одна?
– Конечно нет. Со мной будет лакей.
– Очень хорошо. Но возьми экипаж. Я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь случилось на улице. – Он вызвал слугу. – Подайте к дверям мое ландо. Леди Уитмор собирается ехать с визитами.
– Здесь совсем недалеко, – попыталась возразить Эмили.
– Ты графиня, моя дорогая, и должна вести себя соответственно. Я с нетерпением жду завтрашнего вечера, когда смогу представить тебя обществу. Ты очаруешь их всех, – и, подмигнув, добавил: – Может, титула у меня и нет, а связей хватает.
– Спасибо, дядя! – Она порывисто обняла Найджела. От него пахло чаем и табаком.
Найджел отечески похлопал ее по плечу:
– Ну что же, приятно погулять!
Его слова немного приободрили ее и добавили храбрости. Вдруг ей пришло в голову, что Стивен может немного смягчиться, если она привезет с собой новые туфли и сапоги, те самые, что она заказала для него взамен испорченных. Велев лакею принести обувь, она вышла из дома и села в экипаж.
Эта поездка по улицам Лондона сильно отличалась от прошлой. Открытый экипаж Найджела, черный с золотом, делал и ее саму заметной фигурой на улице. Цокот копыт, стук колес по булыжной мостовой, крики уличных торговцев окружили ее со всех сторон.
Вскоре ландо подъехало к Ротберн-Хаус. Эмили не собиралась встречаться с родителями Стивена, но леди Ротберн вышла из дома в тот самый момент, когда экипаж проезжал мимо.
– Останови, – приказала Эмили кучеру.
Не слишком удачная идея, – проворчал ее внутренний голос. – Мать Стивена не захочет иметь с тобой никакого дела.
Но ей все равно предстояло вскоре встретиться с леди Ротберн. Неплохо будет, если обе они при встрече вспомнят о правилах приличия и обычной вежливости.
Веди себя как графиня, – попыталась Эмили подбодрить себя.
Эмили приняла помощь лакея и с достоинством вышла из экипажа. Изобразив на лице жизнерадостную улыбку, поприветствовала мать Стивена:
– Добрый день, леди Ротберн.
Маркиза сделала вид, что не услышала, и молча прошла мимо Эмили. Этого Эмили не вытерпела и остановила ее:
– Леди Ротберн, я...
На лице леди Ротберн появилось усталое выражение.
– Не пытайтесь увидеться с моим сыном. Мой муж запретил вам появляться в нашем доме, и будет лучше, если вы уйдете сразу.
– Он здесь? – Эмили была уверена, что Стивен живет не у родителей, а в собственном городском доме.
Маркиза при помощи лакея поднялась в ожидавший ее экипаж.
– Да, он здесь. – Она расправила юбки и сочувственно посмотрела на молодую женщину. – Отпустите его, Эмили. Так будет лучше для всех. Стивену не следовало на вас жениться, хотя вы и были с ним друзьями детства.
– Я дочь барона, – твердо сказала Эмили, – а не дитя трубочиста.
– Вы ничего не знаете о нашей жизни. И никогда не сможете ее понять.
– Вы правы. Я действительно не понимаю, почему вы пытаетесь таким образом манипулировать Стивеном. Он сделал свой выбор.
– Да, он сделал выбор. Он покинул вас и вернулся домой, – сказала леди Ротберн, и каждое ее слово вонзалось в сердце Эмили отравленным шипом. – Все лондонское общество уверено, что вы просто заманили его в ловушку и заставили на себе жениться, а теперь он не хочет иметь с вами никакого дела. Если вы попробуете сказать что-нибудь другое, вас заклеймят, как лгунью. Никто не поверит вашему слову против нашего. Вам лучше было бы остаться в деревне, там вам самое место.
Маркиза закрыла за собой дверцу кареты и уехала. Что произошло? Почему леди Ротберн теперь так против нее настроена?
Ты здесь чужая. Они никогда тебя не примут.
Неужели Стивен думает так же? Она вспомнила последнюю встречу с ним, когда он тайком пробрался в ее комнату. Воспоминание о том, как они занимались любовью, вызвало на щеках румянец и заставило сердце забиться чаще.
Нет. Она не в состоянии поверить, что все его поведение – сплошная ложь. И она не отдаст мужа без боя.
Эмили поднялась по каменным ступенькам к Ротберн-Хаус, держа в руках пакеты с обувью. Резко постучала в дверь.
Филлипс чуть не захлопнул перед ней дверь, когда увидел, кто это. Но Эмили успела положить руку на дверной косяк.
– Я здесь, чтобы увидеться с мужем, графом Уитмором. Он будет очень недоволен, если мне не позволят войти в дом.
– У меня приказ лорда Ротберна...
– Маркиз сейчас принимает? – Она не дала лакею договорить.
Лакей заколебался:
– Это вас не касается.
– В таком случае я делаю вывод, что его нет. – Не дожидаясь разрешения, Эмили шагнула через порог. – Вы рискуете своим положением, если откажете мне в моем праве видеться с мужем.
– Я потеряю место, если маркиз узнает, – пробормотал Филлипс, но не стал ее останавливать. – Вы можете подождать графа в гостиной.
Он проводил ее в комнату, отделанную в сиреневых и голубовато-зеленых оттенках. Оконный проем был увенчан белоснежной лепниной, перед ним красовался диван глубокого бордового цвета.
Эмили вручила лакею пакеты, предназначенные для Стивена.
– Проследите, чтобы лорд Уитмор получил это. Филлипс поклонился и унес пакеты. А Эмили села ждать. Она сложила руки на коленях и всеми силами пыталась успокоиться. Но с каждой минутой желание встать и походить по комнате становилось все сильнее, все непреодолимее. Где же Стивен?
Звук шагов прервал ее невеселые размышления. Каждый шаг графа был полон возмущения, каждый мускул его тела дрожал от ярости. Жесткие серые глаза обожгли ее всей силой его гнева.
– Ты должна была оставаться у, Найджела, – напряженно произнес Стивен. Ой пытался сдержаться, и Эмили понимала, что лучше не доводить дело до вспышки.
– Я тоже рада тебя видеть. – Она поднялась с дивана и отметила про себя, что Стивен не сделал движения ей навстречу, не подошел обнять.
Граф повернулся к ней спиной и встал перед окном. Даже со спины было видно, насколько он напряжен.
– Приходя сюда, ты подвергаешь себя опасности.
– Это я в опасности? Ты приехал сюда специально для того, чтобы встретиться со своими врагами лицом к лицу. – Она подошла к нему и встала рядом. Его аромат пробудил в ней живую память о давлении его горячего обнаженного тела. Эмили закрыла глаза, не в силах заставить себя не думать об этом.
– Найджел приехал сюда вместе с тобой?
– Да. И дети тоже. Дядя собирается представить меня обществу, как полагается.
Он не выдержал и взорвался:
– Нелепая идея! А он не собирается провести тебя парадом перед всеми моими врагами?
Она вскинула голову:
– Между прочим, он привез с собой большую часть слуг. Гораздо безопаснее было поехать с ним.
– Ты не понимаешь, с чем имеешь дело, Эмили! – Стивен наконец шагнул к ней, сокращая расстояние. – Прояви хоть немного здравого смысла! Уже два раза меня пытались убить, а ты ведешь себя так, будто тебе ничто не угрожает.
– Ты ведешь себя точно так же! – Не давая ему заговорить, Эмили подалась вперед и поцеловала его.
Его губы прикоснулись к ней с такой нежностью, что ей захотелось плакать. Господи, если с ним что-нибудь случится, она никогда себе этого не простит.
В его серых глазах появилась тревога.
– Я хочу, чтобы ты вернулась в имение Найджела. Подожди меня там.
Она покачала головой:
– Я не буду стоять в стороне и смотреть, как тебя убивают.
– Я не собираюсь умирать.
– Дэниел тоже не собирался.
Стивен нежно погладил ее шею, пальцы проникли в волосы. Знакомое прикосновение, внезапная трансформация гнева в откровенное желание вызвали невольную дрожь.
Граф крепко обнял жену. Он по-прежнему ничего не сказал о своих чувствах, но слова уже были не нужны.
– Я разобрался с завещанием, как ты просила. Получается, что Найджел действительно является опекуном Викториии и Ройса, – сказал Стивен. – Я могу оспорить завещание в суде, если ты захочешь. Но сомневаюсь, что мы выиграем дело.
– Я хочу вернуть детей, – признала она. – Но он хорошо о них заботится. И обо мне тоже.
Он отступил на пару шагов и оглядел ее новое розовое платье.
– Чудесно выглядишь. Она покраснела.
– На завтрашний вечер у меня есть другое платье. Дядя Найджел собирается отвезти меня на бал к леди Тислвэйт.
– Нет! – Его голос прозвучал резко и предостерегающе. – Ты не пойдешь на бал. – Она вспыхнула, но Стивен продолжил: – Я не хочу, чтобы ты пострадала, Эмили. Пострадала от человека, который добивается моей смерти. И кстати, от светских матрон, которые набросятся на тебя и заклюют.
Прежде чем Эмили успела хоть что-нибудь возразить, он вновь поцеловал ее. Ей захотелось забыть обо всем и вновь отдаться ему. Она обняла его.
– Матроны не стали бы клевать меня, если бы ты представил меня как свою жену.
– Я не могу этого сделать, пока вся эта история не закончится.
Эмили знала, что Стивен всего лишь старается оградить ее от опасности, но все равно его слова глубоко задели ее. Можно подумать, что она недостаточно хороша для него.
– И как долго это будет продолжаться?
– Не знаю.
Между ними вновь поднялась стена, но на этот раз разозлилась Эмили. Она имеет право встать рядом с мужем.
– Я не уеду из Лондона!
– Ты играешь в опасную игру, Эмили. – Его рука предостерегающе сжала ее запястье.
Можно подумать, она сама этого не знает. Но слепое повиновение ничего не дает. Пора сражаться за то, что ей нужно. Она придвинулась ближе к нему, и сердце невольно сжалось в груди.
– На этот раз я не сбегу. Я вообще не буду тебе женой, если ты не признаешь меня своей женой публично. – Ее руки обвились вокруг его пояса, бедра плотно прижались к его бедрам. В глазах Стивена плеснуло желание, но он не пошевелился. – Тебе решать. – Эмили отодвинулась от него. – На балу у леди Тислвэйт, завтра вечером.
Да, замечательный выдался денек, кисло подумал Стивен. С каждым часом все хуже и хуже. Сначала покушение на его жизнь. Затем жена без его разрешения появилась в Лондоне. Он никому не рассказывал об отравленном коте, даже слугам. Он больше не знал, кому доверять.
Зарыв кошачий труп в саду, Стивен подумал, что теперь вина Карстерса не вызывает у него сомнений. Он ведь предложил ему печенье, но виконт отказался. Кроме того, некоторое время Карстерс был в гостиной один и вполне мог добавить яд в печенье.
Но опять же, почему? Почему кому-то так важно избавиться от него? Неужели эти люди боятся, что он что-то вспомнит?
Подобные мысли сводили с ума.
Он сохранил одно из печений и теперь спустился с ним в кухню, где звяканье кастрюль и сковородок смешивалось с болтовней слуг и служанок. При его появлении шум внезапно стих.
Он показал печенье кухарке, миссис Рейне:
– Вы готовили сегодня такое печенье? Дородная краснощекая кухарка нахмурилась:
– Да, милорд. Но на печенье не было сахарной пудры!
Ее недоумение показалось Стивену искренним, и он задал следующий вопрос:
– Кто относил поднос с чаем в гостиную?
– Я, милорд. Но об этой сахарной пудре я ничего не могу сказать. С ней печенье стало бы слишком сладким, я бы так никогда не сделала. Вы ведь не любите слишком сладкого, и я...
– Достаточно, миссис Рейне. – Стивен видел, что паника старой кухарки возрастает.
– Мне так жаль, что вам не понравилось печенье, милорд! Я больше не буду его готовить.
– Скажите, вы отнесли поднос в гостиную уже после появления виконта?
– Нет, милорд, я оставила его вам заранее. Я хотела быть уверенной, что все будет готово к приходу вашего гостя.
– А чай тоже вы разлили?
– Конечно нет, милорд. Иначе он непременно остыл бы.
У Стивена едва не остановилось сердце. Когда он спустился в гостиную, чай был уже разлит по чашкам. Неужели чай тоже был отравлен? Но с другой стороны, Карстерс и сам выпил полную чашку. Он немного расслабился. Скорее всего, если бы в чае тоже был яд, он уже почувствовал бы его действие.
– Спасибо, миссис Рейне.
Он вышел из кухни и вернулся мыслями к жене. Он страшно разозлился на Эмили за появление в Лондоне. Видеть ее в опасности было хуже, чем подвергаться опасности самому. Он этого не допустит. Леди Уитмор не появится на балу, даже если ему придется привязать ее к креслу.
Позже в тот же день Стивен выехал из дома с твердым намерением выяснить, что именно означает татуировка у него на шее. Прихватив с собой револьвер, он велел кучеру отвезти его на окраину Лондона, к лавкам китайских торговцев.
Он был так захвачен мыслями о татуировке, что чуть не пропустил на улице знакомое лицо. Индус, Анант Палту. Так. И что же он тут делает, позвольте спросить?
– Следуй за ним, – приказал он кучеру.
Анант был здесь и в ту ночь, когда был убит Дэниел, Стивен был в этом абсолютно уверен. Они углубились в незнакомые Стивену районы города. Здесь царили загадочные экзотические ароматы, и внезапно в голове Стивена проснулись образы той ночи.
В ту февральскую ночь было холодно. Он тогда выследил Холлингфорда, и след привел его к Темзе. К кораблям.
Четыре человека спорили о чем-то с Холлингфордом, один его держал за локти, не давая двигаться. Легкие Стивена горели, но он спешил изо всех сил, надеясь освободить шурина. Блеснул в лунном свете длинный клинок, и Холлингфорд завалился на мостовую. Стивен в ужасе остановился. Спасать больше было некого.
Сзади раздался шум, и Стивен обернулся – навстречу взмаху кинжала й слепящей боли.
Внезапно видение прекратилось. Стивен прерывисто дышал, ладони его были мокрыми от пота.
– Милорд?
Он вцепился в сиденье и в бортик экипажа и и усилием воли заставил себя глубоко вдохнуть напоенный ароматами воздух.
– Да?
– Милорд, я боюсь, этот человек исчез, – извинился кучер. – Он направился вон к тем лавкам.
Черт! Стивен не ожидал, что воспоминания навалятся с такой силой, но все произошло так внезапно, что на некоторое время он отключился.
– Ждите меня здесь, – приказал он. Инстинкт предупреждал его, что преследовать Ананта не следует, но он чувствовал, что ответы на все его вопросы совсем близко, и не мог удержаться. И вообще, нельзя позволять страху руководить своими поступками.
Стивен нащупал под плащом револьвер.
– Если я не вернусь через десять минут, мне потребуется ваша помощь.
Войдя в одну из лавочек, Стивен ощутил тяжелый запах экзотических благовоний. На дубовом столе были разложены яркие шелка и мешочки с чайными листьями. Женщина в лавке почтительно наклонила голову и прошептала что-то стоявшему рядом пожилому человеку с седой бородой, почти доходящей ему до пояса. Торговец с бледной кожей и миндалевидными глазами приветствовал Стивена:
– Милорд.
Стивен протянул лавочнику небольшой кошелек с десятью шиллингами.
– Я добавлю к этому двадцать фунтов, если вы правдиво ответите на мои вопросы.
Лавочник поклонился еще раз:
– Чем я могу вам помочь, милорд?
– Я ищу человека по имени Анант Палту.
Лавочник обменялся взглядами с женщиной:
– Я о нем слышал. Я могу что-нибудь для вас сделать, милорд?
– Я видел его несколько секунд назад на улице.
Я хочу найти его.
– Держитесь подальше от этого человека. Он принимает опиум и очень опасен.
Упоминание об опиуме заставило Стивена вспомнить и о загадочной татуировке на своей шее. Он ослабил ворот и открыл таинственный знак.
– Можете вы сказать, что это означает? Эта штука появилась у меня на борту корабля. Мне сказали, что это китайский.
На лице лавочника отразилось любопытство.
– Это клеймо преступника, милорд.
– Что же оно означает?
– Такое ставят за контрабанду опиума. Если вас поймают во второй раз, то казнят.
Стивен ощутил странное чувство близости конца. Теперь он знал, что татуировка на его шее точно соответствует знакам на телах Карстерса и Холлингфорда, и понимал, что пропавший груз был гораздо более ценным, чем он считал. В его стоимость входили и деньги за контрабандный опиум.
Но кто виновен в этом? Карстерс? Да, он признал, что ездил в Индию вместе с Дэниелом, но при этом настаивал на собственной невиновности, обвиняя во всем брата Дэниела и Ананта.
Стивен заплатил обещанное и ушел, продолжая прокручивать в голове полученную информацию и последние события. Он не мог избавиться от ощущения, что его время истекает.