Она прошлась по гостиной, избегая смотреть в сторону бара. Мужчины продолжали беседовать о чем-то в уголке.
Джинни оглядела комнату оценивающим взглядом: ничто не ускользнуло от ее внимания - ни натянутые улыбки престарелых особ, тщетно пытавшихся вернуть себе молодость косметическими средствами, стоившими целое состояние, ни плотоядные взгляды подвыпивших старичков в сторону немногочисленных юных созданий, ни откровенные позы последних. "Вот на таких сборищах, - подумала Джинни, - которые нельзя проигнорировать и где важен не ты сам, а с кем из сильных мира сего знаком, и вершатся важнейшие дела". Ее мысли прервал громкий хохот, сопровождаемый пыхтением. Джинни обернулась. В укромном уголке сидела пара - молодая особа, поразительно похожая на новомодную актрису, и известный старый развратник. Потрепав девушку за подбородок, он провел пальцем по ее шее, потом спустился ниже в глубокую ложбинку на груди. Ответом на этот бесцеремонный жест был новый взрыв смеха. Джинни наблюдала за разыгравшейся сценкой и в очередной раз сделала неутешительный вывод: жизнь - сплошной обман.
Она подошла к столу, уставленному закусками, положила на тарелку краба и несколько ломтиков авокадо и направилась к раздвижным стеклянным дверям, попутно размышляя над тем, что никогда не видела, чтобы кто-то ел здесь нормальную еду, хотя живет она в Лос-Анджелесе давно.
Она вышла на веранду и чуть не споткнулась о двух юных любовников-гомосексуалистов, исступленно целовавших друг друга. Это еще раз доказывало, что жизнь - дурацкая штука. Скинув туфли, с тарелкой в руке она спустилась по деревянной лестнице на пляж.
На душе было неспокойно, однако Джинни понимала, что вряд ли когда-нибудь сможет обрести душевное равновесие. В январе ей исполнится сорок три года, но она до сих пор не может понять, для чего живет на свете. Опустившись на песок, она принялась жевать краба, устремив невидящий взгляд в безлунное море. Джейк оказался лучшим из ее мужей, а их было трое. С ним она прожила пять лет - дольше, чем со всеми остальными. Запросов у него было меньше, чем у других мужей, однако его заветной мечтой было подчинить ее себе целиком. Джинни предстояло решить, стоит ли так дорого платить за финансовую стабильность.
Покончив с едой, она выбросила тарелку в море и уселась поудобнее, подтянув колени к груди. Песок тут же впился в ее тело, как осколки стекла. Приглушенно доносились отрывки пустого разговора.
- Так и думал, что ты сюда сбежишь, - послышался из-за спины голос Джейка.
Джинни подняла голову - его фигура, освещенная лившимся из окон ярким светом, четко вырисовывалась на фоне темнеющего неба.
- Мне там противно было, - призналась она.
Он опустился рядом с ней.
- Я знаю, что ты ненавидишь эти вечеринки. Я прошу тебя присутствовать, когда это действительно необходимо.
- Знаю.
Он попытался обнять ее за голые плечи. Джинни отшатнулась.
- Тебе не холодно? - удивился он.
- Нет.
Он убрал руку.
- Джоргенсону ты понравилась.
- Не знаю, зачем он тебе понадобился, - заметила Джинни. - У тебя ведь есть работа.
Джейк покачал головой.
- Дело не в самой работе, а в той выгоде, которую она может дать. Джоргенсон - широкая натура, у него связи по всему миру.
- Но тебе уже почти шестьдесят, Джейк. Зачем тебе эти треклятые деньги? У тебя их до конца дней хватит.
Джейк поморщился, словно его ударили.
- Чтобы ты делала прически за сто долларов и покупала платья за полторы тысячи, в которых потом валяешься на песке. Их нужно намного больше, чем ты думаешь.
Джинни посмотрела на свое платье. Джейк немного ошибся - платье стоило не полторы тысячи, а две триста.
- И потом, чем я должен заниматься в твоем понятии? - продолжал Джейк. - Торчать с тобой целыми днями дома? Или болтаться по разным клубам?
- Мы могли бы путешествовать, - сказала Джинни, глядя в сторону океана. - В Монте-Карло, Гонконг, Рио, да куда угодно! Лишь бы уехать из этой чертовой дыры!
Жить, а не прозябать.
Помолчав секунду, Джейк проговорил:
- Смотреть на твои развлечения с очередным барменом?
Джинни промолчала. Они никогда не разговаривали на эту тему, но она знала, что Джейк догадывается. Однако он ни разу не упрекнул ее. В свои шестьдесят ему уже было не до любовных утех: ни желания, ни возможности. Поэтому он смотрел на ее увлечения сквозь пальцы. Почему бы девочке не позабавиться, если это доставляет ей удовольствие?
Удовольствие она и вправду получала, особенно вначале.
Джинни вспомнила лицо бармена и улыбнулась - вот увидеть бы Джейку происшедшее несколько минут назад!
- Кроме того, Джинни, - голос Джейка вернул ее к действительности, дело не только в деньгах, но и в других благоприятных возможностях.
- Это каких же? Посещать треклятые вечеринки?
- Нет, находиться в гуще событий. - Немного помолчав, он добавил:
- Так сказать, не выпасть из игры.
- О Боже! - прошептала Джинни, запуская пальцы в песок. Потом встала, отряхнула платье. - Я хочу домой.
Джейк тоже поднялся.
- Подожди, Джинни.
Она обернулась.
- Почему ты не хочешь поехать со мной? Лучше провести несколько недель в Напе, чем болтаться без дела в Лос-Анджелесе.
Джинни расхохоталась.
- Не могу. Ты же знаешь, у меня благотворительная работа.
Джейк искоса взглянул на нее.
- Не выношу, когда ты врешь.
- Да брось ты! Джоргенсон ничего не узнает, только подумает, какая у тебя идеальная жена.
- Джинни...
Круто повернувшись, Джинни зашагала к дому.
- Я не поеду на этот чертов виноградник, и не надейся, - бросила она через плечо. - Скажи спасибо, что сюда пришла.