- И чем я могу вам помочь? - спросила женщина.
- Не могли бы вы дать мне его адрес?
Джесс затаила дыхание.
- Ну конечно! Он учится в юридическом колледже в Бостоне.
Джесс улыбнулась. Бостон... В этом городе училась и Пи Джей. В нем же был зачат Филип. И она, щелкнув шариковой ручкой, быстро записала адрес, который услужливо продиктовала ей мать Филипа.
Среда, 29 сентября
После ухода детей в школу Джесс прилегла на диван отдохнуть. Вчера она ездила в Бостон, успев вернуться до возвращения ребят из школы, и ужасно устала. Но она пока ничего не хотела им говорить, считала - рановато.
Она открыла глаза и задумчиво посмотрела в потолок.
Сегодня ей предстоит отыскать дочь Джинни, Лайзу Эндрюс. С ней Джесс нужно быть особенно осторожной. Маловероятно, что Джинни соизволит прийти на встречу, поэтому Джесс решила просто объяснить Лайзе, что ей представляется возможность встретиться с друзьями ее матери и, возможно, что-то узнать о ней. Джесс лежала, терзаясь бесчисленными вопросами.
Правильно ли она поступает?
А что, если девушка захочет узнать больше?
Что, если сама попробует отыскать Джинни?
Что, если Джинни поведет себя со своей дочерью так же, как совсем недавно с Джесс?
Может, вообще нужно оставить девушку в покое и не бередить старые раны?
Тщательно взвесив все за и против, Джесс пришла к одному-единственному заключению - хоть и хочется ей защитить Лайзу от возможных нападок ее родной матери, но, быть может, именно этого она делать и не должна. Каждый раз, когда мы изо всех сил стараемся защитить кого-то, это выходит нам боком. Вот и в данном случае - хорошая ли, плохая, но Джинни - мать Лайзы, и девушка имеет право знать, что та собой представляет.
Выдумка о встрече выпускников средней школы настолько себя оправдала в случае с матерью Филипа, что Джесс решила попробовать ее еще раз. Сейчас она даже рада была, что у нее такой тоненький, детский голосок; вряд ли у родителей Лайзы возникнут сомнения в том, что она - ее старая школьная подруга. Она позвонила им вчера вечером и узнала, что Лайза - актриса, играет в театре на Бродвее в пьесе "Маделейн", но телефона у нее нет.
"Если она актриса, то, должно быть, очень похожа на свою мать, подумала Джесс. - Наверняка знает, чего хочет от жизни, и умеет за себя постоять".
Она встала с дивана и решила принять душ. Времени до отправления поезда оставалось в обрез, а ей нужно было успеть на утренний спектакль.
***
Сюжет пьесы напоминал "Пигмалиона", но в несколько искаженном варианте: муж и жена, очень достойные люди, поставили своей целью направить на путь истинный одну молодую бездельницу. Дочь Джинни как раз ее и играла.
Джесс сидела в третьем ряду полупустого зала и с интересом следила за происходящим на сцене. Девушка была абсолютно не похожа на мать: волосы светлые и длинные, фигурка стройная и гибкая и ходила она не такой горделивой поступью, словно собиралась завоевать весь мир. Единственным сходством был низкий, почти мужской, голос с глубокими чувственными нотками.
У Сьюзен и Пи Джей были сыновья. Поэтому Джесс не испытывала при встрече с ними тех чувств, что охватили ее сейчас. Наблюдая за дочерью Джинни, такой взрослой, такой элегантной, Джесс в который раз осознала, что ее дочь больше не ребенок, в который раз почувствовала острое желание отыскать ее.
- Я не считаю это клевым, - говорила между тем Лайза своему партнеру. - Я считаю это выполнением своего долга по отношению к людям, подвергшимся дискриминации.
Джесс закрыла глаза, и ей показалось, что слушает она Джинни.
В конце третьего акта наступила настолько неожиданная развязка, что Джесс улыбнулась. Лайза, то бишь Маделейн, бездельница и тунеядка, превратила жену вежливого, благовоспитанного человека в проститутку. Занавес упал.
Раздались жиденькие аплодисменты. На сцене вспыхнул свет, и актеры вышли на поклон. Джесс хлопала изо всех сил, не спуская глаз с Лайзы, чувствуя себя не в своей тарелке оттого, что собиралась сделать. Огни на сцене погасли, в зале зажегся свет. Джесс встала и, едва передвигая ноги от страха, направилась за кулисы.
Понедельник, 4 октября
Джесс считала этот день самым подходящим для визита к родителям своей дочери: сегодня исполнялось шестьдесят лет со дня рождения мамы.
Она сидела в машине и, щурясь от яркого солнышка, смотрела на стоявший перед ней дом - особняк георгианской эпохи из красного кирпича, окруженный аккуратно подстриженной изгородью из зеленого кустарника и огромными дубами, листья которых уже начали желтеть. По обеим сторонам от деревянной входной двери с двумя створками, выкрашенной белой краской, виднелись двойные окна с выступами, на которых висели кружевные занавески. Рядом с домом, словно взирая на него с благоговением, располагался просторный, на три машины, гараж. У ворот висела табличка, на которой была указана фамилия жильцов - Хоторн.
Джесс не стала звонить по телефону и сообщать о своем приезде. Она понимала, что, врываясь в этот дом без звонка, она рискует наткнуться на Эми. Но сегодня был понедельник, так что скорее всего она уже ушла из дома.
Кроме того, в глубине души Джесс очень надеялась, что дома вообще никого не окажется.
- Ну что ж, я сделала все, что могла, для Сьюзен, Ни Джей и Джинни, вслух сказала она. - Теперь моя очередь.
Она медленно выбралась из машины и захлопнула дверцу. Мысли путались. От страха засосало под ложечкой. "Я поступаю правильно", - пыталась убедить себя Джесс, но это мало помогало.
Она направилась по длинной подъездной аллее к дому, понурив голову. "Почему я не стала подъезжать к дому на машине? - спросила себя Джесс, и тут же у нее нашелся ответ на этот вопрос:
- Потому, что тогда это показалось бы самым обыкновенным вторжением в частную жизнь этой семьи". Как будто задуманное ею не есть вторжение, горько усмехнулась она.
Дрожащей рукой Джесс нажала на кнопку звонка. Внутри раздался мелодичный звон. Джесс стояла и ждала, слыша, как колотится сердце, заглушая шорох листьев, колышущихся осенним ветерком.
Дверь открылась. На пороге стояла женщина - маленькая, седовласая, с приятным лицом.
- Чем могу служить? - спросила она.
За спиной пожилой дамы виднелся просторный холл, широкая лестница и хрустальные канделябры. Точно такие же канделябры из уотерфордского хрусталя, как и в столовой Джесс.
- Миссис Хоторн? - едва слышно прошептала Джесс.
На секунду ей даже показалось, что она вообще ничего не произнесла вслух.
- Да?
Джесс не могла отвести от миссис Хоторн глаз. Ведь эта женщина - мать ее дочери, она вырастила ее, заботилась о ней, любила ее. Точно так же, как она, Джесс, растила Мауру и двух своих сыновей. Внезапно она почувствовала отчаяние. Нет, не может она причинить боль этой милой женщине!
- Чем могу служить? - повторила та.
Джесс на секунду закрыла глаза, собираясь с силами.
"И все-таки Эми имеет право со мной познакомиться", - подумала она и наконец решилась.
- Миссис Хоторн, - начала она, словно бросаясь с головой в омут. Меня зовут Джессика Ренделл.
На секунду Джесс показалось, что она разговаривает со своей мамой - по возрасту эта женщина годилась ей в матери, - и она почувствовала острое желание показать ей свое уважение.
- Да? - снова повторила миссис Хоторн, переступив с ноги на ногу, однако не проявляя ни малейших признаков нетерпения.