— Эх, знать бы дорогу, — протянула Злюка тоскливо.
Она покосилась на сгорбленного Андиса, который озирался по сторонам и трясся от превентивного страха, и ворчливо спросила:
— Ты, случайно, не знаешь, где живет Свиностас?
И вдруг случилось чудо. Ручной раб, до того не демонстрировавший никаких проблесков разума, посмотрел на нее, словно поняв вопрос, а затем утвердительно кивнул головой. Злюка глазам своим не поверила.
— Подожди-ка, — настороженно спросила она, — ты меня понял? Понял, что я просила?
Андис вновь согласно опустил голову.
— Вот так дела, — обрадовалась Злюка. — Я думала, что ты совсем безмозглый, а оно вон как все. Значит, ты меня понимаешь, только сказать не можешь. И тебе известен путь в логово Свиностаса?
Андис вновь кивнул головой.
— Выходит, ты уже бывал там прежде?
Паладин уже приготовился кивнуть еще раз, но тут приступ дикого ужаса объял его, и он, скуля, повалился на землю. Да, ему уже доводилось бывать в обители Свиностаса. И именно там он впервые встретился с воплощением леденящего кровь ужаса — своей будущей женой.
— Ну, все, все, — попыталась успокоить его Злюка. — Никто тебя не обидит без моего разрешения. Вставай. И веди меня к Свиностасу.
Приступ паники прошел, и Андис вновь воздвиг себя на ноги.
— Ну, веди же, — нетерпеливо потребовала Злюка. — Или ты хочешь дождаться здесь свою жену?
Подвывая от страха, Андис быстро зашагал в сторону нейтральной полосы. Злюка с трудом поспевала за ним.
— Не беги! — приказала она. — Иди спокойным шагом. И прекрати уже так жалобно скулить. Эх, как же скверно, что ты не разговариваешь. Хоть поболтали бы.
Вскоре сухая желтая трава сменилась под их ногами серой мертвой землей. Воздух сделался неприятно-зловонным, его наполнили запахи чего-то едкого и токсичного. Злюка огляделась вокруг, и восторженно выпалила:
— Вот это я понимаю — красота! Хотела бы я сделать весь мир похожим на нейтральную полосу. Здесь только не хватает вбитых в землю кольев с насаженными на них человеческими головами. Ты как думаешь, раб?
Если Андис о чем-то и думал, свои мысли он оставил при себе. Бывший паладин, сгорбившись, и испуганно озираясь, быстро шагал вперед. Его контуженная семейным кошмаром память с трудом восстанавливала обрывки прошлого. Целая картина отсутствовала, но какие-то отдельные фрагменты вдруг вспыхивали в его мозгу. Когда Злюка заговорила о Свиностасе и его логове, Андис, сам того не желая, вспомнил старую крепость посреди нейтральной полосы, и дорогу к ней.
— Не хмурься, раб, — посоветовала ему Злюка, и отвесила Андису бодрящий подзатыльник. — Жизнь наладится. Если будешь хорошо себя вести, оставлю тебя при себе. Когда мы со Свиностасом завоюем мир и превратим его в царство тьмы и ужаса, ты тоже не останешься без награды. Велю сделать для тебя алмазный ошейник, золотую миску и платиновый лоток.
Андис никак не прореагировал на столь щедрые обещания. Он мечтал о единственной, самой драгоценной, награде — никогда больше не видеть и не слышать свою самопровозглашенную жену, ужасающую Грыжу Антрекотовну.
Часть третья. Глава 29
Тьма накрыла королевство эльфов. Великое зло, восставшее из мрачных глубин преисподней, обрушилось на их некогда прекрасные земли, сея на своем пути смерть и разрушение. Храбрейшие из эльфийских витязей либо пали в неравной борьбе, бессильные перед невиданной прежде мощью темного властелина, либо ужаснулись и обратились в бегство. А зло черной тенью ползло за ними по пятам, обращая все, чего касалось, в прах и обрекая на гибель каждое живое существо.
Всякая надежда оставила великий и гордый народ. Неоткуда было им, горемычным, ждать спасения. Силы зла неумолимо сжимали кольцо осады вокруг их столицы. Сам черный властелин подступил к воротам, и занес исполинскую палицу, дабы сокрушить створы и впустить внутрь несметные полчища своих кровожадных рабов — омерзительных и страшных чудовищ, призванных им из самых черных глубин мрака. Гибель была неминуема. Павшие духом эльфы уже смирились с неизбежностью гибели.
Но в тот миг, когда надежда почти угасла в сердцах эльфов, из дальних краев явился в их земли великий и непревзойденный герой, самой судьбой ниспосланный спаситель. И хотя не вел он за собой огромной армии, а ехал налегке с тремя верными спутницами, но всякое зло в страхе бежало от него, а которое не успевало унести ноги, повергалось без жалости и сострадания. Ибо герой тот дал великую клятву — не изведать покоя до той славной поры, пока последний злодей не будет повержен его доблестной дланью.
Весть о появлении грозного богатыря и непревзойденного чародея быстро разнеслась по землям эльфов. Слух о нем достиг и черных ушей темного властелина. И хоть был он зол и страшен, ростом три метра и силен, как пять драконов, даже в его черное, как ночь, сердце просочился не бывавший там прежде страх. Ибо почуял владыка тьмы седалищным нервом, что идет по его душу не просто очередной дерзкий воитель, решивший снискать славу в бою со злом, но подступает герой столь эпический, что не было подобных ему прежде, и не будет впредь. Тогда отвел он свои войска от столицы эльфов, и выступил навстречу идущему по его черную душу герою. Но сам не полез вперед, ибо забоялся, предпочтя спрятаться за широкими спинами своих бессчетных рабов.
Герой же ехал навстречу своей судьбе без утайки, не страшась ни коварных засад, ни грозных недругов. Мчался он на прекрасной колеснице, запряженной тройкой белоснежных единорогов. Но сам он был еще прекраснее, ибо сочетал в себе мужественную телесную красоту и великое душевное благородство. Один божественный вид его повергал в великий трепет врагов, а все женщины, едва взглянув на него, влюблялись в героя без памяти.
Звался эпический герой Стасиком, но за его неисчислимые подвиги, непревзойденную силу и сказочную красоту, был прозван он Суперстасом. Легенды гласили, что явился он из иного мира, и явление его сопровождалось великими и грозными знамениями. Молвили, что когда ступил он на землю этого мира, то померкли Солнце и Луна — даже небесные светила склонились пред эпическим воителем. Пророки и вещуньи в один голос предрекли ему грандиозную славу и беспрецедентные свершения. И тут они не ошиблись. Ибо едва появившись в этом мире, отметился Стасик героическим свершением — в одиночку победил целое войско злодеев.
Барды воспевали его подвиги, прекрасные девы сохли по нему. Всюду, куда бы ни ступала нога эпического Стасика, тьма отступала пред его небывалой мощью, а зло, поджав хвост, бежало в ужасе. На свой счет он уже успел записать восемь темных властелинов, двадцать три демона, сорок пять драконов и несколько миллионов рядовых злодеев. Странствовал он по миру, поражая всех своей неотразимой сексуальностью, и всюду, где появлялся, восстанавливал справедливость и жестоко карал зло.
Героя Стасика, еще при жизни вытеснившего из легенд всех героев прошлого, сопровождали на его геройском пути верные соратницы. Лишь самым прекрасным и отважным девам дозволено было примкнуть к отряду Суперстаса. Отбор был жесткий, конкурс составлял пять тысяч претенденток на место. Ибо лишь величайшим из воительниц позволено было встать рядом с Суперстасом на бранном поле и сразиться с силами зла.
Три спутницы было у Суперстаса, но каждая из них стоила целой армии.
Первой из них была легендарная воительница из славного рода кошкодевочек. Судьба этой героини носила мрачный и драматический характер. Родилась и жила она в мирной деревне кошкодевочек, пока однажды туда не нагрянул очередной темный властелин со своим черным воинством. Все кошкодевочки были злодейски умучены, и лишь одна была схвачена и взята в плен. Долгие годы томилась она в застенках мрачной цитадели, где темный властелин денно и нощно подвергал ее пыткам и издевательствам — запугивал огурцом и подсовывал унизительно маленький лоток. О пережитых ею мучениях было сложено четыре легенды, две из которых в стихотворной форме. Испив до дна чашу ежедневных порок и сексуальных домогательств, кошкодевочка все же умудрилась сбежать. Тогда поклялась она страшной клятвой, что отомстит темному властелину за все плохое. И не нарушила данного обета. Обучившись героизму по ускоренной инновационной программе, вернулась она в логово злодейское, и предала жестокой смерти всех тамошних монстров. А затем в жестоком и неравном бою сразила и темного властелина.
Долго странствовала она в одиночестве, верша различные подвиги, побеждая зло и защищая добрых и няшных. Но однажды судьба свела ее с эпическим героем Суперстасом. И едва взглянув на этого легендарного воителя, на этого бога праведной войны, на этого атлетически безупречного мужчину дивных грез, влюбилась она в него по самые кошачьи ушки. И с тех пор верно служила Суперстасу, сражаясь под его благородным знаменем.
Второй спутницей Суперстаса была эльфийка няшной наружности. Явилась она из дальних земель, и совершила немало подвигов. Лук ее не ведал промаха, и каждая пущенная стрела неизменно вонзалось в черное сердце очередного злодея. Самые великие герои звали ее в свои отряды, но няшная эльфийка отказывалась, ибо считала их всех недостойными своего присутствия. Но однажды встретилась она с эпическим воином Суперстасом, и едва взглянув на него, влюбилась по самые уши. С тех пор не было в ее жизни иной радости, кроме как верно служить Суперстасу, всеми силами пытаясь добиться его расположения.
Третьей спутницей Суперстаса являлась няшная горничная. Долгие годы служила она горничной у одного темного властелина, который принуждал ее к всевозможным действиям сексуального характера. Но однажды в блеске славы и эпичности явился святой воитель Суперстас и поверг злодея. Тогда спасенная горничная присоединилась к его отряду, ибо едва взглянув на героя легенд, тут же влюбилась в него без памяти.
Многие подвиги совершил герой Суперстас, но когда дошел до него слух о лихе, что нагрянуло в земли эльфов, бросил он все дела и вместе со своим боевым гаремом выдвинулся на место происшествия. Темное воинство выступило навстречу, и встретились они на широком поле. Тогда началась жестокая битва. Сотнями падали недруги, сраженные могучей рукой Суперстаса. Кошкодевочка, эльфийка и няшная горничная не отставали от своего кумира, и тоже навалили три кучи убитых врагов. В итоге не выдержали силы зла, дрогнули и обратились в бегство. Остался на поле боя только темный властелин. Понял он, что некуда ему деваться, и вызвал Суперстаса на поединок. Сам вышел в вороненой броне, в одной руке держал пятиметровый семиручный меч, в другой трехтонную булаву. Не было изъяна в его броне, все тело его облекал несокрушимый металл. И не было на свете оружия, способного пробить его. Ибо лежали на латах тех чары темные и могущественные, что отражали любой клинок, стрелу или заклинание. Даже неизмеримой силы героя Суперстаса было недостаточно, чтобы сокрушить доспехи темного властелина.
Но внезапно выяснилось, что в кармане у героя случайно и необъяснимо завалялся свиток могущественного заклинания, способного сокрушить любую колдовскую защиту. Как он попал в геройский карман, и почему пробыл там долгое время незамеченным — на эти вопросы не мог ответить даже сам Суперстас. Да он и не пытался. С ним постоянно происходило что-то подобное. В любой безвыходной ситуации, когда жизнь героя висела на волоске, а на кону стояла судьба всего сущего, на ровном месте случалось нечто внезапное и нелогичное, полностью переворачивающее ситуацию в пользу Суперстаса. То вдруг у него в кармане оказывалось чудо-оружие, способное сразить любого недруга, то сам он обнаруживал в себе некие скрытые способности, возникшие только что и в самый подходящий для них момент. Суперстас давно привык к этим странностям и не задавал лишних вопросов. Он действовал.
Вот и теперь выхватил он из кармана свиток заклинания, да как прочел его вслух и с выражением. И в тот же миг участь темного властелина была решена. Закованный в латы исполин затрясся, захрипел, выронил оружие, и рухнул наземь грудой дымящегося металла. А вслед за этим и все его разбежавшееся воинство провалилось в пропасть, что разверзлась под их ногами, а потом сразу же захлопнулась, и все это без какого-либо ущерба для окружающего ландшафта.
Увидели эльфы со стен, что повержено зло, распахнули ворота и выбежали наружу, чтобы приветствовать Суперстаса — героя, каких мир не видывал. Вместе ними вышла встретить могучего воина и эльфийская королева Сиськодриэль. Ее эпические груди едва не рвали глубокое декольте, длинные стройные ноги величественно несли округлую попу навстречу легендарному избавителю. И едва увидев Суперстаса своими большими прекрасными глазами, поняла Сиськодриэль, что влюбилась без памяти. И вместо слов благодарности, сообщила герою, что отныне она принадлежит ему, и что волен он делать с ней все, что пожелает. Притом с этим последним королева категорически советовала не тянуть, и начать делать с ней всякое незамедлительно. А затем бросилась она к герою, обхватила его руками, и утопила лицо спасителя в пучинах своих грудных желез. Тут в дело вмешались спутницы героя, кошкодевочка, эльфийка и няшная горничная, стали отнимать героя у королевы, и пытаться погрузить его лицо в свои груди. Ибо столь велика была притягательная красота Суперстаса, что многие женщины при виде его раздевались заранее, а иные падали в обморок от передозировки влюбленности.
И вот, на самом пике блаженства, дивное сновидение прервалось. Только что Стасик погружал свое лицо в женские груди, а в следующее мгновение обнаружил, что трется физиономией о свою старую подушку, да еще и стонет при этом самым неподобающим образом.
Лишь благодаря неслабой закалке многочисленными обломами, неудачами и бедами Стасик сумел сдержать слезы. Он лежал в темноте, громко шмыгал носом, и боролся с желанием дать волю истерике. Как же сильно ему хотелось вернуться обратно, в правильный мир его восхитительного сна. Там все было как надо. Там он был могучим и отважным героем, там прекрасные девы падали к его ногам, сраженные наповал его невыносимой сексуальностью, а грозные недруги побеждались на раз. Вот как оно все должно было происходить в правильном мире, в мире меча и магии.
Ох уж этот правильный мир. Сколько себя помнил, Стасик страстно мечтал оказаться в нем. Живя скучной жизнью, подвергаясь школьному насилию со стороны садистов-одноклассников, он всей душой рвался в иную реальность. Туда, где он из жалкого и забитого тюфяка преобразится в героя легенд. Такой мир должен был где-то существовать. Стасик не допускал мысли об обратном. Ведь если во всей вселенной имеется только один, его родной, мир, жестокий и скучный, где латентные герои влачат жалкое существование в пучинах страданий, как же это страшно и безнадежно. Так страшно, что даже жить не хочется.
И вот однажды мечта его исполнилась. Вместе с другими счастливчиками он был призван в мир меча и магии. Королевство добра срочно нуждалось в его помощи, ибо темная империя довлела над нею давней зловещей угрозой.
Но геройская карьера Стасика сразу же не задалась. Все началось с шокирующего недоразумения, произошедшего во время обязательной проверки всех новобранцев. При помощи магического прибора в новичках выявляли их потенциал, в зависимости от чего определяли либо в воины, либо в маги, либо в другое место. Вот Стасик-то, как раз, в другое место и угодил. Глупый прибор не разглядел всех его бесчисленных талантов, и приговорил к страшной и унизительной участи. Волшебница, проводившая процедуру, объявила Стасику, что он годен только в свинопасы.
В свинопасы! И это он, кто всю жизнь морально готовил себя к роли великого чародея. Зря, что ли, было пройдено столько видеоигр, прочитано столько книг и комиксов, отсмотрено столько фильмов? Стасик знал о героизме все! Он играл и за магов, и за воинов, и за варваров, и за лучников, и за жрецов. Широте его профиля мог бы позавидовать любой. А они — свинопас!
Масла в агонию подлил вечный недруг и обидчик Колька — бывший одноклассник, который посвятил свою жизнь изощренным издевательствам над Стасиком. Это он, безжалостная скотина, придумал несостоявшемуся чародею отвратительное прозвище — Свиностас.
Но на этом злоключения Стасика в новом мире не закончились. То было лишь начало великой эпопее боли, страданий и обломов.
Что сказать — хлебнул он горя в этом правильном мире. Ему довелось подвергаться страшной опасности, видеть смерть и кровь, а так же своими глазами наблюдать кошмарных созданий, олицетворяющих собой силы зла. Лорд Мортус был страшен, но он успешно отошел на второй план, когда Стасик познакомился с ужасающим созданием, порожденным самой тьмой — верховной кухаркой черного замка Грыжей Антрекотовной.
Стоило вспомнить инфернальную повариху, как Стасик невольно вздрогнул. Даже воспоминания об этой ужасающей женщине доставляли ему муку. Порой, лежа ночью в темноте и ожидая прихода сна, Стасик впадал в беспричинную тревогу. Ему начинали чудиться шаги в коридоре, громкое тяжелое сопение, и мелодичный лязг разделочного ножа, скользящего по точильному бруску. А потом воображение дорисовывало голос верховной кухарки, хриплый и страшный, будто звучащий из самой преисподней. Она звала его по имени. Не по настоящему имени, а по имени, которое придумала для него сама. Она повторяла тихо и жутко:
— Гуляш! Гуляш! Иди же ко мне! Пойдем со мной на кухню.