— Откуда — из резиденции ордена. Куда — на площадку призыва. Вот-вот прибудет новая партия новобранцев. Нужно восполнить потери.
Ильнур склонился над ложем больного и еще раз потрепал Кольку по плечу.
— Выздоравливай! — сказал он.
Затем обратился к Альмине:
— Вы уж позаботьтесь о нашем герое. Глаз с него не спускайте.
— Не спущу, — твердо пообещала Альмина.
Именно так она и собиралась поступить. Слишком долго она дожидалась свою любовь, чтобы теперь смотреть на что-то иное, кроме нее.
Глава 4
Оставив Кольку на попечение молоденькой целительницы, Ильнур направился к порталу. Там уже завершались приготовления к очередному призыву новобранцев, и ему предстояло произнести положенную речь перед потенциальными добровольцами.
После понесенных в битве потерь Форингу требовалось срочным образом пополнить свой контингент. Немало славных воинов и искусных магов полегли на руинах старой крепости, угодив в ловушку, расставленную подлым Свиностасом. И хотя из столицы со дня на день должно было выступить большое войско, полностью полагаться на него не следовало. Войско шло сюда с конкретной целью — устранить злодея Свиностаса. Но список опасностей, грозящих Форингу, не ограничивался одним лишь Свиностасом. После всех понесенных потерь город стал практически беззащитен. Он мог бы отбить не слишком яростный штурм, но если враги навалятся большим числом, и будут достаточно упорны, город не выстоит под их натиском. Срочно требовались новые силы. И единственным способом пополнить ряды воинов света был призыв добровольцев из иных миров.
На огороженной высокими стенами, служащей порталом, площади, все уже было готово. Не было, разве что, Лауры, которая обычно всегда присутствовала при данных процедурах. Но верховная волшебница несколько суток кряду просидела над телом своего возлюбленного, и только прибывшему в город целителю удалось отправить ее высыпаться. Ильнур не собирался ее тревожить. Пусть Лаура отоспится. Процедура призыва не слишком сложна и давно отработана. Обычные чародеи справятся с ней и без верховной волшебницы.
Прибыв на место, Ильнур приказал подчиненным приступать к делу. В этот раз, как и всегда, они собирались призвать три сотни человек. Из которых, дай бог, каждый десятый, согласится остаться. Остальные же предпочтут сбежать обратно в свои миры, подальше от жестокой войны со злом. Эти трусы наивно полагали, что здесь идет чужая, никак не касающаяся их, война. И что в своем родном мире им ничего не грозит. Глупцы! Как было не понять, что если падет Ангдэзия, то и их миры окажутся под угрозой вторжения. Интересно, как запоют эти трусливые создания, когда на них обрушится вся мощь легионов императора Дакроса Безжалостно? Или, что того хуже, по их души явится Свиностас — монстр в человеческом обличии. Тогда-то они, конечно, быстро изменят свое мнение. Тогда-то они поймут, что эта война очень даже их касается. Но будет поздно. Зло поглотит их миры, а сами они превратятся либо в рабов, либо в мертвецов — иные виды подданных Дакросу не требовались. А Свиностасу и подавно.
Процедура телепортации прошла буднично. И вот, только что пустой каменный загон, в мановение ока наполнился перепуганными и растерянными людьми. Стоя у двери, ведущей на балкон, Ильнур слышал их голоса. Люди силились понять, что с ними произошло и как они попали сюда. Озвучивались все те же избитые, затертые до дыр, гипотезы — пришельцы, секретный правительственный эксперимент, террористический акт, просроченные пельмени….
Выждав немного, Ильнур распахнул дверь и вышел на балкон.
Его появление не осталось незамеченным. Взгляды сотен очутившихся на площади людей устремились на него. Зазвучали типичные вопросы, но Ильнур, подняв руку, призвал толпу к молчанию.
Он произнес ту же речь, что и десятки раз до этого. Сообщил пришельцам из иных миров, где они, и зачем были призваны сюда. Кратко, но емко, обрисовал ситуацию. Дескать, темная империя Кранг-дан, возглавляемая ужасным злодеем Дакросом Безжалостным, лелеет планы по захвату вселенной. И лишь королевство Ангдэзия, оплот добра и света, стоит на пути темных сил. И оно остро нуждается в героях. В тех, кто встанет плечом к плечу с величайшими защитниками добра и остановит Дакроса и его полчища.
Затем Ильнур предложил новобранцам выбор: остаться и сражаться, или вернуться домой, забыв обо всем. Две магические двери появились в противоположных стенах площади. Левый портал возвращал всех по домам, правый вел к подвигам, славе и приключениям. Или, что случалось чаще всего, к смерти — но об этом верховный паладин города тактично умолчал.
— Думайте, решайте, — предложил новобранцам Ильнур. — У вас есть время до вечера. Затем магия автоматически вернет всех, не успевших определиться, по домам.
Все объяснив и растолковав, он покинул балкон, предоставив потенциальным добровольцам самим принять решение о своей дальнейшей судьбе.
Все то время, пока Ильнур произносил с балкона свою речь, он непрерывно ощущал на себе чей-то чрезвычайно странный, болезненно-жадный взгляд. Новобранцы, как правило, взирали на него иначе. В их глазах он всегда читал смесь удивления и страха в разной пропорции данных компонентов. Но чтобы на него таращились как на деликатес, как на вожделенное кушанье, такое случилось впервые.
В ходе речи Ильнур украдкой пытался отыскать глазами автора этого неприятного взгляда, но не сумел выявить его среди моря задранных голов. И даже когда он покинул балкон, ему было не по себе. Этот взгляд встревожил его. Было в нем что-то неуловимо зловещее.
Ильнур невольно вспомнил Свиностаса, так же призванного из иного мира. Внешне этот изверг казался безобидным ягненком, а на деле оказался хищным зверем. И вот Ильнура охватила паранойя — а не затесался ли в ряды свежей партии добровольцев еще один такой же Свиностас? Или даже хуже. Следовало внимательно изучить всех, кто согласится остаться в этом мире, и постараться выявить монстра, если таковой окажется среди их числа. Потому что двух Свиностасов их несчастный мир ну никак не переживет. Тут бы с одним совладать.
Тем временем люди на площади застыли в немом изумлении. Слова верховного паладина потрясли их. Внезапно вырванные из своей привычной жизни, и огорошенные сенсационной информацией, они изо всех сил пытались переварить ее. Пытались все, кроме одного человека.
Едва Ильнур покинул балкон, как сквозь человеческую массу в направлении правой двери начала деловито проталкиваться невысокая полная женщина. Люди невольно расступались перед ней, потрясенные диким маниакальным блеском ее широко распахнутых глаз. А тех, кто не расступался, женщина грубо отталкивала со своей дороги. Один парень, которого та едва не сбила с ног, счел необходимым сделать женщине замечание. Довольно-таки вежливо предложил той вести себя чуточку менее агрессивно. И тут же горько пожелал об этом. Визгливый крик раскатился над площадью. Выпучив глаза и разбрызгивая слюни, женщина набросилась на юнца и осыпала его однообразными, но бурными, оскорблениями. Парень в страхе попятился от нее, торопясь спрятаться за чужие спины.
Какая-то девушка попыталась унять грубиянку и ласково сказала:
— У вас шок. Постарайтесь успокоиться.
И тут же узнала о себе и своей маме много нового.
Выплеснув из себя поток визгливой ругани, полная женщина продолжила свой путь к двери. Теперь уже толпа охотно расступалась перед ней, и никто не рисковал заговорить с неадекватной особой. Женщина достигла двери, и, не колеблясь, вошла в нее. И только после этого люди на площади облегченно выдохнули.
— Она что, дверью ошиблась? — спросил кто-то. — Ведь чтобы вернуться домой, нужно было идти в другой портал.
— Может, она решила бороться с силами зла? — предположил другой, и эти слова вызвали закономерный смех. Хамоватая особа менее всего напоминала человека, которому небезразлична судьба вселенной. Скорее уж это вселенную следовало спасать от нее и ей подобных.
Но ничего-то они не понимали. Куда им, жалким и примитивным микробам, было постичь всю глубину и сложность внутреннего мира Матрены.
День, когда мир меча и магии призвал Матрену на великую войну с силами зла, начался довольно буднично. Матрена проснулась чуть свет, разбуженная истошными трелями будильника. Едва разомкнув веки, она увидела на соседней подушке храпящий профиль своего мужа. Это зрелище подняло в душе Матрены волну жгучей ненависти. В миллионный раз она задалась вопросом — как, черт возьми, ее, всю такую уникальную, неповторимую и утонченную, угораздило связать свою судьбу с этим типом? Каким непостижимым образом она оказалась не во дворце, в компании прекрасного принца, а в тесной однокомнатной конуре на пару со все крепче и крепче пьющим сантехником? Притом сантехник этот, чем дальше, тем меньше был сантехником, и все больше только пьяницей. Неделю назад благоверного торжественно вышвырнули с очередной работы за излишнее пристрастие к спиртосодержащим жидкостям. И за прошедшие семь дней тот не совершил ни одного поползновения к тому, чтобы трудоустроиться вновь. Он либо целыми днями валялся на диване, смотря свой идиотский футбол и дебильные политические ток-шоу, либо отлучался к друзьям-собутыльникам, с целью залить баки сорокоградусным топливом.
Глядя по помятый, заросший щетиной, профиль законного супруга, Матрена ощутила жгучее желание протянуть руку к прикроватной тумбочке, тихо выдвинуть ящик и нащупать в нем ножницы. Затем сжать их в кулаке, как кинжал, и всадить в горло ненавистного сожителя. С какой бы радостью наблюдала она за тем, как он хрипит и захлебывается кровью, как счастливо хохотала бы над его агонизирующим телом.
Но, вместо этого, Матрена поднялась с кровати и побрела в ванную. За ее спиной спящий муж захрапел громче и слаще. Матрену передернуло, ее опухшее со сна лицо исказила гримаса лютой злости. Как же неистово она ненавидела этот организм, который каким-то образом умудрился стать ее мужем. Она страстно мечтала о том, чтобы пьяного супруга сбила машина, или чтобы он оступился на лестнице и свернул себе шею. Или же чтобы он просто умер. Вот прямо сейчас, во сне. Она бы вышла из ванной, и обнаружила на супружеском ложе остывающий труп. Господи, как бы она хохотала в этом случае. Это был бы счастливейший день в ее жизни.
В ванной Матрена уставилась на свое отражение в зеркале, и вздрогнула. Это случалось почти каждое утро. Каждое утро Матрену шокировало собственное лицо — заплывшее жиром, опухшее, похожее на бесформенный переваренный пельмень. Куда делась та большеглазая красавица, которой она была в свои семнадцать лет? Ведь с тех пор прошло не так уж много времени. Ей сейчас всего двадцать пять. А выглядит она на все сорок. И чувствует себя на все сорок. Неужели семи жалких лет хватило, чтобы превратить красавицу в чудовище?
Хватило. Более чем хватило. И даже не семи, а всего пяти.
Да, пяти. Матрена отлично помнила тот день, два года назад, когда до нее дошло осознание того, что красота и молодость ее закончились. В тот день ее очередной кавалер по телефону (по телефон!) сообщил ей, как бы между делом, что любовь ушла, помидоры завяли, так что пока, гуд бай, и больше сюда не звони. Это был ее последний кавалер сносного качества, кого с огромной натяжкой, но все же можно было подтянуть под определение прекрасного принца. Дальше пошли конюхи, садовники, и прочий сброд. А кончилось все сантехником.
А ведь когда-то у Матрены была совсем другая жизнь. Ее красота и молодость заставляли мужчин снопами валиться к ее стройным ножкам. Купаясь в море мужского обожания, Матрена была уверена в том, что сказка никогда не закончится. Следующие тысячу лет (примерно столько она собиралась прожить на свете) ее будут водить по дорогим ресторанам, осыпать дорогими подарками, и любить на постелях, усыпанных лепестками роз. Но она сильно ошиблась со сроками. Вся сказка закончилась за пять лет, а дальше потекла суровая быль. Внезапно выяснилось, что для поддержания красоты и привлекательности после двадцати, следует прилагать немалые усилия и во многом себя ограничивать. Но Матрена родилась на свет не для того, чтобы истязать себя диетами и приседаниями. Она любила вкусно и обильно покушать. И если по молодости ее организм как-то справлялся с поступающими в него ударными дозами калорий, то затем это стало проблемой.
Матрена сама не заметила, как начала полнеть. Вначале это не особо-то бросалось в глаза. Матрену не слишком беспокоило, что прошлогодние джинсы уже не способны принять в себя ее разросшийся зад. Но когда этот зад приобрел вид тыльной части взрослого бегемота, это внезапно стало проблемой. Кавалеры, прежде крутившиеся вокруг нее толпой, как-то в одночасье рассосались. Мужчины уже не оборачивались на улице, чтобы проводить ее взглядом. А однажды, взглянув поутру в зеркало, Матрена едва не закричала от ужаса. Там, за стеклом, она увидела какого-то незнакомого человека. Примерно минуту она стояла в ступоре, не в силах признать в этой жирной роже с огромными отвислыми щеками и крошечными заплывшими глазками собственное некогда прекрасное личико. Как? Почему? Ее сглазили? Прокляли? Куда пропала вся красота?
У Матрены был четкий план на жизнь. Вдоволь нагуляться, а затем осчастливить собою какого-нибудь олигарха, банкира или иного толстосума, после чего до конца жизни существовать за его счет, ни в чем себе не отказывая. Но когда ее милое личико превратилось в заплывшую жиром харю, вдруг стало ясно, что рассчитывать на олигарха не приходится.
Был еще шанс переломить ситуацию. Взяться за себя, согнать нажранный непомерными трапезами целлюлит, привести себя в форму. Но Матрена пошла по противоположному пути, и стала топить горе в калориях. Если прежде она просто любила поесть, то теперь пожирание сдобы и сладостей стало ее страстью. Все это не замедлило сказаться на фигуре — та все больше раздавалась вширь.
Жизнь покатилась по наклонной. Вместо жены олигарха, купающейся в достатке и роскоши, Матрена вынуждена была обеспечивать себя сама. Она сменила несколько мест работы, пока не очутилась в продуктовом магазине. Затем состоялось знакомство с будущим мужем и последовавшая за этим отвратительно бюджетная свадьба, вспоминая которую Матрена всегда плакала от стыда и унижения.
И вот так она очутилась там, где находилась сейчас: в крошечной квартирке, доставшейся ей в наследство от бабки, в компании начинающего алкоголика и бездельника. Мало того, алкоголика и бездельника, который, как небезосновательно подозревала Матрена, похаживал от нее налево.
Силясь понять, почему и по чьей вине ее столь прекрасно начавшаяся жизнь скатилась в пучину форменного ада, Матрена вскоре пришла к ожидаемому выводу: все мужики — козлы! Да, именно так вот. Козлы, и все тут. Это они были виновны во всем. Они, козлы такие, не желали видеть ее бесспорной красоты, это они, козлы, не умели оценить все невообразимое богатство ее внутреннего мира. Она-то, разумеется, была не при чем. Подумаешь, прибавила несколько килограммов. И что с того? Целлюлит не преграда на пути настоящей любви. А мужики этого не понимали, потому что все они были сущими козлами.
Утешением ей стали бесчисленные истории о чудесном попадании таких же, как она, ленивых и потасканных баб в иные, правильные, миры. Эти бабы, как и она сама, исстрадались в этом мире. А и как им было не страдать, когда их окружали сплошь козлы? Но вот в ином, правильном мире, все обстояло иначе. Стоило главной героине попасть туда, как в нее тот час же начинали влюбляться все, кому не лень. Эльфийские принцы, благородные рыцари, могущественные чародеи — все падали к ногам богини. Они страстно добивались ее внимания, жестоко соперничали друг с другом за руку и сердце избранницы, а избранница сидела ровно на своих округлых ягодицах, хлопала глазками и наслаждалась жизнью.
Вот чего желала Матрена. Вот о чем она мечтала. Покинуть этот отвратительный мир, населенный козлами, и навеки отбыть в волшебную страну прекрасных принцев. И вот там-то она вновь будет любима всеми. И вновь красавцы будут увиваться за ней, осыпать подарками и комплиментами, топить в букетах, горланить под окнами серенады.
Подобного рода истории Матрена заглядывала пачками, благо книг на данную тематику выходило предостаточно. Сидела вечерами на кухне, взахлеб читала о дивной судьбе такой же, как она, героини, и машинально заталкивала в рот пончик за пончиком. И чем дольше читала, тем больше желала и сама очутиться в правильном мире, подальше от всех этих козлов, где в нее тут же по уши влюбится сказочный красавец.
В тот день желание покинуть неправильный козлиный мир было особенно сильным. Плотно позавтракав, Матрена побрела на работу. Муж ее, при этом, продолжал сладко спать, храпя в три дырки. Матрена только чудом сдержалась, чтобы не окатить благоверного кипятком.
Она добрела до магазина, где провела последний год, успела переодеться в розовую униформу, и уже приготовилась встать к прилавку. Но тут вспомнила, что забыла в подсобке телефон. Вернулась за ним, распахнула дверь, шагнула внутрь, и вдруг оказалась на незнакомой площади, среди незнакомых людей.