— Глядите у меня! — строго предупредила она и покинула кухню.
Едва ее шаги смолкли в коридоре, как работники, не сговариваясь, бросились наружу. Теперь им стало ясно — их участь предрешена. В свой следующий визит на кухню Грыжа разберется и с ними. Она явно собиралась полностью зачистить свой штат. Вероятно, Грыже показалось, что трудовой коллектив поражен тягой к систематическим нарушениям техники безопасности. Вот и решила заменить всех сотрудников. Набрать новых, предварительно зверски убив старых. Новых она тоже убьет — сомневаться в этом не приходилось. А некоторых даже съест. Кого-то возможно и заживо. Но это потом. А сейчас настала очередь старой гвардии.
Два последних работника помчались по коридорам, на бегу сбрасывая с себя колпаки и срывая фартуки. Они сами не знали куда бегут. Просто бежали, и все. Ужас гнал их. Они мчались так быстро, что едва не сшибли с ног бледную девушку, которая внезапно возникла у них на пути.
— Доблестные витязи, спасите несчастную деву! — воскликнула Гэла, заламывая руки и орошая лицо слезами. — Мои покои захвачены ужасным зверем. Мышью зовется он. Не знаю, как я пережила встречу с ним. Меня до сих пор трясет.
Как ни торопились работники, но соблазн легко и просто стать героями оказался слишком велик. Они последовали за Гэлой, уверяя ее, что мигом разберутся с монстром. И, конечно же, переоценили себя и свои силы. Потому что в покоях юной девы их поджидала отнюдь не мышь, а монстр куда крупнее и зубастее. Едва простофили перешагнули порог, как Васек набросился на них. Одному сразу выгрыз глотку, второго, визжащего и кричащего, схватил и потащил в темный угол. Гэла вошла последней и притворила дверь. Затем перешагнула через агонизирующего повара и спросила:
— Доволен ли ты, любимый?
Из темного угла донесся предсмертный хрип жертвы и сердитый рык Васька:
— Да!
— Вот и славно, — улыбнулась Гэла.
Пока Васек доедал поваров, Грыжа Антрекотовна вновь ворвалась на кухню. Там ее застало возмутительное зрелище — рабочая зона была пуста. Все бойцы оставили свои посты и сбежали.
— Вот я им покажу! — грозно рявкнула Грыжа и бросилась наружу.
Она обежала весь двор, покалечила нескольких угодивших под ноги слуг, до икоты напугала черного рыцаря и, наконец, оказалась на стене. Сверху она рассчитывала засечь беглецов и пуститься в погоню, но увидела кое-что иное — к черному замку приближалась армия. Бесконечно-длинная колонна ползла по дороге, ощетинившись в небо лесом пик. Впереди вышагивали музыканты, которые, как одержимые, били в барабаны и дули в трубы. Вся эта какофония должна была каким-то образом поднимать моральный дух воинов. К счастью, в имперскую армию редко попадали люди с развитым музыкальным слухом.
Впереди колонны пехоты ехали всадники — знаменосец и несколько офицеров. Выглядели они довольно грозно, особенно один — пожилой импозантный мужчина с сексуальным брюшком и мощным подбородком, в черном шлеме с двумя вороньими крыльями, воинственно поднятыми кверху.
На стенах возникла суета. Заиграл сигнальный горн. Вскоре на стене оказались и лорд Мортус, и Трокус, и много кто еще.
— Внутрь запустите Зертуса и офицеров, — распорядился лорд Мортус. — Солдатня пускай встает лагерем под стенами. В замке мне они не нужны. После них ничего не останется. Пусть грабят Свиностаса, а не меня.
Грыжа подошла к лорду Мортусу и спросила:
— Господин, скоро ли пробьет час идти за похищенным мужем?
— Скоро, Грыжа, скоро. Завтра пойдем.
— Господин, у меня плохие известия. На кухне обнаружилось гнездо тайных врагов, шпионов и предателей. Я зачистила всю ячейку.
— Всех? — вздрогнул Мортус. — То есть, всех работников перебила? Грыжа, ну зачем? А кто будет готовить сегодняшний ужин? У нас, вообще-то, гости.
Грыжа гордо расправила богатырские плечи и приосанилась.
— Вы полагаете, что я не сумею справиться с этой задачей? — спросила она с вызовом.
— Думаю, ты справишься, — пошел на попятную Мортус.
— То-то же! — веско сказала Грыжа и величественно удалилась со стены.
— Эх, мне бы сотню таких Грыж, я бы уже разорил все земли Ангдэзии, — мечтательно произнес Трокус.
— Дурак ты, — буркнул Мортус. — Сотня Грыж первым делом тебя съест, просто потому, что ты из мяса. А потом пойдет по белу свету, нанизывая на вертел все живое. Так что радуйся тому, что Грыжа у нас в единственном экземпляре. Даже двух таких, как она, будет слишком много для нашего несчастного мира.
Глава 45
Вся расхлябанность Безжалостного легиона, столь присущая ему в дни праздности, испарилась без остатка. Ныне это был четко отлаженный механизм, в котором каждая шестерня знала и исполняла предназначенную ей роль. Не успело войско прибыть под стены черного замка, как солдаты взялись ставить шатры и готовить ужин. Все это происходило с радующей глаз скоростью. Вскоре все пространство вокруг твердыни лорда Мортуса покрылось полем шатров, над которыми к нему взметнулись струи дыма. Вся округа наполнилась ароматом каши. Солдаты вели себя образцово — никто из них не прикасался к спиртному, никто не дебоширил, и даже не было поползновений совершить набег на ближайшую деревню с целью добычи в оной баб и прочих трофеев. Офицеры бдительно следили за своими подопечными, и подопечные знали — здесь не забалуешь. Это в тылу офицерский состав клал на дисциплину и сам отдавался разгулью. Но на боевом задании все обстояло иначе. На боевом задании за малейшую попытку своеволия или неповиновения можно было оказаться в петле. И оказывались. Паршивых овец регулярно развешивали сушиться на ветвях деревьев, но их количество никогда не было велико. В целом бойцы все понимали. Эти люди, в отличие от ополченцев, изредка собиравшихся пограбить и пожечь земли добряков, были профессиональными солдатами. Они осознанно выбрали эту стезю, записавшись в армию в юном возрасте. Многие из них побывали в десятках переделок, неоднократно смотрели смерти в лицо, и видели врагов не только на картинках, но и прямо перед собой. Все они имели отличную выучку и привыкли драться до последнего. Солдаты империи знали — за их отвагу и самоотверженное мужество император дарует им немалые привилегии, главной из которых была возможность грабежа побежденных. А после пятнадцати лет выслуги, если солдат умудрялся столько прожить, он выходил на заслуженную пенсию и получал кусок земли в каком-нибудь дремучем захолустье. Земля и награбленное в ходе походов добро позволяли худо-бедно провести остаток жизни, даже обзавестись семьей и нарожать наследников, которые зачастую шли по родительским стопам, и тоже оказывались в армии.
В самом замке остановились только высшие офицеры легиона во главе со своим командиром Зертусом. Мортус встретил старого друга тепло и приветливо, и тут же повел к столу. Время как раз подошло к ужину.
Безутешная Грыжа, понесшая тяжкую семейную утрату, сдержала свое слово. Поданные блюда были отменного качества. Это отметили все и взялись нахваливать кухарку. Зертус даже попросил Мортуса позвать повариху, дабы лично выразить ей благодарность, на что владетель черного замка вынужден был ответить отказом. Не хотелось ему лишний раз дергать Грыжу. Та вся была на нервах, и могла сорваться в любой момент. В порыве чувств верховная кухарка была способна наворотить таких дел, что потом не разгребешь. Она уже доказала это, зачистив кухню от персонала. Если кто-то из гостей заденет ее неосторожным словом, Грыжа, чего доброго, пустит в ход свой любимый разделочный нож. Зарубит черного рыцаря или мага, а расхлебывать инцидент придется хозяину дома. Поэтому Мортус хитро выкрутился из положения, сообщив старому другу, что повариха его имеет нрав стеснительный и целомудренный, и на глаза широкой публике показываться боится.
— Стеснительная, значит, — понимающе кивнул Зертус, продолжая отдавать дань поданным яствам. — Руки-то у нее, гляжу, золотые. Этак каждый день питаться — истинное счастье.
Мортус что-то буркнул себе под нос, в том духе, что да, счастье-то счастье, кабы несчастье не подъехало. На чем, как он решил, тема кухарки исчерпалась.
А вот Зертус считал иначе. В ходе ужина он по сложившейся привычке осушил несколько кубков крепкого вина, которое незамедлительно ударило ему в голову. На фоне наступившего опьянения старым генералом овладел романтический настрой. Мечтательно улыбаясь, он возмечтал об округлых формах талантливой кухарки. Пощупать оные формы было совершенно необходимо. А если повезет, то и не только пощупать.
Делиться своими планами с Мортусом Зертус не стал. Решил, что справится и сам. Опрокинув еще один кубок, он как бы между делом заявил, что устал с дороги, и хотел бы отойти ко сну, благо завтра им снова предстояло выступить в путь. Мортус отнесся к просьбе старого товарища с пониманием и отрядил пару слуг, дабы те проводили генерала в приготовленные для него покои.
Зертус покорно добрался до своих апартаментов, по пути в оные вызнав у слуг все, что требовалось. А именно, где находится кухня и как туда попасть. Одно лишь его удивило — стоило заговорить о кухне, как слуги приобрели пришибленный и запуганный вид, словно их расспрашивали о камере пыток или аналогичном месте. Зертус, впрочем, не придал этому большого значения. Уж он-то всякого повидал за жизнь. Его ничем не испугать.
Как только слуги оставили его, генерал выскользнул из своей комнаты и стал пробираться по коридорам в сторону кухни. Та, как и положено, располагалась в подземелье. Входов туда было несколько. Генерал выбрал тот, что был наиболее близким и безопасным.
В катакомбах царили тишина и полумрак. Зертус двигался мрачными коридорами, ориентируясь больше на обоняние, чем на зрение. По коридорам расползался удивительный аромат кушаний, и с каждым шагом его концентрация лишь усиливалась. Зертус уже успел знатно распалить себя, вообразив кухарку во всех восхитительных подробностях. Ох уж эти кухарки. Знавал он их немало, особенно когда состоял на службе при дворе императора. Императорские кухарки были что надо — таких ядреных задниц генерал не видел ни до, ни после. Именно с той поры он приобрел слабость к кухаркам. Даже подумывал жениться на кухарке, когда наконец соберется выйти в отставку. Положение позволяло ему взять в жены знатную барышню, но Зертус был человеком простым и незамутненным, выходцем из бедного дворянства. Благородных барышень он не понимал и не любил. Те нарочно морили себя голодом, превращая собственные тела в костлявые мощи, а еще запоем читали книги, отчего приобретали несносный характер и оригинальное мнение по любому вопросу. Генерал чуял, что не уживется с женой грамотейкой. Ему бы простую бабу, да с огромным задом, чтобы каждый божий день готовила ему вкусные блюда, и сама была не дура в застольных делах. Иногда Зертус любил помечать о своей будущей спокойной жизни на пенсии. Представлял себе домик в сельской местности, себя и ядреную бабу в белом фартуке. Сидят они себе под сенью виноградника, чаи гоняют, бублики кушают. Благодать.
Вскоре впереди забрезжил красноватый свет, и Зертус понял, что он достиг своей цели. Перед ним лежала кухня. А на кухне обитала кухарка.
Крадучись, как кот перед броском, генерал преодолел последние метры и заглянул в кухню. Все, что он увидел там, было довольно типичным — печи, столы, раковины, полные грязной посуды. В воздухе повис аромат кушаний. Было душно. Огонь жарко пылал в печах. Судя по всему, в них пеклись пироги с мясом.
В следующий миг блуждающий взгляд генерала обнаружил искомое. Глаза старого вояки полезли на лоб. Он догадывался, что столкнется с чем-то подобным, но сильно недооценил масштаб и ширину.
Кухарка была тут. Она склонилась над ящиком с овощами, встопорщив к выходу свой огромный зад. А зад этот был ну просто невероятный. Щупать замучаешься, руки отвалятся.
Но старый воин никогда не пасовал перед трудностями.
Полностью покоренный этим задом, он стал подкрадываться к нему, уже заранее выставив перед собой руки с растопыренными пальцами. Шаг, другой, и его ладони жадно погрузились в пучину ягодичных прелестей. Сильные пальцы боевого офицера, привыкшие сжимать рукояти мечей и топоров, глубоко утонули в мягкой фактуре филейной области.
Генерал не сумел сдержать стона наслаждения. Всем задам зад был обнаружен им в сих темных подземельях. С этим задом он готов был связать свою судьбу.
Впрочем, блаженство продлилось недолго.
Кухарка резко выпрямилась, и Зертус с оторопью понял, что прелестница выше его на полторы головы. Затем огромное широкоплечее тело стремительно обернулось, и бравый генерал взглянул в лицо объекту своего вожделения. После чего все вожделение как рукой сняло. На него смотрела жуткая, ввергающая в трепет, рожа монстра. С перепуга генерал решил, что перед ним тролль. Затем понял, что нет, не он. Видел Зертус троллей, много раз видел. Те были страшны, это да. Но все же не настолько.
Затем пасть существа разверзлась, явив два ряда мощных желтых зубов, коим по силу было перекусить стальной нагрудник. Из глотки монстра вырвался могучий бас:
— Что это значит?
Зертус остолбенел. Он стоял и тупо таращился на огромную женоподобную великаншу, а на его лице как застыла, так и осталась глуповатая и похотливая улыбка.