Верховный паладин безжалостно пришпорил глупую скотину, привстал на стременах и замахнулся мечом. Здоровяк несся прямо на него, продолжая жутко орать. В последний момент, когда Рогзар уже собирался обрушить оружие на голову наглеца, здоровяк резко рухнул на колени и пустил свой огромный меч параллельно земле. Тяжелый черный клинок пронесся сквозь конские ноги, перерубив их, словно сухие тростинки. Животное отчаянно заржало от боли, а в следующую секунду Рогзар грохнулся наземь и вылетел из седла. Ударом из него едва не вышибло дух. Рядом, страшно крича, бился в агонии боевой конь, молотя в воздухе обрубками ног, из которых тугими струями хлестала кровь.
Рогзар закашлялся и попытался встать. Его рука нащупала рукоять меча, и пальцы охватили ее. Он поднял голову. Исполинский здоровяк уже мчался на строй рыцарей, продолжая жутко орать и потрясать чудовищным мечом. И он был далеко не одинок. Из распахнутых ворот крепости выбегали и другие люди — да и люди ли? Жуткие, вооруженные до зубов, головорезы, какие-то уродцы в лохмотьях, хохочущие, орущие, воющие на все лады. Один из них, натуральный разбойник с большой дороги, бросился к Рогзару, поигрывая парой кинжалов. На его уродливом рябом лице играла маниакальная улыбка сладкоежки, добравшегося до бочки с вареньем.
Рогзар рывком взвился на ноги и вскинул меч. Тип с кинжалами сделал выпад, и тут же отпрянул, едва не лишившись руки. Рогзар криво ухмыльнулся. Он уже достаточно пришел в себя, чтобы с полной самоотдачей заняться любимым делом.
Разбойник вновь бросился на него. Рогзар сделал вид, что оступился и вот-вот упадет, а когда злодей повелся на этот трюк, и потерял осторожность, наотмашь рубанул мечом. Святой клинок со свистом пронесся сквозь шею противника. Рябой не успел даже вскрикнуть — его голова, кувыркаясь, покатилась по земле. Из обрубка шеи вверх ударили струи крови. Тело рухнуло под ноги верховному паладину.
— С почином! — криво усмехнулся Рогзар, переступая через еще дергающийся обезглавленный труп.
К тому моменту его паладины уже вступили в битву с выбежавшим из крепости сбродом. Сразу стало ясно, что головорезы Свиностаса и близко не ровня святым рыцарям. Те решительно теснили злодеев обратно в крепость. Головорезы отступали, организованно втягиваясь в ворота. Оставалось сделать последнее усилие, и силы добра ворвутся во внутренний двор.
В этот момент игла беспокойства кольнула Рогзара. Во всем происходящем было что-то знакомое. Действия злодеев подозрительно напоминали атаку с последующим отступлением и заманиванием противника вглубь собственных укрепленных позиций. Туда, где его уже ждут с взведенными арбалетами, осколочными бомбами, черной магией и прочими разносолами.
— Стоять! — срывая голос, заорал Рогзар.
С тем же успехом он мог бы попытаться перекричать ураган. Никто его не услышал, никто не обратил на него внимания. Паладины яростно теснили злодеев в крепостные ворота. Те были все ближе.
Казалось, злодеи вот-вот дрогнут и обратятся в паническое бегство. Окрыленные паладины усилили натиск. И в этот самый момент на стенах крепости с многоголосым криком появились гоблины. Их были сотни. Не теряя времени, они тут же обрушили на паладинов целый град стрел, камней и дротиков. Большая часть этих снарядов бессильно отскакивала от стальной брони рыцарей, но некоторые достигали своей цели, выбивая всадников из седел или раня лошадей. Люди Свиностаса, почти зашедшие в крепость, предприняли контратаку. В узких воротах завязался жестокий бой.
Уклоняясь от летящих сверху стрел и камней, Рогзар заспешил в самую гущу схватки.
Глава 50
— Опоздали, вашу мать! — сквозь зубы выплюнул лорд Мортус.
Он отнял от лица оптическую трубу и гневно сплюнул комок горькой слюны на серую почву нейтральной полосы. Здешний отравленный воздух отставлял во рту неприятный кисло-тухлый привкус. Но куда более кислыми оказались последние новости. Они опоздали. Добряки опередили их. Огромное войско Ангдэзии уже обложило логово Свиностаса. Стоило отдать им должное — обложили на совесть. Не поленились полностью сомкнуть кольцо осады, не позабыв и о возможной внешней угрозе — насыпали вал, выставили дозорных. Возможно, они о чем-то подозревали и ждали незваных гостей. Или просто приняли все возможные меры предосторожности во избежание неприятных сюрпризов.
Об атаке на укрепления добряков не могло быть и речи. Только не теми силами, что располагал Мортус. Император, видимо, не подумал о том, что его слуге придется бодаться со всей военной мощью королевства добра, иначе дал бы ему не один легион, а сразу штуки четыре. Но даже будь и они, эти самые четыре легиона, которых, к слову, не было, лорд Мортус еще сто раз бы подумал, прежде чем бросаться в бой. Потому что далеко не только численность личного состава решала все в бою. Магия могла сыграть в сражении ключевую роль, а в этом плане у добряков все было даже слишком хорошо.
Так уж повелось исстари, что империя Кранг-дан располагала большими людскими ресурсами и могла мобилизовать под копье огромный по численности контингент. Причиной тому была политика, издревле проводимая правителями темной империи. Те всячески поощряли деторождение и нежно пеклись о росте демографии. Правда, делали они это в свойственной злодеям манере. Например, одним из действенных методов повышения людского поголовья были бригады внезапного отцовства. Сформированные из солдат команды численностью от десятков до сотен голов пускались в рейды по деревням и городкам с полным карт-бланшем на насильственное опыление всех пойманных лиц женского пола. Благодаря этим набегам численность населения империи неуклонно росла. Ни ведущаяся сотни лет война, ни регулярно случающиеся эпидемии, не были в силах изменить этой тенденции. Кранг-дан располагал неизмеримо большим людским ресурсом, и если бы дело заключалось только в нем, давно бы одержал победу в войне, тупо завалив противника мясом. В то время как в Ангдэзии людишки спаривались и давали потомство исключительно по собственной инициативе, темная империя производила своих граждан самыми решительными и эффективными методами. Каждый император считал должным придумать нечто новенькое, способное улучшить национальную демографию. Налоги на бездетные семьи имели грабительский размер, и люди просто вынуждены были обзаводиться потомством под страхом разорения. Брачный возраст неуклонно снижался, достигнув уже десяти лет. С другой стороны, тех, кто отличился на ниве производства свежего мяса для передовой, изредка поощряли. Семейной паре, нарожавшей значительный выводок, могли с помпой подарить что-нибудь полезное в хозяйстве — корову, лошадь или нескольких поросят. Иногда таких ударников частично освобождали от налогов.
Одна беда — данная политика хорошо работала на количество, но неизменно приводила к снижению качества человеческого ресурса. Соблазниться коровой или свиньей, и ради этого ценного приза нарожать дюжину отпрысков, могли разве что нищие крестьяне. Они и давали основной человеческий приплод. В то время как образованная и обеспеченная часть населения напротив, считала многодетность уделом черни и всячески стремилась не уподобляться грязным простолюдинам. И вот тут-то крылся главный подводный камень демографической политики империи. Крестьяне рожали много детей, но все они были крестьянами. Из них получались хорошие солдаты — неприхотливые, выносливые, готовые вытерпеть самые скотские условия и питаться хоть травой. Но выше солдата прыгнуть им было трудно. Мало кто из них был способен преодолеть пропасть, разделяющую обычного пехотинца и черного рыцаря. Но если проблему нехватки черных рыцарей кое-как решали путем их производства в тайных лабораториях империи, то производить толковых магов не умели. Толковым магом можно было только родиться. Точнее говоря, сначала им нужно было родиться. Затем кто-то должен был разглядеть способности потенциального колдуна. Следом кто-то должен был организовать его обучение, длительное и дорогостоящее. В столице и нескольких крупных городах система выявления талантливых детей была налажена неплохо. Но только не в сельской глухомани. Никому и в голову не приходило проверять деревенских детей на магические способности. Люди, занятые этим ремеслом, относились к высокому сословию, и испытывали к крестьянам смесь презрения и брезгливости. Вполне возможно, что где-нибудь в глухой деревушке на самой окраине империи прямо сейчас бегал, в чем мать родила, величайший чародей эпохи, которого только и нужно, что взять под руки и повести по нужному пути. Но некому было седлать этого. А потому все, на что мог рассчитывать величайший чародей, это на случайное пробуждение своих способностей, которые он все равно не сумеет толком использовать без надлежащего обучения.
Уже очень давно в империи Кранг-дан не рождались по-настоящему могущественные колдуны. Талантливых чародеев хватало, были и очень даже талантливые. Но великих не случалось. А вот у их заклятых врагов все обстояло строго наоборот. Численность населения Ангдэзии была заметно ниже, но это компенсировалось двумя факторами — более высоким качеством магов и доступом к иным мирам, откуда добряки черпали добровольцев для войны. Добровольцы доставляли немало проблем злодеям — эти искатели приключений постоянно орудовали на нейтральной полосе, иногда достигая рубежей Кранг-дана и устраивая на них набеги. Приходилось содержать большую пограничную стражу и множество крепостей вдоль нейтральной полосы, чтобы отбивать частые набеги. При этом добряки были в своем репертуаре. Когда они устраивали вылазку на вражескую территорию и учиняли там погром и резню, то величали это доблестным подвигом во славу добра и света. Но стоило злодеям отплатить им той же монетой, как поднимался дикий вой о преступном зверстве, немыслимом ужасе, и вообще, нас-то за что?
Но призванных героев еще можно было как-то терпеть. В конце концов, в глобальном масштабе они представляли собой не такую уж и значимую силу. Другое дело — великие маги. С этими ребятами шутки были плохи. Иные из них обладали просто-таки чудовищной силой. И пусть великих магов никогда не было много, обычно один или два за раз, даже их было достаточно, чтобы уравновесить чашу весов.
И вот прямо сейчас, вместе с войском Ангдэзии, подле крепости подлого самозванца Свиностаса находился единственный великий чародей этого мира. Точнее — чародейка. Элария. В темной империи каждый знал это имя. Люди попроще пугали ею своих детей. Те, что поумнее, горько вздыхали о том, что в империи Кранг-дан уже много лет не рождались столь же могущественные колдуны. Будь на стороне зла некто, подобный Эларии, и война бы закончилась в считанные дни. Имперская пропаганда величала великим колуном Дакроса Безжалостного, но это было сильным преувеличением. Император действительно был искусным магом, компенсировавшим недостаток природного таланта годами напряженного обучения. Но и ему было далеко до Эларии.
О том, что верховная волшебница Ангдэзии тоже прибыла на нейтральную полосу и собралась принять участие в уничтожении Свиностаса, Мортусу сообщил Кригортус. Глава колдовского подразделения оказался не таким уж и болваном. Мортус был о нем худшего мнения. Но юнец приятно удивил его. Он учуял Эларию раньше, чем она его, и принял меры. Колдуны своими совместными усилиями сумели скрыть злодейское войско от добряков. Правда, для этого им пришлось остановиться от тех на приличном расстоянии. Подходить ближе было опасно — в этом случае их обязательно засекут, и тогда…. Тогда все будет кончено. Вряд ли стоит рассчитывать на честную битву сталь в сталь. Более вероятно, что им навстречу выйдет Элария и пяток ее коллег, и сделают что-нибудь страшное. Что-нибудь такое, после чего от Безжалостного легиона и лорда Мортуса останутся только воспоминания.
— Вот же зараза! — процедил лорд Мортус, злобно глядя на далекие вражеские позиции. Те были хорошо виды, благо погодка этим утречком выдалась ясная, а на небе не было заметно ни единого облачка. Не денек — сказка. В такой день самое оно сойтись на поле брани да как следует порубиться с врагами. Вот только едва ли добряки захотят честно помериться силой. А испытывать на собственной шкуре всю мощь магии Эларии Мортусу что-то не хотелось.
Не будь на его шее удавки в виде прямого императорского приказа, он бы уже давно повернул обратно. Мортус не был безумным фанатиком, готовым с радостью ринуться навстречу верной смерти. Но в том-то и дело, что позади его тоже ждала она. В смысле — смерть. Притом не факт, что легкая и быстрая. Если он явится в Черный Ургорт без демона, Дакрос точно сделает с ним что-нибудь ужасное. Свиностас-то ладно. Императору вполне будет довольно новости, что эта тварь была зверски убита и долго страдала перед смертью. Но вот демон… демон ему очень даже нужен. Мортус даже догадывался, для какой цели.
Пока Мортус предавался тягостным раздумьям, тщетно пытаясь придумать такой план, по результатам коего он бы остался живым и на свободе, Грыжа Антрекотовна беспокойно бродила по лагерю и исходила на бессильную ярость. Любящее сердце подсказывало ей, что похищенный супруг там, в крепости, в плену у мерзкой разлучницы. Тоска по любимому была невыносима. Грыжу нисколько не смущало огромное войско, стоящее между ней и пропавшим мужем. Она бы уже давно пошла на прорыв, пошла бы в одиночку, если бы не прямой запрет Мортуса.
— Да сколько же можно ждать? — рычала Грыжа, и все, кто оказывался рядом с ней, в страхе шарахались от страшной смертоносной бабы.
Грыжа опасалась худшего. Нет, не того, что муж не доживет до ее появления. Это-то ладно. Это пустяк. Но если свершится чудовищное надругательство над семейным очагом, если произойдет измена…. О, Грыжа даже представить себе не могла, что она сделает в данном случае. Ясное дело, что виновники злодеяния умрут страшно и больно — это не обсуждалось. Скорее всего, умрут и другие люди, те, что окажутся рядом и просто случайные прохожие. Но и этого казалось Грыже мало. За свою поруганную любовь она будет страшно мстить. Кому именно — не важно. Но таков путь. Она повесит на гвоздь свой фартук, оставит кухонную службу, и ступит на тропу кровавой мести. Прольются реки крови, протянутся мили кишок. Многие будут убиты и съедены. Но Грыжа не преставала надеяться на лучшее. Она верила в своего супруга. Тот стойкий, он не променяет ее ни на какую тощую пигалицу. Он не допустит осквернения семейного очага. Но если вдруг он сделает это….
— Сударыня, что вы тут мечитесь кругами? — вдруг услышала Грыжа чей-то недовольный голос.
Она с трудом заставила себя отвлечься от мрачных дум и сконцентрироваться на авторе прозвучавших слов. Им оказался один из офицеров легиона. В своих вороненых латах черного рыцаря, с огромным мечом за спиной и суровым лицом ветерана множества битв, он, может быть, и выглядел бы грозно, но только не на фоне Грыжи. В сравнении с кухаркой тот был тщедушным заморышем. И еще изрядным дураком. В противном случае он ни за что не стал бы тревожить Грыжу Антрекотовну в час ее тоски по утраченному супругу.
— Сударыня, прижмите где-нибудь свою пятую точку, — развязно потребовал офицер. — Вы своими маневрами пугаете личный состав.
Грыжа какое-то время пристально взирала на наглеца, затем медленно подалась вперед и произнесла таким тоном, что в доспехах черного рыцаря послышалось тихое журчание.
— Слушай сюда, пельмень, — проронила Грыжа. — Услышу от тебя еще хоть слово — съем.
Побледневший офицер быстро попятился от Грыжи. Рот его приоткрылся — он явно хотел что-то сказать. Хотел, но успешно передумал. Потому что в словах кухарки он услышал правду и только правду. Она действительно собиралась его съесть. И обязательно сделает это, пророни он хоть слово.
Зертус присоединился к Мортусу, и они вместе обсудили сложившееся положение. Оба сошлись на том, что биться в таких условиях невозможно, как и незаметно проникнуть в крепость.
— Но ведь должен же быть какой-то способ оказаться внутри до начала штурма! — выпалил Мортус в гневе.
Он просто не мог спокойно стоять и смотреть на то, как добряки собираются прикончить Свиностаса и его демона. Потому что смерть этой парочки будет и его, Мортуса, смертью. Император выразился на этот счет предельно ясно — либо он, Мортус, возвращается с трофеями, либо может вообще не возвращаться.
И вдруг за его спиной прозвучал жуткий безжизненный голос:
— Способ есть.
Мортус обернулся. Позади него стоял зловещий консультант, весь в черном одеянии, будто смерть. Рядом топталась его бледная спутница.
— Что ты сейчас сказал? — переспросил Мортус.
Васек повторил:
— Способ есть. Я могу провести нас внутрь.
— Ты знаешь тайный путь? — удивился Зертус. — Откуда? И что за путь такой?
Васек ушел от прямого ответа. Он лишь уклончиво бросил:
— Могу провести. И проведу.
— Так-так, — протянул Мортус. — Очень интересно. А Свиностасу известно об этом пути? Не подготовил ли он нам парочку гадких сюрпризов?
Стоило вспомнить имя Свиностаса, как физиономия консультанта, и без того откровенно страшная, перекосилась еще больше. Ее кошмарный вид заставил всех попятиться от Васька. Того сотрясала дрожь, и Мортус только сейчас заметил, что консультант держится из последних сил. Держится, чтобы не сорваться, и не сделать… чего-то. Мортус даже знать не хотел, чего именно.
— Он не знает, — медленно вымолвил Васек, с огромным трудом возвратив над собой контроль.
— Если все так, как ты говоришь, — продолжил Мортус, — мы сможем тайно проникнуть в крепость и опередить добряков.
Он взглянул на небо. То уже начало светлеть. Близилось утро. Мортус предпочел бы пробраться в крепость под покровом тьмы, но ждать до следующей ночи было нельзя. Он подозревал, что добряки атакуют крепость грядущим днем. Чтобы их опередить, следовало действовать прямо сейчас.