- Надеюсь, он не позволяет себе никакого насилия? - в голосе его прозвучала тревога.
Кристиан вздохнула:
- В общем-то нет, но...
Школьная форма и мастурбирование под ее нижним бельем теперь не вполне удовлетворяли Джона Петрочелли. Бесцветным голосом Кристиан начала рассказывать Уэкслеру о том, что Джон теперь любит наблюдать за тем, как она мочится. Недавно он потребовал, чтобы она помочилась ему на руки.
- Он душевнобольной. Ему нужен психиатр.
- Разумеется, - устало пробормотал Уэкслер. - Но пойми, Кристиан, он чрезвычайно консервативный и довольно ограниченный человек. По его мнению, психиатры существуют лишь для сумасшедших. Себя он таковым не считает. В его понимании это - обыкновенная эксцентричность.
- Я хочу с ним развестись.
Уэкслер широко раскрыл глаза, резко выпрямился на кресле. Его небольшое худощавое тело напряглось как пружина.
- Даже не думай об этом, дорогая!
- Тогда пусть признают брак недействительным.
Думаю, это не вызовет затруднений. Его первая жена добилась этого. Наверняка по той же самой причине.
- Не глупи! Ты лишишься всего, что имеешь из-за дурацкой ханжеской прихоти. Перед миссис Джон Петрочелли открыты все двери, но бывшая миссис Петрочелли всего этого лишится. Подумай хорошенько.
Наступило напряженное молчание. Против воли Кристиан вспомнила об их домах в Лондоне, Женеве, Гштаде, о парижских апартаментах, о яхте водоизмещением сорок футов - подарке от Джона ко дню рождения.
И еще о собственном серебристом "ягуаре", который Джон называл "Серебряная пуля", о местах в центральной ложе во время Уимблдонского турнира, о билетах в ложу главного распорядителя на регату Хенли, о местах в королевской ложе на скачках в Эскоте, о ложе в Парижопера, но больше всего о катаниях на горных лыжах в Шамони и Валдисере. Она это обожала...
Внезапно Кристиан устыдилась своих мыслей. Она становится такой же аморальной, как и мистер Уэкслер.
- Ну? - спросил он.
Кристиан покраснела.
- Деньги и власть - еще не все в жизни.
Некоторое время он внимательно изучал ее лицо.
Потом коротко усмехнулся:
- Не все, говоришь? Ну ничего, ты еще поймешь.
Только надеюсь, тебе не придется платить ту же цену, что и мне. Надеюсь, тебе не доведется увидеть свою страну разоренной дотла, а семью уничтоженной. И я могу только молиться о том, чтобы ты никогда не подвергалась побоям и не голодала в тюрьме. Дорогая Кристиан, когда испытаешь полнейшую беспомощность, только тогда начинаешь понимать, что сила и власть важнее всего в жизни и что власть - это деньги. Больше в жизни действительно ничего не существует.
Кристиан смотрела в его холодные, почти бесцветные глаза. Она бы должна ненавидеть этого человека, но вместо этого чувствовала лишь безграничную печаль.
- Не делай этого. Не разводись с ним сейчас. Потерпи еще год.
Кристиан отвела глаза.
- Хорошо.
***
Никогда в жизни Арран не чувствовала себя такой счастливой. У нее было ощущение, будто она нашла свой дом. Она любила Сан-Франциско.
Каждое утро она просыпалась с радостью оттого, что начинается новый день. Натягивала джинсы и майку и шла завтракать в кафе "Триест", примерно в квартале от дома. Завтрак состоял из двух чашек крепкого кофе, булочки и утренней газеты "Кроникл", оставленной на одном из столов кем-нибудь из посетителей. В течение часа она просматривала газету, болтая с кем придется.
Примерно в половине одиннадцатого или чуть позже - точное время не имело значения - она шла на работу.
Она нашла эту работу сразу же после приезда, в понедельник утром. В тот день она шла по верхней Грант-авеню, влюбленная во все, что видела вокруг. Проходя мимо книжного магазина, в витрине которого на куче книжек в мягких обложках спала, вольготно раскинувшись, собака, Арран заметила пожелтевшее объявление "Требуется помощник" и вошла в магазин.
Внутри помещение оказалось неожиданно просторным. Пол из широких сосновых досок, гостеприимно дымящийся кофейник на стойке. Две пожилые дамы, парнишка-хиппи и маленькая девочка сидели с книжками на огромных продавленных диванах. В глубину магазина тянулись бесконечные ряды стеллажей с книгами. Старая собака подняла голову, взглянула на Арран больными глазами и тявкнула.
Арран пошла вдоль стеллажей, обходя кипы книг на полу, нераспакованные ящики с книгами, пока не натолкнулась на тучного коротконогого пожилого человека, почти лысого, если не считать разлетающихся рыжих волосков над ушами. Он вешал табличку над одной из секций: "Мистика и оккультизм".
- Простите, - начала Арран, - вы здесь работаете?
Он обернулся и с удивлением воззрился на нее через большие очки с круглыми стеклами, вероятно, очень сильными, если судить по тому, как они увеличивали глаза. Он напомнил Арран большую встрепанную сову.
- Да.
- Я пришла насчет работы.
- В самом деле?
- Да, мне бы хотелось ее получить.
- Почему?
- Потому что я люблю книги и мне нужны деньги.
- Ну, деньги у нас небольшие.
- Это ничего.
- Два с половиной доллара за час.
- Нормально.
Человек мигнул. Широко улыбнулся. Протянул руку.
- Что ж, хорошо. Как вас зовут?
- Арран Уинтер.
- А я Хельмут Рингмэйден. Владелец магазина.