Он скрылся в волнах без следа.
Глава 2
- Если хотите, можем накрыть вам стол для ленча в саду, - сказала горничная. - В столовой очень душно.
- Да, это было бы прекрасно, - ответила Изабель.
Воздух в Бранкастере, казалось, стоял неподвижно.
Медное солнце тяжело свисало с неба в туманной янтарной дымке.
Стол накрыли на лужайке в тени огромного каштана.
Здесь тоже было душно, но все же лучше, чем на солнцепеке. За оградой, обвитой виноградными лозами, слышались крики детей, плескавшихся в пруду.
Подали холодную отварную лососину с майонезом, салат, тонко нарезанный черный хлеб и целый кувшин лимонада. Элизабет ела молча. Выражение ее лица постепенно менялось - экзальтация перешла в растерянность.
Молоденькая официантка убрала посуду и подала кофе. Элизабет воззрилась на свою чашку так, будто никогда раньше ничего подобного не видела.
- Его больше нет, - внезапно произнесла она. - Джорджа больше нет на свете.
Не зная, что на это ответить, Изабель, сидевшая рядом с матерью, лишь сочувственно погладила ее руку.
- Тридцать пять лет, - сдавленным голосом продолжала Элизабет. Больше тридцати пяти лет он принадлежал мне. Он ведь мог выбрать себе кого угодно... любую девушку. Но он выбрал меня.
Она снова замолчала. Ни у одной из сестер не хватило смелости прервать паузу. Мать сидела с потерянным видом, уйдя глубоко в себя. Может быть, в мыслях она сейчас бродила с молодым красавцем Джорджем Уинтером по зеленым полям летом 1944 года...
Элизабет тряхнула головой.
- Я доказала, что заслужила его доверие. Все это время я заботилась о нем, защищала его, оберегала от всего мира. Я все делала для него.., что бы они все ни говорили. Вам не понять, что это такое.
Снова наступило молчание. Потом заговорила Арран:
- Мы понимаем, мама. Мы знаем, что тебе пришлось пережить. Мы ведь все знаем. Так что можешь больше ничего не говорить.
Элизабет вскинула голову.
- Что ты имеешь в виду?
На лице ее появилось отрешенное выражение. Вернее, с него исчезло всякое выражение. Так бывало каждый раз, когда они жили слишком долго на одном месте и окружающие начинали что-то подмечать, и начинались сплетни.
Изабель искоса взглянула на Арран.
- Пусть мама расскажет, если ей хочется.
Элизабет перевела взгляд с Арран на Изабель.
- О чем я должна рассказать? Не понимаю.
Изабель вздохнула, неловко поерзала на стуле, не зная, как начать.
- Но ты же сама говорила, что хочешь нам что-то рассказать.
Элизабет чуть склонила голову на одну сторону и стала похожа на птицу.
- Но если не хочешь, можешь не говорить, мама, потому что мы уже знаем.
В глазах Элизабет промелькнуло что-то незнакомое.
Потом выражение ее лица снова изменилось. Теперь она смотрела на дочь с неподдельным удивлением.
- Вы не можете этого знать... Мы были очень осторожны...
- Но, мама, разве ты не помнишь? Отец ведь сам мне сказал.
Элизабет все так же удивленно смотрела на нее.
- Вспомни же, мама. Я приехала к вам. Мы сидели за чаем. Я показывала вам фотографии детей, и он сказал мне.., что он.., душевнобольной. Ты ведь при этом присутствовала, мама. Ты тоже это слышала.
Элизабет раздраженно покачала головой:
- Он просто не понимал, что говорит.
Изабель откинула волосы со лба.
- И Кристиан тоже об этом знает. Она когда-то случайно услышала ваш разговор с отцом. Арран давно догадалась, потому что они с отцом были ближе, чем мы.
- Да, - холодно заметила Элизабет, - вот это правда.
Она обернулась к Изабель, сердито глядя на нее.
- Я тебя не понимаю. О чем ты говоришь? Ты что, сказала сестрам, что ваш отец сумасшедший?
Растерянная Изабель молча смотрела на нее.
- Это же не правда. Какая-то дикая ложь. Да, я не буду от вас скрывать, однажды ваш отец попал в клинику для душевнобольных. Но потом он поправился. Вылечился полностью. Мой муж не был сумасшедшим!
Из-за ограды послышался женский голос:
- Ну давай же, Кэролайн, плыви к мамочке.
Кристиан подумала, что обязательно научит своего ребенка плавать. Представила себе маленькое загорелое тельце в воде, потом вспомнила о том, что Лудо этого не увидит, не улыбнется, глядя на барахтающегося в воде малыша. Ей захотелось плакать.
- Иногда он терял представление о том, где находится и что происходит вокруг, - продолжала Элизабет. - Иногда мог потерять контроль над собой. После операции психика его стала не совсем устойчивой. Когда у него вынимали шрапнель из мозга, пришлось перерезать какие-то нервы.
- Мама, - заговорила Арран, - хватит притворяться. Ты что, не понимаешь? В этом больше нет необходимости.