(Уверен?)
— Дойчерт ундер русбандер, арен чессен реппен ротфронтерн моден. Аналдер, Боб!
(Мы в Русбандии, а раздумья здесь не в моде. Сдай назад, Боб!)
— Клеввер, — включил заднюю передачу Боб Уинсен.
(Хорошо.)
Он довольно давно работает в гевронском консульстве в Мармунезе, и русбандские лица уже успели примелькаться. Но он понимает своего молодого коллегу — местные обезьяннки бывают отчаянно красивы, эти дикие русбанды просто купаются в обезьянньей красоте. Так почему бы и случайному гевронцу не занырнуть один разок? Вот только мотор он заглушать не будет — на остановке, кроме стройной обезьянны, ожидая автобуса, покуривают несколько дрилов в летных куртках. Ну а так как он в Русбандии давно, то знает, что летчики любят спирт и после этой любви почему-то недолюбливают иностранные машины. Он дипломат, он не имеет ввиду ничего такого, но просто может так случиться, что по дороге в консульство им сначала придется заехать в травмопункт. А этого он не хочет и поэтому глушить мотор не станет. Как настоящий дипломат.
Шимпанзун обернулась еще раз — проводить взглядом быстро удаляющийся самолет. Лейтедрил встретил ее, как старую знакомую — ему скучно в маленьком городке и в тесном КПП.
— Ну как, успели? — с готовностью к разговору спросил он.
— Да, спасибо.
— Не за что, — обрадовался он вместо нее, — приходите еще.
Она ничего не стала обещать не поддающейся погонам молодости, а просто пошла на остановку ждать автобуса, чтобы уехать подальше от, похоже, что ставшего пограничным ей и Примату аэродрома, и постараться избежать длинных мыслей — а она умеет избегать, и не думать о прямолинейных взглядах, враждебных по отношению к удобной кривизне привычного пространства.
Но даже случайность подчинена подсказкам и уже набрала вторую автомобильную скорость — все тот же долговязый "ПОМ" растолкал створки авиаворот, и на дорогу выехали две машины: "УАЗик", и в нем, чернея пехтмуровской формой сквозь стекло, с переднего сидения на ожидающих автобуса бросил свой строгий, но довольный взгляд красивый полкодрил. Вторая — иномарка, "Воблу" — любимая машина горячих гевронских парней и их не менее высокотемпературных подруг, а так же новых русбандских бандюганов и не вдруг состоятельных чиновников.
"Воблу", остановившись, задним ходом подъехала прямо к остановке, к Шимпанзун, разбивая неожиданностью маневра скуку ожидания и рождая статику любопытства. Из нее вышел высокий гевронец в такой же белой, с красным крестом куртке, что была на улетевшей с Приматом обезьянне, и…
— Простите, мне кажется, это вас я видел на аэродроме? — заговорил он с ней, немного напрягаясь в акценте. — Кажется, вы кого-то провожали?
— А вы, случайно, не из гевронского КГБ? — удивилась вежливой, но все-таки наглости Шимпанзун.
— Дас агентас? О… яа! Это щютка, — заулыбался, в общем-то, симпатичный геврон, — понимаю. Извините еще раз, но это наш груз сопровождает капедрил Примат, — вероятно, занятый переводом гевронских мыслей на русбандский, не без паузы продолжил он. — Вы ведь его приходили провожайдт?
— А вы наблюдательны, — повнимательнее присмотрелась к нему Шимпанзун, немного злясь на себя, на свое раздражение. — Приятно, что не все гевронские любители поглазеть по сторонам показательно носасты.
— Если вам в Мармунез, мы можем подвезти, — не понимая, но все же пытаясь переварить длинную и слишком уж замысловатую для него фразу, предложил настырный геврон.
— Нет, спасибо, я лучше автобусом, и мне не в Мармунез.
— Не сердитесь, — окинув быстрым взглядом суровых дрилов в летных кожаных куртках, прислушивающихся к разговору и приглядывающихся к нему, как к боксерской груше, извинился геврон, — но я мог бы сообщать вам, по мере возможности, как там идут дела. Мне это будет не трудно.
— Да, — согласилась со своими мыслями Шимпанзун, — это не трудно.
— Вот и клеввер, — геврон вынул записную книжку и, написав пару коротких строчек, вырвал листок и протянул его Шимпанзун, — это номер телефона, консульства. Позвоните?
Шимпанзун взяла листок, но, помедлив не больше секунды и уже с интересом разглядывая нездешнюю наглость, забрала у него и ручку и, положив листок на крышу автомобиля, написала на обратной стороне уже свою быструю строчку.
— Вот вам мой номер, что-нибудь узнаете, позвоните сами.
Показался автобус, исключая раздумья и прекращая паузы и весь этот разговор, задвигались суровые наблюдатели, ожидая, чем же закончится наглость приезжего иностранца — затащит, или нет?
— Может, все-таки поедете?
Но Шимпанзун молча покачала головой и запрыгнула в автобус, в атмосферу гордости за неподдавшуюся ее и презрения к выскочке из иноземной тачки. Автобус тронулся, гевронец проводил его движение и ее силуэт взглядом, а она его — поворотом глаз.
— Арен эстерн лоннер носсеншноб? — спросил Мак Какерсен Боба Уинсена, пристегиваясь ремнями безопасности к креслу. В Гевронии так принято, что если есть к чему пристегнуться, то это обязательно будет сделано. Тем более на ужасных русбандских дорогах.
(А что значит иметь длинный нос?)
— Плеер бубнер, — после двух переключений, а значит быстро, ответил Боб, — фрикшен носсеншноб ундер чушке бизнер. Путтер носсеншноб хукер ехер шварк. Фор шваркер, нидляс тубиххер варвар. Фор хукер… ван левел цивиляйзер унд компьютайзер невайзер. Ту отсоссер, эстерн гуд!
(Игра слов. Совать нос в чужие дела. По носу можно получить или его прищемят. Чтобы прищемили, нужно быть любопытным варваром. Чтобы получить… ну в этом случае уровень образования и культуры особой роли не играет. Тебя отшили, вот что это значит!)
— Онар втюхенд самсаер телефункен, — возразил Мак.
(Она дала мне свой телефон.)
— Квиклер, фор стартер анти ту, оре нейвайзер ту гитлехай, — посмотрел на бумажку Боб. — Авостедт, юкси-кокси, намбер телефункен бутфактор, — предположил он, — фор амбуляр оре шухерплюнк антитипер.
(Скорее, чтобы отвязаться от тебя, или не быть обязанной. Хотя, возможно, номер настоящий, на скорую или пожарных не похож.)
Они обогнали автобус, он растворился в зеркале заднего вида. Так же позади остался и полкодрил в русбандском внедорожнике.
— Ифли анти ту Гибнефру дзииндзуукер, аскер фор русбандер, клеввер? — где-то поворотов через пять попросил Мак.
(Если без меня позвонит Гибне, спроси ее о русбанде, хорошо?)
— Аскерпуккен, — снова через пару переключений ответил Боб. — Анер ту клеввер визор онр? Айм онер лукенглассен путер аэродромен. Онар провайдер онр, остолоппен яа?
(Спрошу. А ты хорошо его разглядел? Я ведь тоже заметил ее там, на аэродроме. Это его она провожала, не так ли?)
Мак промолчал — гевронцы часто делают солидные паузы, при этом напряженно думая о своем, или делают вид, что думают, но паузы, как правило, получаются не меньше двух переключений скоростей.
— Анти мандрассер? — так и не дождавшись ответа, в четвертый раз переключив скорость, спросил своего молодого коллегу Боб.
(Не страшно?)
— Гиган еттер итыз арривидер антизагс.
(Больше это было похоже на прощание.)
Теперь в национальную паузу занырнул Боб.
— Велсен, дылдер гиган, онур визорн. Туттер таккен базарен, — пояснил он. — Авостедт, чейнчерпасс штазишкоп? Психокрюккен?
(Ну что же, жираф большой, ему видней. Здесь так говорят. Может быть, и в самом деле перейдешь в разведку? Психологом?)
— В КГБ! — по-русбандски согласился Мак.