А что не будешь. Никак не могу сообразить я. Как назвать все это? Потом нахожусь
— Серафимушка! Я люблю тебя! — Тянусь к его лицу и целую в губы.
На его губах мои соки и запахи. От неожиданности я замираю, а потом впиваюсь в его губы и всасываю в себя эти следы своей любви с его сладких и родных губ.
В изнеможении я валюсь на наш старый и потертый диванчик. Мне жарко и мне очень хочется обнажиться всей своей плотью. Он рядом, сидит и смотрит на меня, касается лица и нежно поглаживает. Я провоцирую и говорю.
— Ложись со мной, ложись рядом, любимый.
Он снимает обувь. И пока он ищет что-то глазами, я дотрагиваюсь рукой, и начинаю расстегивать ворот, а затем остальные пуговицы на его одежде. Он наклоняется, я стаскиваю рубашку, ложится и я, своими дрожащими руками берусь за пояс брюк. Сползаю к ногам. Неумело расстегиваю ремень и зачем то вытягиваю, а затем, отбросив его на пол, я оборачиваюсь и грудью ложусь между его ног. Сквозь ткани я чувствую его, моего мужчину. От охватившего меня вожделения мне трудно дышать. Руками ищу и, подцепив пальцами, тяну за хвостик язычок молнии. Я вся напрягаюсь, мне чудится, что я сейчас увижу такое, что у меня кровь заклокочет. Я действительно ищу его рукой и когда натыкаюсь пальцами, неожиданно для самой себя, обхватываю его и сжимаю. От ощущений его плоти я задыхаюсь. Первое, что проносится в голове, он огромный. Я все никак не могу оторвать и передвинуть свои пальцы. Опять мысль, он теплый. Ощупываю и через ткань чувствую, что он упругий. Все не могу и не буду. Теперь мне надо, нет, я должна его видеть. Приподнимаю его бедра, стягиваю брюки. Непослушными руками цепляю резинку трусов и тяну их пальцами вниз, с закрытыми глазами, от возбуждения и какого-то страха. В голове стучат молотом, сейчас, сейчас я увижу его. Не понимаю почему, но я, так и ложусь на него прямо лицом, не открывая глаз. Горячая, напряженная плоть упирается всей своей откровенной и обнаженной плотью на нежную кожу. Я, затаив дыхание, медленно поворачиваю голову, перекладываю ее и расплывчато вижу в двух сантиметрах от себя неописуемое волшебство природы, мужской орган. Я пристально смотрю на него, но вижу неясно, расплывчато, лицо слишком близко. Мысленно перебираю в голове названия ему — пенис, член, достоинство и, почему-то, матерные слова, которые слышала не раз, хотя никогда ими не пользовалась, но знала. Но все они кажутся правильными, и к самому месту.
Слегка отодвинулась и теперь во все глаза рассматриваю его совершенное естество. Рука сама ложится и пальцы, подрагивая, робко касаются его. Я вся отрешилась настолько, что не слышу и не вижу ничего вокруг. Забыла, где я, кто рядом. Все отошло на второй план. Передо мной мужской член. Настоящий, живой.
Я много думала, размышляла о том, что и как он делает в лоно женщины, но никогда не задумывалась о том, что он из себя представляет. Было какое-то смутное и очень поверхностное видение и не более того. Теперь я намеревалась всего его разглядеть и запомнить, ведь мне предстояла жить с ним и запускать в свое лоно.
Немного осмотревшись, я осторожно подбираюсь под него рукой и, приподняв, беру двумя пальцами, приподнимаю. Он жестко топорщится, выгибается, закрепленный в теле. Под ним различаю сморщенный мешочек, с округлыми очертаниями. От нахлынувшего вожделения, от ощущения живой, теплой и упругой плоти, у меня перехватывает дыхание. Горячая волна захлестывает мое лоно и, я, не сдерживаясь более, вдруг наклоняюсь и касаюсь теплого ствола своими трясущимися губами. Целую. Еще, еще. Прижимаюсь лицом, открытым ртом, веду осторожно кончиком языка от низа к верхушке и ощущаю, как губы охватывают, а затем проскальзывают снаружи головки и рот захватывает ее, осторожно заглатывает. Ощущаю сырую, горячую плоть человека, мужчины. Язык двигается, скользит по гладкой поверхности, отмечая вкус кожи, соков, а ноздри щекочет запах. Не с чем несравнимый запах мужского достоинства.
C этих мгновений, мой девичий мозг, навсегда отравляется, как наркотиком, ощущениями, вкусом, запахом и образом мужского члена. Этот наркотик все разрушает в моем мозге так, что я сама искажаюсь и уже больше жить не могу без него. Вся моя прежняя жизнь девочки исчезает в туманном прошлом, безмятежно прожитого времени.
Все, теперь я хочу его принять в себя, я просто горю от желания.
Приподнимаю голову, но крепко держусь за него пальцами, и вижу, как мой мужчина с интересом и внимательно смотрит на меня. Я вспыхиваю, но наркотик, разрушая мою девичью скромность, вырывает из меня бесстыдные слова.
— Я хочу тебя! — Секунду борюсь, а потом, все же стыдливо добавляю.
— Я хочу, очень хочу, но я боюсь. Я еще девочка.
Серафимушка нежно гладит мои волосы, смотрит спокойно и ласково.
— Не бойся, любимая девочка. Я буду с тобой осторожным и нежным. Я люблю тебя!
Меня начинает трепать нервная дрожь, и я уже мало чего понимаю и соображаю. Мне хочется, мне страшно, но меня толкает и толкает наркотик, которым я всерьез и навсегда, только что, отравилась. Я хочу его! Да! Хочу, хочу!!! Последние слова слетают с моих губ, и мне кажется, что он их слышит.
Он начинает действовать. Приподнимается, медленно прижимаясь ко мне, переворачивает меня на спину. Я как во сне, вроде все вижу, но не понимаю, я вся хожу ходуном. Мое тело трясет, оно боится, но оно трясется и страстно ждет. Потом он медленно раздвигает мои ноги и опускается между ними. Я почти задыхаюсь от тяжести и тепла его тела и от того, что я чувствую его упругую плоть, которая следует за его телом и прижимается к моему лоно. Секунду я не живу. Вся напрягаюсь так, что слышу непрерывные удары своего сердца. Бум, бум, бум.
Ощущаю касание. Бум, бум, бум.
Потом, некоторое облегчение тяжести от тела, которое слегка приподнимается и
затем, сильное давление члена там, затягивающее кожу в мое лоно. Секунду, еще. Сердце бум, бум, бум. Потом чувствую, как он помогает себе рукой, ощущаю его горячие пальцы, которые резко растягивают лоно. Рядом с моим ухом его учащенное и горячее дыхание. Сердце бум, бум, а потом, в меня влезает, что- то такое, что сильно и почти нестерпимой болью растягивает и тут же надавливает там, и все сильнее и сильней, медленно вдавливается в глубину моего тела, Мне больно. Мне почти непереносимо больно. Дыхание замирает. Только сердце бешено, бум- бум, бум- бум.
Секунду, две, я терплю. Терплю от того, что мне, несмотря на эту боль, страстно, безумно, вопреки всякому разуму, дико, по животному, хочется его проникновения в меня. Тут же наркотик, предательски, с силой толкает мои бедра, навстречу и я вдруг чувствую, как сквозь обжигающую, острую боль в лоно, в меня, бесконечным, невероятным и долгим движением, вглубь, куда-то в самую глубину, уходит горячее и упругое тело мужского члена, почти разрывая на части мое лоно.
— А…а…! Нет… нет….нет!!! — Кричу я.
Это уже во мне. Секунду, и я начинаю жить вновь, в ином, другом измерении, в том предназначении мне природой, которое неотвратимо свершилось, и я стала женщиной!!!
Я его чувствую в себе. Он огромный, он горячий, он крепкий, он беспощадный. Но он во мне! Я чувствую его в себе каждым миллиметром своей плоти, каждым кончиком нерва. Я сливаюсь с ним, растворяюсь, всаживаюсь и страстно вжимаюсь.
Дрожащими рукам хватаюсь и с силой вжимаюсь в тело моего мужчины. Первого моего мужчины, моего и любимого!
Бесконечные секунды блаженства вдруг нарушают ощущения шевеления и затем, движения там, внутри.
Все мое тело взрывается и бунтует, мне нельзя его отпускать! С началом его движения из меня, сразу же, как будто бы все выворачивается наружу, а затем, впитывает, затягивает, засасывает внутрь, вместе с блаженством, и следующим движением обратно, в меня. Мое тело в блаженстве растворяется, и я улавливаю, начинающийся ритм этих божественных движений природы, которыми начинает любовную игру повелитель моего тела и самой моей жизни.
Его движения осторожны, не быстры и вместе с тем они очень настойчивы, они ритмичны, они фантастически возбуждающие. Я ловлю эти волшебные и ритмичные движения. Ра. з, — ра. з! Ра…з, — ра. з! Ощущаю в себе его перемещения по моей живой плоти, которую он, в своих движениях то вытаскивает, то возвращает, то вытаскивает и возвращает. Целомудренные и нетронутые никем ткани моего разгоряченного лона, впервые разбужены и растянуты его мужским естеством.
Оно движется, бесконечно глубоко и я чувствую, как дотрагивается до чего-то, такого от чего мое сердце заходится, и я вспыхиваю, а затем проваливаюсь, и мгновенья никак не ощущая себя, свое тело, окружающее. Потом опять возвращаюсь к действительности и ловлю эти волшебные движения, до следующего неожиданного касания. Сознание возвращается вместе с ощущениями ритмичных и настойчивых движений его плоти во мне. Но вот я неотвратимо почувствовала, как мое лоно начинает, теплеть, а затем, полыхать, гореть и вместе с ним и все мое тело. Я чувствую нарастание божественного сексуального возбуждения.
Мое тело начинает напрягаться и сжиматься, лоно сильнее сужается. Мой повелитель больно и сильно стискиваем меня в крепких объятьях, и вдруг я чувствую, как его член, увеличивается и напрягается так, что деревенеет, а затем, вдруг, я ощущаю горячую струйку, которая бьет из него в мое лоно.
Он замирает, его тело конвульсивно, несколько раз дергается, он стонет и замирает. А я, ощущая его возрастающее возбуждение, не успеваю за ним. Хотя ощущаю горячую, бьющую струйку из его члена, и почти догоняю его, в своем стремительном возбуждении от ошеломляющих ощущений, но все же, не успеваю за ним слиться, в этом отрешенном экстазе. Мое возбуждение все еще сдержано, не раскрыто и не набрало той силы, чтобы сокрушить мое тело. Ведь я, еще только ступаю, самыми кончиками пальцев, и делаю, самые первые, в своей жизни и неуверенные шажки, по взрослой дорожке наслаждения сексом.
Я лежу под тяжестью его мощного тела и чувствую, как это волшебство медленно спадает, теряет упругость. Я хочу его удержать в себе и опрометчиво сжимаю лоно. Член неожиданно ускользает из моего лона. Я ели успеваю рукой прикрыть свое лоно, из которого, вслед за ускользающим членом, быстро тянется горячий и липкий след соков и семени. Серафимушка целует меня и шепчет слова благодарности своей девочке. А я все еще нахожусь во власти безумной страсти и незабываемых ощущений свой первой в жизни близости с мужчиной.
Серафимушка отворачивается и вытирается. Внезапно меня поражает, как молния, мысль, что я забеременею. Да! Да! Я обязательно забеременею, ведь он в меня… И во мне все холодеет от этой мысли. Я тут же вскакиваю, сжимая лоно, и стремительно мчусь голая за ширму. Мое сердце панически прыгает от осознания того, что в меня проникли его соки, и я могу забеременеть. Я настолько не опытна, что хватаюсь руками за все, до чего достаю, но не знаю, что, же мне делать. Отрываю руку и вижу, как из моего лона, длинной и тягучей нитью медленно вытекает семя и к нему примешивается кровь от моей, только что утерянной девственности. Только сейчас, вместе с обжигающими струйками и каплями мочи я почувствовала, что я рассталась с ней навсегда. И я ощущаю это, по остаткам медленно затухающей, снизу боли. Я начинаю паниковать и срываюсь с места.
— Серафимушка, милый, любимый! Помоги мне! Я забеременею! Они из меня не выходят!
Он смотрит на меня с улыбкой, а я, приседая на корточки с прижатой к низу рукой, вдруг начинаю на него страшно злиться.
— Иди ко мне, любимая и родная! Какая же ты, все-таки наивная и ничего о себе не знаешь.
Я плохо слышу и понимаю, что он говорит мне. Сижу голая, перед ним, на корточках, сдавливаю свою киску и никак не могу на что-то решиться. То ли отпустить руку, то ли вернуться и что? Что делать дальше? Я не знаю! От всех этих неожиданных вопросов я теряюсь, но не могу найти никаких ответов. Мне становиться страшно жаль себя, маленькую и беззащитную девочку, которая брошена им, моим искусителем. А потом возникает подлая мысль. Это он, он во всем виноват! Поднимаю голову и уже готова кричать ему это в лицо, но как только я вижу его глаза, его обнаженное тело, у меня сразу все изменяется и в настроении и в мыслях. Это он, он такой меня сделал! Он меня сделал женщиной! О! Какой он! Он мой самый родной и любимый на всем белом свете.
Приподнимаюсь, но рукой прижимаю губки внизу и шагаю к нему. Пусть, пусть будет все! Только бы с ним, только с любимым!
Я почти валюсь на него, и он меня нежно подхватывает, помогает улечься рядом. Сразу заботливо накрывает, целует и шепчет мне.
— Ну, что ты! Что ты! Любимая девочка! Успокойся! — Целует, целует.
А я уже таю, уплываю в волне его запаха, тепла и заботливости. Господи! Пусть будет, что будет! Пусть беременность, пусть еще что-то, но только с ним, от него. Я согласна на все. Только с ним, только с ним!
А потом он, согревая меня своим телом, заботливо подает и вместе со мной обтирает мою страдалицу — киску, и даже успевает поцеловать ее ненароком. Я таю, я успокаиваюсь. Следом, он говорит мне, что я зря волнуюсь. Что я сейчас не могу забеременеть, никак. Я недоверчиво смотрю в его глаза и он, успокаивая меня окончательно, спокойно и очень доходчиво растолковывает, почему. Я слышу и не слышу, понимаю и не понимаю. Я вижу только его глаза, слышу его родной голос. Я смотрю на него и любуюсь. Я обожаю его. Я волнуюсь, я в смятении. Мне опять его хочется, хочется снова и прямо сейчас. И мне уже все равно, что там со мной происходит и какие там у меня овуляции, и яйцеклетки, о которых он мне пытается донести. Я вдруг понимаю, что я его не просто люблю, я его так люблю, что сейчас, как дикая кошка наброшусь и покусаю. Видимо это он прочел в моих глазах.
— Детка, родная, да ты меня совсем не слушаешь. Ты хоть поняла, что ты сейчас, сегодня и еще две недели или дней десять можешь ничего не бояться. В эти ближайшие дни ты не сможешь никак забеременеть.
Вот теперь до меня доходят его слова. Я еще очень смутно понимаю почему, но я ему безоговорочно и сразу верю. Он умный, он опытный, он внимательный и он меня успокоил. Я протягиваю к нему руки, притягиваю к себе. С наслаждением целую, ласкаюсь, глажу ладонями. Он перехватывает ладонь и подносит к губам, а потом целует и шепчет.
— Почувствуй нашу любовь, почувствуй ее вкус и запах. — Он приближает мою руку, и я чувствую необычный и волнующий запах, вкус его семени, своей киски и наших с ним любовных соков».
Потом записи носят отрывочный характер. Скорее это просто обрывки каких-то мыслей и записей чувств.
«Он, просто невероятный! Он лучший!»
«Серафимушка, прелесть! Лапочка! Прелесть со своей (зачеркнуто, сверху — «моей»), обожаемой штучкой»