Мы прошествовали в столовую и расселись. Не прошло и нескольких минут, как я уже стал своим в доску. Ехал я в полной уверенности, что встретят меня с крайним подозрением, тогда как на деле Эднин папаша отнесся ко мне как к посланцу фирмы по организации лотерей, который принес ему главный выигрыш. Разговоры за ужином вращались вокруг одной-единственной темы; как и многие другие, Плюшкиндты были свято убеждены, что с врачом надо беседовать исключительно о болезнях. Сначала отставной полковник развлекал меня красочным рассказом о долго не заживавшей ране в ягодицу, которую заполучил в бою под Дюнкерком. Несколько раз старый вояка порывался продемонстрировать мне шрам, и мне стоило больших усилий его удержать. Миссис Плюшкиндт вторила супругу, смакуя подробности недавно перенесенного операции по поводу удаления желчного пузыря. Джоан же просто извелась, тщетно пытаясь похвастать перенесенным в детстве карбункулом, из которого каждое утро выдавливали гной.
Первым не выдержал Иан. Обхватив голову руками, он глухо простонал:
- Только не это, Джоан.
Все посмотрели на него с изумлением.
- Но ведь Ричард - доктор! - напомнила Джоан.
- Да, но я не доктор, - пробормотал Иан, залпом осушая свой стакан. Меня уже просто мутит от ваших россказней. - Бедняга и вправду позеленел. Если не прекратите, меня сейчас вырвет. Ей Богу!
Плюшкиндты переглянулись, точь-в-точь как разудалая компания холостяков, которую нежданный приход священника застал в разгаре смакования особо скабрезного анекдота.
- Совершенно не переношу такие разговоры, - продолжал Иан. - Это один из моих закидонов. У меня их целый ворох. Я боюсь высоты, боюсь застрять в метро, но больше всего страшусь задохнуться во время сна. Я просто соткан из таких комплексов. А началось все, когда предки отдали меня в эту паршивую частную школу...
И он углубился в пространное повествование об истории возникновения и развития своего невроза.
А вот сестра Плюшкиндт в течение всего вечера почти не раскрывала рта. Когда веселый ужин подошел к концу, женщины встали из-за стола и, поблагодарив нас с полковником за общество, удалились. Иан последовал за ними, бормоча, что должен прилечь. Полковник достал из серванта графинчик вина и с торжественным видом водрузил на стол.
- Это славный добрый портвейнчик, который я припас с армейских времен, Ричард. Думается, он тебе понравится, мой мальчик.
- Спасибо, сэр, вы очень добры. Надеюсь, вы его не специально для меня откупорили?
- А почему бы и нет, Ричард? Как-никак, встреча у нас сегодня особая. - Он неожиданно крякнул от удовольствия. - Сигару хотите?
- Благодарю вас, сэр.
Я впервые почувствовал, какие неожиданные прелести таит в себе моя профессия, если даже шапочное знакомство с медсестрой оборачивается столь сказочными приемами в её родном доме. Закурив сигару, я блаженно развалился в мягком кресле, едва не раздавив какого-то драного кота.
- Брысь, Навуходоносор! - строго шикнул на него полковник. - Чуть доктора не напугал, паршивец!
Кот обиженно заурчал и сиганул на подоконник, распугав при этом целую стаю попугаев, канареек и каких-то полуоблезлых воробьев.
- Ткачики, - горделиво промолвил полковник, перехватив мой взгляд. Из Индии привез.
Я изобразил вежливый интерес.
- Джавахарлал с Брахмапутрой недавно птенцов вывели, - со вздохом продолжал полковник, - но не уберегли, вот... Навуходоносор сожрал.
Молодец, подумал я. Жаль только, что не Кромвеля... Мои мечтания прервал голос полковника:
- Ты ведь, кажется, совсем недавно познакомился с Эдной? - спросил он.
- Да, сэр, всего несколько месяцев назад.
- Ничего, - произнес полковник, подмигивая. И вдруг в очередной раз ни с того, ни с сего разразился смехом. - Все нормально.
Я тоже хихикнул, не желая показаться невежливым.
- Расскажи мне немного про свою работу, - попросил он.
У тебя ведь, судя по всему, блестящая карьера.
- Ну не совсем, - сконфузился я, втайне польщенный. - Даже рассказывать-то ещё особенно нечего. Получил диплом, позанимался общей практикой, потом снова вернулся в Св. Суизин. В родные пенаты, так сказать. Но я твердо рассчитываю сделаться штатным хирургом.
- Замечательно!
Полковник Плюшкиндт подлил мне ещё портвейна. Мы дружно выпили.
- Можно, Ричард, задать тебе, э-ээ... вопрос личного характера? осведомился он.
- Конечно, сэр, - ничего не подозревая, ляпнул я. - Спрашивайте, о чем пожелаете. - Впоследствии-то, конечно, я был готов лягнуть себя за легкомыслие.
- Сколько ты, э-ээ, зарабатываешь?
- О, тут никакой тайны нет, - расхохотался я, уже находясь во власти хмельных паров. - Пока-то нас, разумеется, сэр, в ежовых рукавицах держат. За жилье и еду, правда, нам платить не приходится, ну а наличными выходит триста фунтов в год. Впрочем, года через четыре я уже должен зарабатывать больше тысячи.
Полковник обдумывал мои слова, сосредоточенно попыхивая сигарой.
- Что ж, - в конце концов согласился он. - Для начала, наверное, это и неплохо.
- Да, сэр, - охотно поддакнул я, готовый в эту минуту согласиться с чем угодно.
- Впрочем, сейчас тебе, должно быть, деньжат не хватает, верно? добавил полковник. - Как-никак кольца придется покупать и все прочее.
- Кольца? - недоуменно вылупился я.
О каких кольцах болтает этот отставной служака? Для своих дурацких птиц, что ли? Нет, при чем тут я... Может, о гимнастических? Тоже вряд ли. Я последовательно отверг также кольца Сатурна, годичные и парашютные, когда полковник, наконец, пояснил:
- Мать настаивает на бриллиантовых.
И глупо захихикал.
Тут меня осенило. Пол вдруг закачался, портвейн в моем рту мигом вскипел, а сигара, торпедой вылетевшая из моей руки, угодила прямо в нос мирно дремавшего Кромвеля, который с истошным визгом подскочил до потолка и подозрительно уставился на меня.
- Полегче, дружок, полегче! - засуетился полковник, заботливо хлопая меня по спине. - Не в то горло проскочило, да?
Прошла целая минута, прежде чем я смог выдавить:
- Портвейн... слишком крепкий, наверное.
- Да, - с гордостью закивал полковник. - Слабого не держим, мой мальчик. Ха-ха-ха! Ну ладно, пойдем, с семьей пообщаемся.
Я слепо засеменил за ним в гостиную, выглядя, должно быть, как Иан во время очередного закидона.
Остаток вечера я просидел, как в тумане. Словно отходил от глубокого наркоза. Джоан выразила уверенность, что мы подружимся, а Иан настаивал, что я должен непременно познакомиться с каким-то Лайонелом. Папаша без конца показывал мне фотографии с разных войн, а мамаша держала меня за руку, счастливо кудахча и без конца приговаривая, как она рада. В конце концов она не выдержала и разрыдалась. Жирный кот - то ли Кришна, то ли Рабиндранат - устроился у меня на загривке, а паршивый Кромвель надул лужицу у самой моей ноги.