Ах, Эдембург — он казался таким восхитительным городом! Эдгар с удовольствием гулял по его красивым улицам, но все время думал, как бы ему вернуться в класс, а оттуда — домой, пить чай (урок наверняка уже закончился). Он спрашивал обаятельных полицейских, которые с улыбкой патрулировали одетые зеленью проспекты и сияющие витринами улицы:
— Как мне попасть назад?
И почти все отвечали:
— Сынок, подожди до четырех.
На улицах города можно было увидеть не только коренных эдембуржцев, но и приезжих из дальних мест: Бразилии, Ямайки, Гондураса, Южной Африки, с Красного моря, Голубых гор и реки Оранжевой. Туристы, подумал Эдгар. Все они ходили с путеводителями и фотоаппаратами и непрерывно листали и щелкали, потому что кругом было на что посмотреть, о чем прочитать и что сфотографировать. Среди прочего там были:
Музей бокса с живыми образцами древнего и современного кулачного боя.
Механическая статуя Пирса Эгана[61], автора более двадцати тысяч популярных очерков.
Действующая модель Эгдонской пустоши[62].
Эглинтонский турнир[63] со сражающимися рыцарями и горячими скакунами, изрыгающими пламя, а также ободряющими их прекрасными дамами.
Эйдотея[64], дочь мастера тысячи и одного превращения.
Эйстедфод[65] бардов, поющих на самом настоящем валлийском языке.
Эльдорадо, золотой город, в миниатюре, но во всех подробностях, с золотым королем, тоже в миниатюре.
Доменико Теотокопули[66] рисует гостей прямо на месте яркими красками и в растянутом виде, но очень дешево и необычайно быстро.
Римский император Гелиогабал[67] беснуется и визжит.
Элен де Тупей[68], красивая девушка, но не очень умная. На самом деле довольно глупая.
Электра с десятью тысячами разноцветных электрических лампочек.
Настоящие эльфы в серых кафтанчиках, похитители детей и творцы кошмаров, но они надежно заперты и совершенно безвредны, ха-ха-ха.
Действо об Илии в четырех частях: (1) его питают вороны у потока Хораф; (2) он воскрешает сына Сарептской вдовы; (3) он поражает пророков Бааловых; (4) он возносится на небеса на огненной колеснице[69].
Елисей, осмеиваемый детьми, с которыми незамедлительно кроваво, но справедливо расправляются большие бурые медведи.
Мюзикл с новыми и оригинальными песнями и танцами.
Огни святого Эльма, то есть свечение, часто наблюдаемое на мачтах и реях кораблей во время шторма.
Часовая лекция Ральфа Вальдо Эмерсона[70], очень ученого и интересного американского джентльмена из Бостона, штат Массачусетс.
История Аэндорской волшебницы[71], очень страшная, рассказанная сэром Эндимионом Латмосом.
АНГЛИЯ ОЖИДАЕТ, ЧТО КАЖДЫЙ ВЫПОЛНИТ СВОЙ ДОЛГ, знаменитый сигнал лорда Нельсона во время Трафальгарской битвы: шесть простых уроков для начинающих по передаче Этого Важного Сообщения с помощью флагов, флагов и еще раз флагов.
Леди Квинтэссенция позволит поцеловать свою ручку в принадлежащем ей замке Энтелехия, всегда открытом (за плату) для посетителей.
И так далее, и так далее, и так далее.
Над главной улицей города висели большие часы, которые в срок пробили четыре, а затем проиграли чудесную мелодию, напомнившую Эдгару «Погляди, как пляшет суслик» наоборот. Когда часы отзвонили, Эдгар увидел, что люди толпами направились к месту, которое, как гласили указатели, называлось площадью Обозрения. Некоторые, заметил он с любопытством, не хотели идти, но улыбчивые и обаятельные полицейские подгоняли их звуками, какими наездники понукают лошадей. Эдгар подошел к большому толстому сержанту в голубой форме с золотым и серебряным шитьем и вежливо спросил:
— Как мне попасть назад?
— Ты попадешь назад, если будешь двигаться вперед, — ответил полицейский. — Иди вместе со всеми туда, на площадь. Прислушайся. Слышишь оркестр? Иди туда, и все будет в полном порядке.
Он дружелюбно улыбнулся и довольно грубо и бесцеремонно втолкнул Эдгара в движущуюся толпу. Старик, шедший рядом с ним, спросил:
— И тебя туда же? Что ж, могу только сказать, что лучше быть старым и жестким, как я, чем юным и нежным, как ты. Но в конце концов, все зависит от того, какую они сыграют мелодию, не так ли?
— Не знаю, — ответил Эдгар. — Я здесь в первый раз.
— И в последний, если в твоей молоденькой головке есть хоть немного мозгов, — проговорила, задыхаясь от ходьбы, толстая старуха.
Эдгар вспомнил о белом человечке и его стихотворении, и у него по спине пробежали мурашки. Что-то в Эдембурге было не так. Что-то явно было не в порядке с некоторыми вывесками на магазинах:
ШОКОЛАДНЫЕ НАРУЧНЫЕ И СТЕННЫЕ ЧАСЫ ОТ Т. МУРА — В МАГАЗИНЕ «ЭПИГО» ВСЕ ОТ БОЛИ И ОЗНОБА — ОТ КАШЛЯ ВАМ ПОМОЖЕТ ENTENT CORDIAL[72] — ЭПИДАВРОВЫ[73] ЖИВЫЕ САХАРНЫЕ МЫШИ.
Он спросил идущего рядом старика:
— Что они хотят с нами сделать?
— Увидишь. Это все для туристов. Чтобы они приезжали и тратили деньги. Стыдно!
— Вам не нужны их деньги? — спросил Эдгар.
— Деньги — не все, — ответил старик. — Больше всего на свете я люблю хорошо прожаренные диадохи[74].
— Что?
— Диадохи, диадохи, ты никогда о них не слышал? Теперь их не купить ни за какие сокровища. На что же тогда, спрашивается, нужны их паршивые деньги? Ну вот мы и пришли.
Площадь была полна народу. Со всех сторон ее окружали здания с надписями: КРОШКА ЭРИК; ХЭНКИ И ПЭНКИ[75]; ЭКГ; ЭРНСТ МАЛТРОВЕРС[76]; А. Э. ЭКСМЕЛИН[77]; ВОДА «ЭСФИРЬ» [78] (ПРОСТАЯ И МИНЕРАЛЬНАЯ), — а из окон высовывались какие-то люди (туристы?), щелкающие на солнце фотоаппаратами. В центре площади, которая имела форму круга, стояла большая конная статуя, и эта статуя, казалось, беседовала, то мотая, то кивая своей железной головой, с человеком в костюме клоуна (уж не артистом ли Эдембургского Ревю?). На эстраде играл оркестр, которым дирижировал необычайно длинный и тощий человек в военной форме и ослепительно белых перчатках; в ту минуту оркестр исполнял что-то нежное и мечтательное. Внезапно, безо всякого перехода, он заиграл громко и неистово, с лязганьем тарелок, а клоун несколько раз высоко подпрыгнул. Затем он побежал, смешно спотыкаясь, к группе микрофонов с надписями — ТУК, ТОП, КАК, ОП, ВАС, ЩЗХЯПВК — и закричал в них, и голос его загремел из динамиков на всю площадь:
— Вы все знаете, зачем мы здесь собрались этой весенью, или этим зиметом, после завтрака, так что не будем терять времени — не будем ведь? — ну конечно же не будем, Боже нас сохрани, дорогие друзья, а также моя теща, которую я вижу вон там, — теща, ку-ку! Начинаем.
Он сделал широкий дирижерский жест дирижеру, который сделал широкий дирижерский жест оркестру, и оркестр в полном составе сыграл всего одну ноту. Эту:
Дряхлая старушка, стоявшая перед Эдгаром, спросила:
— Что это было? Я ничего не слышала, я глуха как пень. И люди сказали:
— Е[79]. Е. Они сыграли Е. Ноту Е.
— Ну, тогда всё в порядке, — сказала старушка. — Меня зовут Дорин, так что мне можно идти.
И она ушла, а вместе с ней и многие другие. Эдгар не понимал, что происходит. Он заговорил с низеньким толстым мужчиной, который жевал что-то похожее на длинные черные шнурки:
— Я совершенно ничего не понимаю.
— Все довольно просто, — ответил мужчина, продолжая жевать. — Тот, у кого имя начинается не с буквы Е, уходит. Просто берет и уходит. Меня зовут Эдвард, поэтому я не ушел. Слушай дальше.
Оркестр опять заиграл. На этот раз прозвучали две ноты:
— Значит, я остаюсь, — сказал мужчина. — Е и D[80], а меня зовут Эдвард. — Тебя-то как звать, сынок? — Эдгар ответил. — Стало быть, и ты остаешься.
Теперь оркестр сыграл три ноты. Площадь быстро пустела, и уходившие облегченно улыбались. Три ноты были такие:
— E, D и G[81], — сказал жующий мужчина. — То есть я ухожу, раз меня зовут Эдвард, то есть E, D и W. Как, ты сказал, твое имя? — Эдгар повторил. — Значит, E, D и G — как раз то, что они сыграли. До свидания, удачи тебе.
И он пошел прочь, жуя свои черные шнурки (наверно, лакричные), которые свисали у него изо рта и болтались на ветру. На площади почти никого не осталось, но туристы все еще щелкали фотоаппаратами. Эдгар окликнул молодого человека, стоящего метрах в ста от него:
— Как вас зовут, сэр?
— Меня? — спросил молодой человек. — Эдгбастон[82], вот как меня зовут. А того вон — я его хорошо знаю, мы с ним едим свиные ножки в одной закусочной на улице святого Евсевия, вкусно и недорого, — того зовут Эдгвер. Эдгвер Такервуд[83] — язык сломаешь. Его родители, знаешь ли, очень любили ездить на автобусе. Ну вот, теперь-то мы узнаем, теперь-то мы все узнаем.
Дирижер взмахнул палочкой, и оркестр под грохот барабанов прогремел:
— Мне можно уходить, — сказал Эдгбастон. — И старине Эдгверу тоже. Эдгви! — позвал он.
Эдгвер Такервуд мрачно читал обрывок старой газеты. Он был очень похож на мистера Гладстона из Эдембургского Ревю. Услышав свое имя, он обернулся, кивнул и пошел прочь, а Эдгбастон за ним следом. Все уходили, и Эдгар тоже решил уйти. Но клоун ринулся к нему, крича:
— Ты разве не слышал музыку? Е, и D, и G, и А[84]. Ты напоминаешь юношу, который к ней идеально подходит. Как тебя зовут?
Эдгар назвал свое имя. Клоун тут же проорал его на всю площадь, и раздался громкий шум ликования, а оркестр грянул туш. Клоун вопил:
— Эдгар! Эдгар! — И зеваки на краю площади, и туристы в окнах со своими фотоаппаратами тоже закричали:
— Эдгар!
На площадь въехала повозка с хором девочек, запряженная парой лошадей; оркестр заиграл новую мелодию, написанную, вероятно, специально для Эдгара, а девочки, очень хорошенькие, сладкозвучно запели:
Пока девочки пели, Эдгара осыпали самыми прекрасными и душистыми цветами всех оттенков Эркманово[85] — Эридановой[86] радуги — мальпаке[87], лоренцо, элия[88], ессей[89], уильямс, эспландиан[90], пифагор. Затем он почувствовал, как его поднимают на сильные плечи и неизвестно куда уносят люди в белых спортивных костюмах. Он закричал дурачившемуся клоуну:
— Куда?! Куда?! Куда?!
Но никто ему не ответил — разве что оркестр, который разразился очень странными бурными вариациями на основе первых четырех букв его имени (попробуйте сыграть это на пианино, или электрооргане, или эсприелле[91], если они у вас есть. Но если в вашем распоряжении целый оркестр, который весь день напролет бездельничает и играет в карты в винном погребе, дайте им всем по ушам, велите настроить инструменты и исполнить это fff, что значит фортиссимо, что значит очень-очень громко):
Густо усыпанный цветами, Эдгар почти не видел, куда его тащат, но скоро понял, что его под приветственные крики и громыхание оркестра вносят в широкие двери большого прохладного здания и довольно плавно опускают на стул около длинного стола, на котором стояли нижеследующие напитки и яства:
Пирог esto perpetua, очень горячий, с горшочком этцельного[92] крема.
Фламандский сомпнор[93] с эвфемным картофелем.
Три поющие эвфросины[94] с гарниром из демогоргон и свежей шинкованной капустой.
Кусок говядины по-брейзнозски[95], обвалянной в нежных кусочках кноссов[96].
Тушеные ломти джоселина[97] в соусе из когглсби.
Холодный рисовый пудинг.
Каладболги, очень легкие и воздушные, и тосты по-эскалибурски с небольшими отварными калибурнами и каледвулхами[98].
Большое серебряное блюдо с горой гуибрехтов[99] и эйрбиггий[100], с пылу, с жару.
Чай. Чай «Великая Экспозиция» [101]. Эксетерский чай (иногда называемый Леофрийским листом) [102]. Альфоксденский[103] чай. Чай «Малютка-Домовой». Чай «Ян с ветряной мельницы» [104]. Чай ex pede Herculem[105]. Чай «Испытание философии сэра Вильяма Гамильтона» [106]. Чай «Эвангелин» [107]. Чай «Бриллианты Эстесов» [108]. Чай «Эврика». Чай «Золотое наследство» [109]. Чай.
Люди в белых спортивных костюмах, которые его внесли, с поклонами вышли, и Эдгар остался в полном одиночестве. В комнате не было мебели, зато имелось множество дверей и слабо пахло мятой и лилиями. Он только успел взять восхитительный гуибрехт, испеченный из теста, легкого, как поцелуй весны, и с горячей начинкой из остро-сладкого уейнфлитского[110] джема, и как раз собрался налить себе кружку эвфорионического[111] чая, когда одна из дверей отворилась и в комнату тихо вошли две фигуры. Рот Эдгара, набитый полупрожеванным гуибрехтом, открылся при виде их почти до предела. Одна фигура представляла собой в некотором роде даму, а другая — в своем роде — господина. Только господин повернулся и показал, что у него есть лицо не только спереди, но и сзади, а дама, похоже, прыгала на одной ноге. Самой ноги не было видно, ибо она была прикрыта длинной юбкой в цветочек, но, поскольку дама двигалась к Эдгару рывками, он сделал заключение, что она одноногая. Дама заговорила:
— Очень жаль отрывать тебя от еды, милое дитя, но наше появление — закономерная часть всего происходящего. Меня зовут миссис Эхидна, а это мой сын, бедный мальчик, которого злые люди зовут Зверем Рыкающим.
Ее сын, оба лица которого были прекрасны и печальны, грустно кивнул. Он носил красивый наряд из красного бархата, а в левой руке вертел сложенный зонтик. Его способ передвижения включал в себя множество изгибов и поворотов, для того, видимо, совершаемых, чтобы никто не мог обвинить его в сокрытии какого-либо из своих лиц.
Эдгар лишился дара речи и только издавал нечленораздельные звуки.
— Так вот, — сказал Зверь Рыкающий, — когда ты доешь эту восхитительную на вид эйрбиггью, мы отправимся в путь. Машина ждет на улице.
— Куда-куда-куда? — пролепетал Эдгар.
— О, в Замок, — ответила миссис Эхидна. — Милый мальчик, ты наш пленник.
Пирс Эган (1772-1849) — английский литератор, автор серии иллюстрированных очерков «Жизнь Лондона», пользовавшихся большой популярностью в середине XIX в.
Эгдонская пустошь — место действия романа английского прозаика и поэта Томаса Харди (1840-1928) «Возвращение на родину». Под названием Эгдонской пустоши автор описал равнины своего родного графства Дорсетшир.
Эглинтонский турнир — театрализованное действо, состоявшееся в Шотландии, в старинном Эглинтонском замке в 1839 г.
Эйдотея — в греческой мифологии дочь морского божества Протея. В «Одиссее» рассказывается, что благодаря Эйдотее Менелай узнал у Протея о судьбе греческого войска после падения Трои.
Эйстедфод — ежегодный фестиваль валлийских бардов.
Доменико Теотокопули — настоящее имя великого испанского живописца Эль Греко (1541-1614). Для многих его картин характерны удлиненность фигур и яркий колорит, что объясняется прежде всего влиянием иконописи.
Гелиогабал (Элагабал) (204-222) — римский император, жрец оргиастического культа сирийского бога солнца Элишабала (отсюда его имя).
Скорее всего, намек на Прекрасную Елену.
3 Цар. 17-18; 4 Цар. 2.
Ральф Вальдо Эмерсон (1803-1882) — американский философ и писатель.
1 Цар. 28.
Сердечное согласие (фр.).
Эпидавр — древнегреческий город, культовый центр бога врачевания Асклепия.
Диадохи — полководцы Александра Македонского, боровшиеся после его смерти в 323 г. до н.э. за власть.
Профессора Хэнки и Пэнки — персонажи сатирического произведения «Едгин» (анаграмма слова «нигде») английского писателя Сэмюэла Батлера (1835-1902).
«Эрнст Малтроверс» — произведение английского писателя Эдуарда Булвер-Литтона (1803-1873).
Александр Эксмелин (1646-1707) — французский корабельный хирург, автор «Истории путешественников, прославившихся в обеих Индиях» — знаменитых записок о пиратах.
«Воды Эсфири» — произведение ирландского поэта, прозаика и драматурга Джорджа Мура (1852-1933).
Е — нота ми.
D — нота ре.
G — нота соль.
Эдгбастон (Эджбастон) — крикетный стадион в Бирмингеме.
Автобусные остановки в Лондоне.
А — нота ля.
Эркман-Шатриан — литературный псевдоним двух французских писателей, работавших совместно: Эмиля Эркмана (1822-1899) и Александра Шатриана (1826-1890).
Эридан — в греческой мифологии река, протекающая на крайнем западе, где побывал Геракл, спрашивая у нимф дорогу к саду Гесперид. Позднее древние греки отождествляли Эридан с рекой По. В честь Эридана было названо созвездие Южного полушария с яркой звездой Ахернар.
Возможно, имеется в виду Мальплаке — селение в Бельгии южнее Монса; при Мальплаке 11 сентября 1709 г., во время войны за Испанское наследство, англо-австро-голландские войска принца Евгения Савойского и герцога Дж. Мальборо разбили французскую армию маршала К. Виллара.
«Очерки Элии» — серия эссе английского писателя-романтика Чарльза Лэма (1775-1834).
Ессеи (эссеи) — приверженцы религиозно-общественного движения в Иудее II в. до н. э. — I в. н. э., одного из главных предшественников христианства.
«Подвиги Эспландиана» — английская книга XV в.
«Письма Эсприеллы» — произведение английского поэта Роберта Саути (1774-1843). Эсприелла — испанский путешественник, описывающий свои впечатления от Англии.
Этцель — герой германо-скандинавского героического эпоса, исторический Аттила, гуннский король (434-453).
Сомпнор (sompnour, sompnore) — среднеанглийское слово, обозначающее судебного пристава. Здесь имеется в виду пристав церковного суда, персонаж «Кентерберийских рассказов» Дж. Чосера.
Эвфросина (Евфросина, «благомыслящая») — одна из трех харит, благодетельных богинь греческой мифологии, воплощающих доброе, радостное и вечно юное начало жизни.
Брейзноз — колледж Оксфордского университета.
Кносс — древний город в центральной части Северного Крита, один из центров эгейской культуры.
Роза Джоселин — героиня одного из романов Дж. Мередита.
Различные названия волшебного меча Эскалибура, принадлежавшего королю Артуру.
Гуибрехт — распространенное фламандское имя. Возможно, Берджесс — кроме всего прочего, профессиональный музыкант — имеет в виду Гуибрехта Боумана (1938-1994) — известного пианиста-импровизатора.
Эйрбиггья — исландская сага, повествующая о жизни годхи (вождя) Снорри.
«Великая Экспозиция» — первая международная промышленная выставка, проходившая в Лондоне в 1851 г.
Эксетер — город на юго-западе Англии. «Эксетерская книга» — сборник древнеанглийской поэзии, завещанный Леофриком, епископом Эксетерским, своему собору в 1072 г.
Альфоксден — английский город, связанный с жизнью Вордсворта.
«Ян с ветряной мельницы» и «Малютка-домовой, или Счастье Линборо» — произведения английской детской писательницы Джулианы Горации Эвинг (1841 — 1885).
«По ноге узнавать Геркулеса», т. е. по части целое — латинская поговорка.
«Испытание философии сэра Вильяма Гамильтона» — этико-философский трактат Джона Стюарта Милля (1806-1873), английского экономиста, философа, этика, логика и публициста.
«Эвангелин» — эпическая поэма американского поэта Генри Уодсуорта Лонгфелло (1807-1882).
«Бриллианты Эстесов» — роман английского писателя Энтони Троллопа (1815-1882).
«Золотое наследство» — пьеса Томаса Лоджа (15587-1625), на сюжет которой написана шекспировская комедия «Как вам это понравится».
Уейнфлит — колледж Оксфордского университета.
Эвфорион — сын Ахилла и Елены, родившийся у них на острове блаженных Левке, где они обитали после смерти.