- Да, но с вашей стороны некрасиво называть меня бедной малышкой! ответила она, пытаясь выдержать шутливый тон. - Вы могли бы просто сказать мне, что я стала страшилищем. Зеркало уже сообщило мне об этом, и ваши слова поэтому меня нисколько не удивили.
- Ваше зеркало лжет. Я не вижу в вас никаких изменений, если не считать того, что вы бледнее, чем мне хотелось бы, и на вас надет чепец, а я никогда раньше не видел вас в чепце. - Он критически оглядел ее головной убор и заметил одобрительно: - Вам очень идет. Но мне больше нравится видеть ваши золотые кудри. Вам непременно нужно носить чепец, когда мы поженимся?
- А... мы поженимся? - спросила она.
- Ну конечно же! Вы ведь не думаете, что я предлагаю вам стать моей содержанкой, не так ли?
Она рассмеялась в ответ:
- Это меня не удивило бы, от вас можно ожидать чего угодно!
- Вас бы это не удивило? - спросил он.
Она опустила глаза под его суровым, вопрошающим взглядом и пробормотала:
- Не нужно так на меня смотреть! Я пошутила! Конечно, это меня удивило бы!
- Не смешно! Вы боитесь, что я буду неверен вам? Вы поэтому спросили: "А мы поженимся?", как будто бы у вас еще остались какие-то сомнения?
- Нет. Этого я не боюсь. В конце концов, если вы действительно измените мне, то виновата в этом буду только я, не так ли?
Суровость исчезла из его взгляда, и он улыбнулся:
- Не думаю, что найдется много людей, которые согласятся с тем, что в моих грехах нужно обвинять вас!
- Любой человек, у которого есть хоть частица здравого смысла, согласился бы со мной. Ведь если вы решите завести любовницу, то только потому, что вы устали от меня.
- О, если дело только в этом, то можно не волноваться! Но у вас ведь еще остались сомнения, не так ли?
- Только не тогда, когда вы рядом со мной, - робко ответила она. Когда я одна, стоит только подумать обо всех трудностях - о том, какой это важный шаг, и о том, насколько против будет мой брат, - мне кажется, будто я совершаю ошибку. А потом мне приходит в голову мысль, что еще большая ошибка - не выйти за вас замуж, и в конце концов я просто сама не знаю, что же мне делать! Мистер Карлтонн, вы уверены, что вы хотите жениться на мне и... и что я - не просто очередное ваше увлечение?
- Вы ведь пытаетесь таким образом спросить у меня, будем ли мы счастливы, правда?
- Да, наверное, именно это я и имела в виду, - вздохнула она.
- Ну, я не могу ответить на этот вопрос. Как я могу быть уверен, что мы будем счастливы, если ни у одного из нас нет опыта супружеской жизни? Но я могу уверенно сказать вам: да, я хочу жениться на вас, и я также уверен, что вы не "очередное мое увлечение", - что за чертовски глупый вопрос вы мне задали! Если бы я был когда-нибудь таким бестолковым, что предлагал бы каждой из своих очередных пассий брак, я не был бы сейчас холостяком! И есть еще две вещи, в которых я совершенно уверен. Во-первых, ни одна из дам, с которыми меня связывали приятные отношения, не вызывала у меня тех чувств, которые вызываете у меня вы. И во-вторых, ничего в жизни я не хотел больше, чем хочу сейчас, - сделать вас своей, и сделать это для того, чтобы любить вас, заботиться о вас и оберегать вас. Черт возьми, Эннис, как мне убедить вас, что я люблю вас всем своим сердцем, телом и душой? - Он внезапно замолчал и резко спросил: - Что я сказал такого, что заставило вас плакать? Скажите мне!
- Ничего! Я н-не знаю, почему я заплакала. Я думаю, наверное, потому, что я так счастлива, а перед этим я чувствовала себя совершенно несчастной! - ответила она, вытирая слезы и пытаясь улыбнуться.
Мистер Карлтонн снова обнял ее.
- Вы совершенно измучены, милая моя. Черт бы побрал эту женщину за то, что она заразила вас своим гриппом! Поцелуйте меня!
- Не буду! - возразила мисс Уичвуд, смеясь сквозь слезы. - Это было бы совершенно неприлично, и, кроме того, вы не имеете права приказывать мне, словно я - одна из ваших содержанок. И я не стану мириться с вашим деспотизмом!
- Пчела! - воскликнул мистер Карлтонн и положил конец дальнейшим обвинениям, прижав свои губы к ее губам.
Ни один из ее предыдущих поклонников не осмелился даже обнять ее за талию, потому что она хоть и любила легкий флирт, но никогда и никому не давала повода подумать о более близких отношениях. Мисс Уичвуд даже пришла к выводу, что холодна от природы, ибо мысль о том, что кто-то из знакомых мужчин поцелует ее, всегда вызывала отвращение. Однажды она призналась в этом Амабел и про себя сочла ответ золовки настолько глупым и сентиментальным, что его даже не стоило принимать во внимание. Амабел тогда сказала:
- Когда ты полюбишь, дорогая, это вовсе не будет вызывать у тебя отвращения, поверь мне.
И милая глупышка Амабел оказалась права! Когда мистер Карлтонн заключил мисс Уичвуд в свои объятия и принялся столь безжалостно целовать ее, это вовсе не показалось ей отвратительным; а когда он снова сделал это, ей показалось совершенно естественным ответить на его объятия. Он почувствовал ее дрожь и еще крепче сжал ее, но тут кто-то постучал в дверь. Мисс Уичвуд вырвалась из его рук и сказала:
- Осторожнее! Это вполне может быть моя сестра или Мария!
Однако это не была ни та ни другая. В комнату вошла младшая из трех горничных, неся на подносе кувшин и стакан. Увидев мистера Карлтонна, юная девица остановилась на пороге, выпучив глаза.
- Какого дьявола вам нужно? - спросил по вполне понятным причинам раздраженный мистер Карлтонн.
- Пожалуйста, сэр, мне ничего не нужно! - пролепетала девушка, трясясь от страха. - Я не знала, что у мисс гости... Миссис Уордлоу приказала мне отнести мисс свежую ячменную воду, потому что Бетти больна!
- Ячменную воду? - с отвращением воскликнул мистер Карлтонн. - Боже мой! Ничего удивительного в твоем ужасном самочувствии нет, ведь тебя заставляют пить ячменную воду!
- Она с лимоном, сэр, - робко заметила горничная.
- Тем хуже! Заберите ее и скажите Лимбери, чтобы он прислал сюда немного бургундского. Скажите, я велел!
- Да, сэр, н-но что я скажу миссис Уордлоу, прошу прощения, сэр?
- Не нужно ничего ей говорить, Лиззи, - вмешалась мисс Уичвуд. - Просто поставь воду на стол и скажи Лимбери, чтобы послал сюда бутылку бургундского для мистера Карлтонна... А когда ее принесут, вы и будете пить, - сообщила она посетителю, как только Лиззи вышла из комнаты, - потому что я вина не хочу!
- Вам может казаться, что вы его не хотите, но на самом деле это как раз то, чего вы действительно хотите! - возразил он. - Скоро вам, дорогая, чего доброго, принесут кашу-размазню!
- О нет! - с притворной застенчивостью послушного ребенка ответила мисс Уичвуд. - Доктор Тидмарш говорит, что теперь, когда я почти выздоровела, я могу съесть немного курицы. Или кусочек отварной баранины.
- Да уж, этим нельзя не соблазниться, - саркастически улыбнулся он.
- По правде говоря, - улыбнулась она ему в ответ, - у меня совсем нет аппетита, поэтому мне совершенно все равно, что мне принесут!
- О, скорее бы вы оказались под моей крышей!
- Чтобы вы могли угрозами заставить меня съесть обед, мистер Карлтонн? Ну уж нет! - сказала она, покачав головой.
- Если вы не перестанете называть меня "мистер Карлтонн", моя девочка, то очень скоро мы с вами опять поссоримся!
- О, как страшно! Слушаюсь и повинуюсь... Оливер! Это ужасно, если мы поссоримся!
Он улыбнулся и поднес к губам ее руку:
- Действительно это было бы ужасно! И главное, раньше ведь никогда такого не было!
- Чем целовать мою руку, - сурово сказала мисс Уичвуд, - лучше бы вы пообещали мне, что больше никогда не будете со мной ссориться! Но поскольку с самого момента нашего знакомства я поняла, что у вас нет ни малейшего представления о том, как следует вести себя, я полагаю, что просто смешно ожидать от вас чего-то подобного!
- Очень смешно! Я никогда не даю обещаний, которых не могу выполнить!
- Ужасный человек!