Как только первый луч солнца проник через окно, Маурицио мягко произнес:
— Я думал, ты никогда не соберешься сказать мне, что беременна.
— Как давно ты догадался?
— Почти сразу. Ты была такой же, как тогда, — ласково ответил он.
— Ты помнишь это?
— Я помню все, что связано с тобой, с первого момента нашей встречи…
Они провели всю эту ночь в объятиях друг друга — и даже сломанная рука Маурицио им нисколько не помешала, — иногда разговаривая, но главным образом в молчании, находя радость во взаимной близости. Минуты превращались в часы, Арабелла чувствовала, как ее сердце трепещет, возрождаясь к новой жизни, где будут только радость и счастье. Она знала, что то же самое происходит и с Маурицио.
— Не найдя счастья в браке с Надин, я подумал, что ребенок послужит мне утешением. Но Бог не дал нам его. И я благодарю Его за это сейчас, — сказал он. — Потому, что почти сразу же после развода я вспомнил о тебе. Но за столько лет многое изменилось, все слишком запуталось. Да и я стал совсем другим человеком…
— Да, — тихо произнесла Арабелла, — я поняла это, едва увидев тебя.
— Когда мы были молоды, казалось так просто сказать: я люблю тебя. Ничего, кроме любви, тогда не имело значения, — продолжил Маурицио. — Но когда мы встретились снова, появилось очень много других вещей, которые выглядели важными. Положение в обществе, уязвленная гордость, желание отомстить… Ведь я еще не знал всей правды о случившемся пятнадцать лет назад.
— Я, к сожалению, тоже, — вздохнула Арабелла. — Иначе не стала бы так мучить тебя.
— Сильвана как-то сказала, что я верю только тому, чему хочу верить. И она была права…
Маурицио испытывал вполне объяснимую потребность выговориться, чтобы между ними не осталось недосказанности, хотя прекрасная молодая женщина, положившая голову на его плечо, вызывала сильное желание отбросить слова и заняться чем-то гораздо более приятным. Но он знал, что чем быстрее они покончат с прошлым, тем скорее для них настанет сияющее завтра. И поэтому продолжал говорить:
— И я бросил все силы на поиски тебя, чтобы, получив то, что желаю — ребенка от тебя, — смог бы продолжить привычное существование. О твоих чувствах, скажу честно, я не задумывался, полагая, что не должен щадить женщину, предавшую нашу любовь… Но когда я увидел тебя, то понял правду, которую упрямо отказывался признать все эти долгие годы.
— И какой же была эта правда? — спросила Арабелла, затаив дыхание.
— Что я не прекращал любить тебя все это время, что жизнь без тебя была для меня пустыней. Что свое сердце я заковал в стальную броню, чтобы ничто не могло заставить его биться быстрее или же ранить его…
— Бедный мой, — прошептала Арабелла, целуя его. — Если бы я знала!..
Маурицио не мог преодолеть соблазна и ответил ей тем же. Но, собрав все силы, заставил себя ограничиться поцелуем и продолжил свою исповедь:
— Мне казалось, что я все просчитал, все тщательно спланировал. Но когда увидел тебя в доме Бриджеса, то ужасно занервничал. Ты вошла с Роном в гостиную, такая красивая, такая далекая, такая холодная, что я не знал, как себя вести, что сказать тебе. Ты улыбнулась мне, протянула руку, но, казалось, не узнала меня… И тогда я решил поступить с тобой, как с другими людьми, от которых мне что-то нужно… Но опять ошибся. Ты с презрением отвергла мой дорогой подарок, показав, что, несмотря на видимость, осталась прежней, моей Абби…
— Но тем не менее ты не сдался, не отступил, решил настоять на своем, — сказала Арабелла, улыбаясь. — Как это сделал бы мой Маурицио…
— Да, твой. Я всегда был твоим. Но когда ты оставила меня там, в «Куин Элизабет», а потом лучшие детективы не смоги найти тебя, я потерял всякую надежду…
— И когда же ты понял, что еще не все потеряно? — спросила Арабелла.
— Когда словно помимо воли оказался здесь, в месте, где мы были когда-то так счастливы!.. Впрочем, поначалу я растерялся, увидев тебя, и даже не смел надеяться, что у меня есть шанс.
Маурицио приподнялся на локте, вглядываясь в ее лицо, освещенное розоватым светом раннего утра.
— А все-таки у меня есть шанс? — спросил он.
— Да, если ты захочешь, — улыбнулась в ответ Арабелла. — Если мы захотим…
— Мне не нужен никто в мире, кроме тебя! — счастливо воскликнул Маурицио.
— А ребенок? — тут же обеспокоенно напомнила ему Арабелла.
— С ребенком ты мне только дороже. Но он как премия к тому, что уже есть и что мне бесконечно дорого…
И она поверила ему, поверила всем сердцем. Словно поняв это, Маурицио успокоенно вздохнул и закрыл глаза, не разжимая объятий.
Он уснул, хотя солнце уже заняло свое место на небосклоне и начинало подниматься все выше. Напряжение предыдущих дней полностью лишило его сил. Жизнь вдали от любимой женщины подспудно изматывала его, хотя Маурицио этого и не осознавал, а теперь все наконец-то было так, как и должно быть.
Арабелла с любовью смотрела на него. Отныне они оба освободились от оков прошлого и могли безбоязненно смотреть вперед. Молодая женщина неосознанно перевела взгляд на окно и увидела, что на солнце набежала туча и пошел дождь.
Она слышала поначалу лишь слабое и редкое постукивание капель по крыше. Но постепенно их дробный ритм все убыстрялся. И вскоре показалось, будто разверзлись хляби небесные. Но это ничуть не испортило настроения молодой женщины…
Дождь продолжался несколько дней, и в течение этого времени они не покидали спальни. Иногда разговаривали, но чаще просто лежали в объятиях друг друга, не испытывая потребности в словах.
Они занимались любовью то трепетно и нежно, то страстно и неистово. Но гораздо больше физического удовольствия им доставляло удовлетворение то возвышенное чувство, которое зовется истинной любовью. Именно ее они обрели вновь.
Маурицио сжимал Арабеллу в объятиях, шепча:
— Абби… моя Абби…
— Никто, кроме тебя, не зовет меня так, — счастливо улыбалась она в ответ. — Как чудесно слышать это…
А дождь все стучал и стучал по крыше, и Арабелле казалось, что потоки воды, падающие с небес на их домик, уносят с собой боль и горечь прошедших лет. Когда снова распогодилось, они наконец-то вышли наружу и увидели чисто вымытый, обновленный мир вокруг…
— Пора готовить завтрак, — заявила Арабелла.
Скоро они скажут друг другу совсем другие слова, но сейчас ей хотелось думать только о маленьких прозаических вещах и продлить это сказочно очаровательное время как можно дольше.
— Действительно, пора, — согласился Маурицио и направился в кухню, чтобы помочь Арабелле. Но из-за гипса на руке у него это плохо получалось.
— Но ничего, скоро придет время, когда эту штуковину снимут и я снова почувствую себя полноценным мужчиной, — заявил он. — Если бы не твой шантаж, я бы орудовал обеими руками.
— Иногда шантаж просто необходим, — засмеялась Арабелла. — В противном случае у меня сейчас был бы мужчина с кривым пальцем…
Следующим утром она медленно открыла глаза и увидела, что в доме натоплено, а Маурицио рядом нет. Одевшись и приготовив завтрак, она вышла и обнаружила его возле груды камней, которые некогда были опорой для ворот. Маурицио зябко ежился, потому что на улице заметно похолодало.
Улыбаясь, Арабелла пошла к нему и обняла за плечи, чтобы согреть.
— Чудесно, — зажмурился он, а когда она потеряла бдительность, сунул холодные пальцы здоровой руки ей за воротник свитера.
Арабелла взвизгнула.
— Извини, — улыбнулся Маурицио. — Но это показалось мне таким соблазнительным!
— Пока ты тут стоишь и созерцаешь то, что так и не сделал, — шутливо нахмурившись, произнесла она, — кофе на столе стынет.
— Горячий кофе — это то, что сейчас нужно! — воскликнул Маурицио и тут же заботливо спросил: — Как ты себя чувствуешь? Снова тошнило?
— Да, немного. Но все уже прошло.
— Но тебя что-то тревожит, да?
— То же, что и тебя, — сказала она и посмотрела ему в глаза. — Мне не по себе последние несколько дней. Скоро придет зима и станет намного холоднее… нам придется уехать отсюда.
— Да, — с сожалением согласился Маурицио. — Но так будет лучше для тебя и для нашего ребенка.
— Что ты предложишь?
— Ничего, — быстро сказал он. — Решать тебе…
Так, разговаривая, они вернулись в теплую кухню и сели за стол.
— О, это что-то новенькое, — улыбнулась Арабелла, наливая ему кофе и кладя сахару столько, сколько он любит.
— Конечно, у меня возникла одна идея, — признался Маурицио. — Но если она тебе не понравится…
— Не томи меня! — поторопила его Арабелла. — В моем положении вредно нервничать.
Ее губы дрогнули в лукавой усмешке.
— Я только попросил экономку в Риме приготовить дом на случай моего возвращения.
— Очень разумно. Ты же не знаешь, что мне взбредет в голову! — игриво заявила Арабелла.
— Конечно, ты можешь выгнать меня и остаться здесь. Или возвратиться в Англию, — в тон ей ответил Маурицио.
— А если я предложу тебе поехать со мной?
— С тобой — куда угодно! — уже вполне серьезно ответил он.
— Но у меня нет дома в Англии, — со вздохом сказала Арабелла. — И тебе это хорошо известно. А жить в гостинице с ребенком, согласись, довольно странно.
— Тогда остается единственный выход… Правда, мой дом никогда не выглядел уютным семейным гнездышком. Но ты могла бы сделать его таким…
— Давай лучше сделаем это вместе, — предложила она.
Они начали готовиться к отъезду сразу после завтрака. На это не потребовалось много времени. Маурицио затушил огонь в плите, Арабелла собрала остатки продуктов и раскидала их птицам. Затем он помог ей надеть теплую куртку и оглянулся вокруг — посмотреть, не забыли ли они чего.
— Минутку. Я хочу…
Арабелла не договорила, но он и так понял, что она имеет в виду.
Они не спеша прошлись по дому. Вот спальня, где они лежали обнявшись. Вот кухня, где они готовили еду, ели, говорили и спорили. Маурицио держал Арабеллу за руку и иногда ласково сжимал ее, давая понять, что испытываемые ими чувства одинаковы.
— Мы были счастливы здесь, — прошептала молодая женщина.
— Да, оба раза.
— Мы вернемся, не так ли?
— Когда захотим.
— Тогда нам пора отправляться.
С немногими вещами, уложенными в автомобиль, они добрались до деревни. Затем Маурицио решительно свернул на дорогу, ведущую в Каренну.
— Ты не возражаешь? — спросил он.
— Нет, конечно нет, — тихо ответила Арабелла. — Ты читаешь мои мысли.
Они нашли отца Серджио в притворе церкви, занятого разговором с двумя мужчинами, весьма деловыми и серьезными, судя по их виду. Священник оживленно поприветствовал новоприбывших и представил своих собеседников. Те оказались сотрудниками фирмы, отвечающей за реконструкцию родильного отделения местной больницы.
— А ведь все благодаря вам, — не преминул сказать отец Серджио, обращаясь к Маурицио.
Затем, поняв, что привело сюда эту пару, тактичный священник оставил их одних.
Через некоторое время Маурицио и Арабелла вышли из церкви и направились к тому месту, где находилась дорогая им могила…
Когда Маурицио упомянул о своем доме в Риме, у Арабеллы сложилось впечатление о чем-то грандиозным. Но увиденное превзошло ее самые смелые фантазии.
Огромный особняк с невероятным количеством комнат потрясал воображение. И молодая женщина поняла, что дом был куплен с единственной целью: стать символом положения его владельца в обществе.
Арабелла весьма опасалась, что обнаружит здесь следы присутствия Надин. Как-никак, та прожила тут целых шесть лет. Но ничего подобного не произошло. Во-первых, потому, что она увезла отсюда все, что смогла. А во-вторых, как объяснил Маурицио, атмосферу в доме создает женщина. А Надин так и не стала той, кого принято называть хранительницей домашнего очага.
— Мы не любили друг друга по-настоящему и не испытали никакого сожаления, расставшись, — подытожил он.
Арабелла чувствовала, что это правда. Дом, где жила любовь, всегда сохранит ее следы, а здесь их не было. Они вместе с Маурицио могли сделать из холодного помпезного особняка пристанище мира и согласия независимо от того, что он нравился Надин.
Маурицио выбрал самую солнечную комнату для детской и распорядился покрасить стены в желтый цвет.
— А все остальное подберем, когда будем знать точно, кто родится: мальчик или девочка — сказал он.
— Ты уже подумал об именах? — спросила Арабелла.
— Знаешь, в мечтах я всегда видел себя отцом очаровательной девочки, такой же красивой, как ее мать, и с таким же именем, — признался Маурицио. — А вот о том, как назову сына, если тот родится, даже не задумывался… А давай имя мальчику дашь ты? — предложил он.
Арабелла кивнула, улыбаясь ему нежно, и спросила:
— Как звали твоего отца?
— Франческо.
— Звучит красиво, — сказала она. — А Франческо Скальди — еще лучше!
Он взглядом выразил ей свою благодарность, но возразил:
— Не делай этого лишь для меня, Абби.
Арабелла взяла его за руку и покачала головой.
— Все, что я делаю, я делаю не для себя. Для нас!
Они поженились тихо в крошечной местной церкви. Маурицио держал ее за руку, словно боялся отпустить хоть на мгновение. Он был очень взволнован, и его состояние сказало Арабелле лучше любых слов, что значит это день для него…
Когда начались роды, Маурицио не пожелал оставить ее и всячески стремился поддержать жену.
Но наконец счастливый миг настал: он держал на руках их дочь.
— У тебя теперь есть наследница, — улыбаясь ему, сказала Арабелла.
Маурицио кивнул.
— Да, это ребенок, которого я страстно желал. — Он нежно коснулся губами лобика малышки. — Теперь у меня есть все.
Маурицио поцеловал жену и сказал тем же самым проникновенным тоном, какой она помнила все эти годы:
— Много лет назад, накануне того дня, когда мы должны были пожениться, я обещал тебе, что мое сердце, моя любовь и вся моя жизнь принадлежат тебе и так будет всегда. Теперь говорю это снова. Я буду оберегать тебя от страданий, что бы ни выпало на нашу долю. И когда жизнь закончится, ничего не изменится. Ты понимаешь? Ничего. Я буду с тобой всегда, и весь мой мир будет твоим…
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.