- Сегодня днем в бассейне, - ответила Сара.
- Превосходный спорт, - прокомментировал ее отец, и все они рассмеялись. - Мы очень счастливы за вас.
"Боже милостивый, - вдруг осенило его. - Сара будет герцогиней". Он был рад за дочь, ему очень нравился Вильям.
- Прошу прощения, но я попытаюсь все это уладить. Я хотел бы, чтобы вы познакомились с моей мамой, когда мы вернемся в Лондон. Надеюсь, у нее хватит сил, чтобы приехать в Нью-Йорк на свадьбу. - Вильям сомневался в этом, но собирался спросить ее и попытаться убедить совершить это долгое путешествие, хотя понимал, что для женщины ее возраста пересечь на корабле Атлантику будет нелегко.
Тут в разговор вмешалась Виктория, желая узнать, как они предполагают отметить свое бракосочетание, о каком дне договорились, где состоится свадьба и где они собираются провести медовый месяц, все подробности, которые заставляют седеть матерей, когда приходит время выдавать дочь замуж. Сара сказала, что они наметили свадьбу на первое декабря, но Вильям приедет на День благодарения.
- Или раньше, - добавил он. - Я и дня не могу вынести без нее с тех пор, как вы приехали. Не представляю, как я останусь здесь, когда Сара уедет в Нью-Йорк.
- Мы будем рады вам в любое время, - заверил ее отец, и вчетвером они провели восхитительный вечер, отмечая помолвку Вильяма и Сары.
Потом Томпсоны ушли, а молодая пара еще долго оставалась на террасе, танцуя под романтические мелодии и обсуждая свои планы при лунном свете. Сара все еще не могла поверить, что это происходит с ней наяву, а не во сне. Вильям вернул ей веру в жизнь. Он дал ей любовь и счастье, о котором она никогда даже не мечтала.
- Я хочу, чтобы ты всегда была счастлива, - тихо произнес Вильям, держа ее за руку и отпивая глоток шампанского. - Мне хотелось бы быть с тобой всегда. Как мои родители. Они никогда не разлучались и так редко сердились друг на друга. - Тут он улыбнулся. - Надеюсь, что нам не придется так долго ждать детей, как им. Я уже почти старик.
Ему скоро должно было исполниться тридцать шесть, а Сара только что отметила свое двадцатидвухлетие с ним во Флоренции.
- Ты никогда не будешь стариком, - улыбнулась ему Сара. - Я так люблю тебя, - прошептала она, когда они снова поцеловались. Она ощущала приливы желания и страсти, которые теперь труднее было побороть, зная, что очень скоро они смогут позволить себе это. - Я хотела бы убежать с тобой на несколько дней, - призналась она.
Вильям улыбнулся, сверкнув в темноте белоснежными зубами. У него была чудесная улыбка. По правде говоря, Саре нравилось в нем все.
- Я уже пару раз думал об этом, но моя совесть удержала меня от безрассудства. И твои родители помогли мне держаться достойно, по крайней мере пока мы были за границей. Но я не могу поручиться за себя, когда мы вернемся в Лондон.
Он говорил тоном, полным раскаяния, и Сара рассмеялась:
- Понимаю, я думаю, что для взрослых людей мы исключительно хорошо себя ведем.
- Пожалуйста, не рассчитывай на это в будущем. Мое хорошее поведение, как ты это называешь, не признак безразличия, позволь заверить тебя, что это лишь хорошие манеры и сдержанность. - Она рассмеялась, Вильям всем своим видом выражал страдание, и он крепко поцеловал ее, чтобы доказать это. - Я думаю, у нас будет исключительно долгий медовый месяц где-нибудь подальше... возможно, на Таити? На пустынном берегу, одни в обществе нескольких ленивых туземцев.
- Это было бы чудесно. - Но она знала, что он только подтрунивает над ней. В этот вечер они говорили о Франции, которая привлекала их обоих даже в декабре. Сару не смущала даже плохая погода. Она думала, что там будет уютно и скорее всего ей понравится.
Затем Вильям серьезно заговорил с ней о том, что они никогда не обсуждали раньше.
- Я хочу заверить тебя, что не воспользуюсь тем, что ты была разведена. Будем считать, что ты не была замужем. Я не воспользовался этим раньше и не воспользуюсь впредь. Надеюсь, ты понимаешь.
Она понимала и была ему благодарна. Это еще больше осложнило бы дело, если бы у нее была с ним непродолжительная связь, тогда она окончилась бы по возвращении из Европы в Нью-Йорк. Теперь им не о чем было сожалеть, впереди их ожидала совместная жизнь, и она едва могла дождаться, когда они поженятся.
Они долго проговорили этой ночью. Когда он проводил ее в номер, ему было труднее, чем всегда, оставить ее одну. Они с трудом оторвались друг от друга, и Вильям задумчиво смотрел, как она закрыла за ним дверь.
Все наслаждались последними днями в Венеции, и все четверо с ликованием сели на поезд, идущий в Лондон. Они получили телеграмму от Питера и Джейн, которая ожидала их в "Кларидже". Они поздравляли Сару с помолвкой, а Вильям уже получил в Венеции телеграмму от своей матери с такими же поздравлениями. Хотя старая герцогиня уже сообщила ему, что не сможет поехать в Нью-Йорк, чтобы присутствовать на их свадьбе, она заверила обоих, что душой она будет с ними.
На следующий день было много суматохи: повидаться с друзьями, обсудить планы, сделать объявление о помолвке. Вильям и Эдвард написали официальное объявление о помолвке, и оно появилось в "Тайме", вызвав разочарование у дебютанток и вдов Лондона, которые преследовали Вильяма в течение пятнадцати лет. Теперь охота была окончена навсегда. Друзья его были довольны, а его секретарь не справлялся со звонками, письмами и телеграммами, которые хлынули потоком, когда стало известно о его помолвке. Каждый хотел устроить в честь его прием, и, конечно, все они жаждали познакомиться с Сарой. А он снова и снова объяснял, что она американка и уезжает в Нью-Йорк через несколько дней и им придется подождать, когда они вернутся после свадьбы.
Он все же ухитрился побывать на длинной аудиенции у своего кузена Берти, короля Георга VI, до ее отъезда и объяснил ему, что он отказывается от права престолонаследия. Король был недоволен, особенно после того, что сделал его брат, но это, безусловно, было менее драматично, и он дал свое согласие, хотя с некоторым сожалением, просто с точки зрения традиций и из-за глубокой привязанности, которую они испытывали друг к другу. Вильям спросил, может ли он представить ему Сару до ее отъезда, и король сказал, что будет рад с ней познакомиться. Одетый по этикету Вильям на следующий день привез Сару в Букингемский дворец на частную аудиенцию. Она была прелестна в простом черном платье, без косметики, в жемчужных серьгах и ожерелье и держалась с достоинством. Сара сделала низкий реверанс его величеству и постаралась забыть, что Вильям всегда называет его Берти, хотя сейчас он обращался к нему "ваше величество" и представил ее королю официально. Но через несколько минут король отбросил официальность и любезно поболтал с ней о ее планах и о свадьбе и сказал ей, что надеется увидеть их в Балморале, когда они вернутся. Он хотел принять их в менее официальной обстановке. На Сару приглашение произвело сильное впечатление и тронуло ее.
- Вы, конечно, будете жить в Англии, не так ли? - спросил он с беспокойством.
- Конечно, ваше величество.
Тогда он, кажется, почувствовал облегчение и, перед тем как уйти, поцеловал ей руку.
- Вы прекрасная невеста... и будете прелестной женой, моя дорогая. Пусть ваша жизнь будет долгой и счастливой, да благословит вас Бог и пошлет вам много детей.
Когда он произнес это, слезы выступили у нее на глазах, и Сара еще раз сделала глубокий реверанс, пока король с Вильямом пожимали друг другу руки, затем Георг VI удалился, чтобы заняться более важными делами.
Вильям улыбнулся ей с нескрываемой гордостью, когда они остались одни в комнате, из которой только что вышел король. Он был так горд ею и так счастлив и чувствовал облегчение, что они получили благословение короля на брак, несмотря на то что Вильям отказался от права престолонаследия.
- Ты будешь прекрасной герцогиней, - тихо сказал он ей, а потом почти шепотом добавил: - На самом деле ты была бы и чертовски прекрасной королевой! - Тут они оба рассмеялись, и в это время появился камергер, чтобы проводить их. Сару поразило, что она была так взволнована. Такое случалось с ней не каждый день. Позднее она попыталась объяснить это в письме к Джейн, просто чтобы не забыть. И даже для нее самой это звучало нелепо и невероятно фальшиво: "...и тогда король Георг поцеловал мне руку, он выглядел немного взволнованно и сказал..." В это было просто невозможно поверить.
Они договорились снова поехать в Вайтфилд, чтобы ее родители могли познакомиться с матерью Вильяма.
- Вы знаете, я уже не ожидала, что у меня будут дети, после определенного момента в своей жизни... и тут родился Вильям, это был дар Господний. Он никогда, ни на мгновение не принес мне разочарования. Он оставался благословением всю мою жизнь. Теперь он нашел Сару, и я получила двойное благословение. - Эдварду было так приятно слышать это, что на глазах его навернулись слезы, и к концу вечера они все чувствовали себя старыми друзьями. Он пытался убедить ее приехать в Нью-Йорк со своим сыном, но герцогиня Вайтфилд настаивала, что она слишком стара и слаба и долгое путешествие будет для нее утомительно. - Я даже в Лондоне не была четыре года. К тому же мне не хотелось бы обременять вас, когда вы будете так заняты. Я подожду, когда они вернутся в Лондон. А тем временем позабочусь о некоторых изменениях в доме Вильяма. Боюсь, что мой сын не имеет представления о том, что им необходимо и что должно сделать Сару счастливой и дать ей уют. Я хочу внести кое-какие изменения в его простом маленьком доме, чтобы ей было там уютнее. Мне кажется, им нужен теннисный корт, не так ли? Я слышала, что буквально все увлечены этим, а бедный Вильям так старомоден.
Когда они вернулись вечером в отель, Эдвард не переставал изумляться, как повезло их дочери полюбить такого человека, который души в ней не чаял, и даже свекровь так заботилась об их счастье и уюте.
- Слава Богу, - сказал он вечером своей жене, когда они переодевались.
- Она удачливая девочка, - согласилась Виктория, но считала, что ей самой тоже повезло, и нежно поцеловала мужа, вспоминая свою свадьбу, и свой медовый месяц, и то, как счастливы они были тогда. Она радовалась, что Саре тоже выпало узнать это счастье. Ей пришлось пережить такое ужасное время с Фредди, бедное дитя вовсе не заслужило этого. Но судьба посылает ей теперь гораздо больше. Вильям был больше чем жизнь, он был благословением всей жизни.
В последний день перед отъездом Сара просто разрывалась на части, ей нужно было сделать тысячу дел, а Вильям хотел, чтобы она как следует осмотрела его дом в Лондоне. Он купил его, когда ему было восемнадцать лет, и прекрасно подходил для холостяцкой жизни, но Вильям сомневался, что Саре будет удобно в нем. Он хотел узнать, не желает ли она, чтобы он присмотрел что-нибудь побольше, или они подождут до тех пор, пока вернутся из Франции, где собирались провести медовый месяц, после рождественских праздников.
- Дорогой, мне здесь нравится! - воскликнула Сара, когда осмотрела хорошо спланированные и исключительно аккуратные комнаты. Дом был небольшим, но не меньше, чем квартира, которую они занимали с Фредди. Думаю, он превосходен, пока, во всяком случае.
Она не могла вообразить, что им понадобится больше комнат, пока у них не появится ребенок. Внизу располагались большая солнечная гостиная, полная прекрасных книг в старинных переплетах, которые Вильям привез из Вайтфилда несколько лет назад, уютная кухня, опрятная столовая, достаточно большая, чтобы можно было принять гостей, а наверху большая, очень красивая и явно мужская спальня. В доме было две ванные комнаты: одна, которой пользовался он, и другая внизу, для гостей. Саре они показались превосходными.
- Как насчет шкафа? - Он старался не забыть ничего, это было для него ново, но больше всего он хотел сделать Сару счастливой. - Я отдам тебе половину моего. Я могу перевезти большую часть одежды в Вайтфилд. - Он был удивительно уступчив для человека, который всегда жил один и никогда не был женат.
- Я не привезу много одежды.
- У меня превосходная идея. Мы будем ходить обнаженными. - Он стал игривее, зная, что скоро она будет его женой.
Саре понравился его дом, и она заверила его, что не нужно искать для нее другой.
- Тебе очень легко угодить.
- Подожди, может быть, я стану сварливой, когда мы поженимся.
- Если ты станешь сварливой, я буду тебя бить, это не проблема.
- Весьма оригинально. - Она удивленно приподняла брови, и Вильям рассмеялся.
Он едва мог дождаться того момента, когда он сможет раздеть ее и любить несколько дней подряд. Хорошо, что она уплывала на следующее утро.
Вечером они обедали вдвоем, и Вильям неохотно проводил ее в отель.