- Почему? Я не понимаю! - воскликнула Бэннер, вдруг осознав происходящее. До сих пор Грейди, мучившийся от боли, полностью владел ее вниманием. - Зачем ты явился сюда и расстроил мою свадьбу? Ну почему?
Церковь гудела от возбуждения. Ничего подобного в маленьком Ларсене еще не случалось, и рассказы о происшедшем десятилетиями будет передаваться из уст в уста. Все жадно ловили каждое слово.
- Из справедливости. - Берне отвратительно улыбнулся. - Разве справедливо, что ты выходишь за него замуж, когда он заделал ребенка моей Ванде, а?
Грейди зашевелился и, несмотря на державшие его руки Бэннер, поднялся. Шатаясь, как пьяный, от боли, он с трудом сосредоточил свой взгляд на Борисах.
- Не от меня она беременна. От каждого произнесенного слова толпа ахала. Бэннер встала рядом с Грейди, взяла его за руку и с вызовом посмотрела на отца и дочь, расстроивших ее свадьбу, такую же прекрасную, какой обещала стать вся дальнейшая жизнь. Она даже не заметила, что ее платье залито кровью жениха. Бэннер не обращала внимания и на реплики гостей.
Несколько мужчин смущенно потупились. Ли переминался с ноги на ногу, избегая встречаться с бешеным взглядом Догги Бернса или угрюмым молчащей Ванды. Мика конвульсивно сглатывал слюну. Ма Лэнгстон смотрела на него так, что любой пришел бы в замешательство.
- А вот Ванда говорит, что это ты, Шелдон, - насмешливо сказал Догги. Разве не так, Ванда? - Он толкнул женщину вперед, чтобы все увидели ее огромный живот.
Ни капли стыда в глазах Ванды не было, они лукаво блуждали по толпе. Губы ее самодовольно надулись. Многие мужчины, находившиеся здесь, были виноваты в том, что у Ванды столь скверная репутация. Сейчас они жалели о том, что когда-то прикоснулись к ней, и благодарили Бога, что уличен только Грейди Шелдон.
- Да, это его ребенок, - мрачно подтвердила Ванда. - Он приставал ко мне, когда папы не было дома. Он.., он...
- Ну давай, Ванда, детка, расскажи им, что он сделал. Выдержав паузу, она опустила голову, повертела пуговицу на платье и пробормотала:
- Ну, он меня поимел.
- Это бесстыдная ложь! - закричал Грейди, перекрывая поднявшийся гвалт.
Берне шагнул вперед, потрясая револьвером.
- Ты называешь мою милую дочурку лгуньей?
- Если она говорит, что я насиловал ее, да. Грейди побледнел сейчас больше, чем от потери крови, шока и боли, ибо понял, что сам загнал себя в ловушку. Глаза его метнулись к Бэннер, белой как полотно, потом к Россу, почерневшему, как сам дьявол.
- Я.., мм.., я имею в виду...
Росс бросился к нему, схватил за лацканы пиджака и рывком дернул к себе. Они в упор смотрели друг на друга.
- Ты крутился с этой швалью, когда собирался жениться на моей дочери? зарычал он.
Джейк в мгновение ока оказался рядом с Россом. Когда Грейди, застонав от боли, пробормотал, что с ним слишком грубо обращаются, Джейк наклонился и взял свой револьвер. Берне даже не попытался остановить его. Публика заволновалась. Все как один переводили взгляды с Борисов на Шелдона.
Джейк взвел курок "кольта" и сунул ствол под подбородок Грейди.
- Ну, мистер, мы ждем.
Грейди со страхом смотрел на мужчин.
- Может, я и был с ней несколько раз.
Костяшки пальцев Росса белели на темном пиджаке Грейди, рычание вырвалось из его груди. Грейди, заикаясь, продолжал:
- Почти все мужчины в городе спали с ней. Это может быть чей угодно...
- Но все мужчины в городе не собирались жениться на моей дочери! закричал Росс и оттолкнул Грейди так резко, что тот чуть не упал.
- Как же ты мог? - в напряженной тишине спросила Бэннер.
Грейди с трудом проглотил слюну и качнулся в ее сторону.
- Бэннер! - Он умоляюще протянул к ней руки.
- Не прикасайся ко мне! - Девушка отпрянула от него. - Мне невыносима мысль, что ты дотронешься до меня теми же руками, которыми... - Она повернулась и посмотрела на Ванду Берне. Та подбоченилась, и на лице ее читалось откровенное злорадство.
Бэннер развернулась и быстро направилась по проходу, держась независимо, воинственно и гордо. Мать следовала за ней. Все Лэнгстоны понуро брели сзади. Ковбои Ривер-Бенда, как маленькая армия, вышли во двор и сдвинули ряды вокруг Лэнгстонов, пока те седлали лошадей и усаживались на них.
Росс все еще стоял у алтаря, покачиваясь от ярости, его била дрожь, а глаза потемнели от гнева. Так, чтобы его слышали все, он предупредил:
- Если ты когда-нибудь приблизишься к моей дочери, я убью тебя. Понял?
Росс повернулся и деревянной походкой вышел из церкви. Джейк, не сводя с Грейди холодного взгляда, опустил револьвер и снова сунул его за пояс.
- Как бы я хотел убить тебя прямо сейчас.
И когда он шел по проходу, звон его шпор был единственным звуком, который раздавался в церкви.
Бэннер уже сидела в коляске в объятиях своей матери. Ее рыдания раздирали душу. Все были подавлены и не смотрели друг на друга;
Джейк вскочил в седло и, предоставив Россу позаботиться о дочери, возглавил процессию.
- Мика, Ли, давайте сзади. Если кто-то последует за нами, дайте знать. Все развернитесь веером, рассредоточьтесь и смотрите в оба.
Всадники беспрекословно подчинились приказу и образовали прикрытие, как люди, преданные своему феодалу и готовые защитить его семью.
Джейк тронул поводья, поравнялся с коляской и поехал вперед. Росс с твердым, как гранит, лицом правил лошадьми, а Бэннер и Лидия, заключив друг друга в объятия, сидели и плакали. Росс взглянул на Джейка, когда тот поравнялся с ним.
- Спасибо.
Джейк только кивнул.
***
Ривер-Бенд был украшен по случаю свадебного приема, который так и не состоялся. При виде аллеи, ведущей от реки к главному дому, у Бэннер болезненно сжалось сердце: каждый столбик изгороди был выкрашен в белый цвет и увит цветами и ленточками.
Еще более несчастной она почувствовала себя, посмотрев на дом. Перила крыльца были украшены гирляндами и цветущей жимолостью, столы на переднем дворе уставлены едой и питьем. Все это готовилось несколько дней подряд для множества гостей, которые никогда уже не придут.
Росс спрыгнул на землю и помог Лидии выйти из коляски. Джейк спешился и протянул руку Бэннер. Она сидела как парализованная, оцепеневшая от горя, и не заметила Джейка, пока он не прикоснулся к ее руке и не назвал ласково по имени. Увидев его лицо, исполненное сочувствия, девушка вымученно улыбнулась и приняла его руку.
Ковбои поехали к дому для рабочих. Обычно веселые и шумные, сейчас они были непривычно мрачные. Один из детей Анабет хныкал и просил пить. Другой ребенок, совсем маленький, плакал на груди у отца, а Гектор похлопывал его, наверное, чуть сильнее, чем надо. Молчаливые и мрачные, как на похоронах, они вошли в дом.
Тут Бэннер пришлось выдержать еще одно испытание. Лидия украсила парадную гостиную корзинами с цветами. А на столах, покрытых кружевными скатертями, лежали свадебные подарки, уже доставленные, но еще не раскрытые.