Экипаж Эвелины Рэдлоу был шикарным. Он даже чем-то неуловимо напоминал дорогой автомобиль нашего мира, хотя форма была совсем иная, да и вместимость намного больше.
Я думала, мы снова поедем к Королевскому Парку, но экипаж направился совсем в другом направлении. Спустя полчаса езды мы остановились у красивого здания на берегу реки. Я-то думала, мы едем в какую-нибудь скромную кафешку, выпить по чашечке кофе с пирожными и никак не ожидала, что Эвелина затащит меня в такое пафосное место. Здание было нарочито роскошным, все в нем было чересчур: позолота, зеркала, хрусталь — все вокруг искрилось, сверкало, переливалось — создавая ощущение, что я в какой-то восточной сказке.
— Жуть, да? — весело хмыкнула Эвелина, — в столице всего два таких монстра, для очень-очень богатых людей без чувства меры и вкуса. Но зато здесь отдельные кабинеты есть, и защита там очень мощная, так что сможем поболтать спокойно.
— Защита? Нам что-то угрожает? — удивилась я.
— Все возможно. Но, вообще, я имела в виду защиту от прослушки и какого-либо магического воздействия. Плюс персонал здесь не болтливый.
Видимо, Эвелина и впрямь была здесь не раз. Местный “хостес” встретил ее обаятельной улыбкой и проводил к кабинету, сообщив по пути “по секрету”,что сегодня есть возможность заказать редкое савильское вино, которое им удается добыть не больше десяти бутылок в год.
— Тащи, — небрежно бросила Эвелина, — и мой обычный заказ, пожалуйста, сделай только на двоих. Кстати, Ромик сегодня работает? Пусть он нас обслужит, — последнюю фразу она почти промурлыкала.
— Разумеется, леди Рэдлоу. Я пришлю к вам Ромиуса. Надеюсь, вашей подруге у нас тоже понравится, мы всегда рады новым гостям, — элегантный мужчина с любопытством уставился на меня, ожидая, очевидно, что Эва меня представит, но та лишь усмехнулась.
— Я тоже на это надеюсь, Тобальдо, особенно, если нам не придется слишком долго ждать заказа.
Тобальдо намек понял, откланялся и исчез.
— Без меня сюда не суйся, — тут же став серьезной, сообщила Эва, — не смотря на внешнюю благопристойность этой забегаловки, тут такие люди бывают, что лучше даже на глаза не попадаться.
— А ты не боишься? — удивилась я.
— Ну смотря кого, — ответила она, доставая очередную сигарету, — я, конечно, за себя постоять могу, и связи кое-какие есть, но стараюсь не нарываться. Ладно, мы сюда не тузов теневого мира пришли обсуждать, давай по нашей теме.
— Ты про дворцовые порядки? Роберт сказал, что ты мне расскажешь, как себя вести при дворе, чтобы не влипнуть в неприятности.
— Да ну тебя, — фыркнула Эвелина, — во дворце-то особо никуда не влипнешь, не смутные времена, там уровень безопасности максимальный, да и следящие артефакты на каждом шагу, так что ты в дамской комнате там осторожней.
— Э, — я опешила от таких подробностей, — спасибо, что предупредила. Так ты о вчерашнем хотела поговорить? Ты знаешь, что произошло с Рилианной?
— Ну не все, конечно, но в общих чертах. Только уговор, я тебе про вчерашнее покушение рассказываю, а ты мне про себя, ладно? А то я от любопытства сгораю.
— Про меня? — я попыталась отморозиться, — да что там интересного? Обычная женщина, сирота, выросла в провинции.
— Угу, угу, — покивала Эвелина, — эту версию про бедную сиротку из провинции я слышала. Маркиз Блэквурд был странным типом, весь в науке, на женщин особо внимания не обращал, все считали, что брак его вообще не интересует. И тут Эдвард неожиданно откопал где-то бедную родственницу, привез в свой замок и сделал маркизой. Три года назад весь высший свет обсуждал эту новость. Большинство дам искренне считали, что беднягу просто приворожила сильная ведьма.
— Какая ведьма? — обиделась я, — у меня вообще магии нет!
— Ну, во-первых, приворот можно элементарно купить, — усмехнулась Эвелина, но, вообще, это, конечно, бред. Сильного мага не приворожишь, а уж на некромантов он в принципе не действует, у них на всю эту любовную магию врожденный иммунитет. И вот мне очень интересно, откуда же ты все-таки так неожиданно появилась три года назад?
Я вздохнула. С одной стороны, муж никогда напрямую не запрещал мне говорить, откуда я появилась в этом мире и страшных клятв по этому поводу не брал. С другой, он же не зря придумал эту версию с дальней родственницей. За три года жизни здесь я ни разу не слышала о “попаданцах”и понятия не имела, как ко мне может отнестись общественность, узнав правду.
Я еще помолчала, собираясь с мыслями ипытаясь прислушаться к голосу интуиции. Эх, была не была, рискну. Странно, но почему-то эта самоуверенная, дерзкая, ехидная магичка вызывала у меня доверие, которого до сих пор не вызвал здесь ни один человек. Я даже поймала себя на мысли, что чуточку восхищаюсь ей, огнем ее души, неудержимой жаждой жизни, бескрайнему любопытству. Мне самой чужие люди, по большей части, были безразличны. Я и у себя в мире была жутким интровертом, а здесь и вовсе стала социофобом.
Решившись, я все-таки начала:
— Ты права, я никакая не родственница Блэквурдам, ни дальняя, ни близкая. Три года назад я действительно появилась в их замке, благодаря какому-то очередному некромантскому эксперименту Эдварда. Я сильно не вникала, в чем там суть была, Эдвард не скрывал, просто как-то слишком по-научному объяснял, что я не все поняла. Вроде, ему было интересно призвать дух погибшего человека из немагического мира.
— Погибшего? Ты умерла в своем мире?
— М-м-м, нет, не успела. Понимаешь, у нас экипажи ездят с очень большой скоростью, хотя работают без всякой магии. И защитных артефактов, предотвращающих столкновение на них нет. И вот под такой огромный грузовой экипаж я влетела на своем маленьком, и не очень прочном. Так вот, как я поняла, дух нужно было изъять за мгновение до смерти, чтобы он не успел покинуть тело сам. Ты извини, я, наверное, коряво объясняю, ну уж как сама поняла.
Эвелина только кивнула, показывая, что готова слушать дальше.
— Ну и вот, ритуал был слишком сложным, экспериментальным, и Эдвард позвал брата помочь. Он сам должен был пробить путь в наш мир, по которому бы Роберт уже переместил мой дух, но что-то пошло не так, младший Блэквурд то ли поторопился, то ли перепутал заклинание, короче за мгновение до смерти я перенеслась в ваш мир вся, и тело, и дух, и душа. Так что, можно сказать, моя жизнь — результат неудачного эксперимента.
— Но это невероятно! — ахнула Эвелина, — никогда о таком не слышала.
— Тебе видней, — пожала плечами я, — для мне здесь слишком многое невероятно, поэтому я просто приняла ситуацию как данность.
Тут нам принесли заказ — по огромному куску аппетитного стейка и обещанное вино.
— Вино попробуй обязательно. Оно просто волшебное. Насчет десяти бутылок Тобальдо, конечно, приврал, но оно действительно редкое, — Эвелина подмигнула симпатичному черноволосому официанту с изумрудной серьгой в ухе, который разливал темно-рубиновую жидкость по бокалам. Но как только официант оставил нас наедине, снова стала серьезной:
— И тебе не было обидно, что твой дух хотели пленить? Это вообще-то противозаконно. Хотя, ты же из другого мира, некому было бы жалобу подать. Но все равно, как-то гадко.
— Ну, осадок, конечно, неприятный был от ситуации. Эдвард был, м-м-м, своеобразным человеком, думаю, у него были какие-то свои нормы морали, отличные от общепринятых. Почему он предложил мне выйти за него замуж, я сама не знаю. Первые две недели я как в тумане каком-то была, вроде слышу, вижу, двигаюсь, а эмоций никаких. А когда более менее в себя пришла, Эдвард и предложил выйти за него замуж. С меня требовался только наследник, а взамен — спокойная обеспеченная жизнь аристократки. Он даже не особо уговаривал, такое ощущение, что ему все равно было, соглашусь я или откажу. Правда, жизнь одинокой девушки без титула, денег, родных и магии он описал весьма доходчиво. И хоть я понимала, что где-то должен быть большой подвох, но идти в никуда не решилась. Ты меня не презираешь?
— П-ф-ф, — фыркнула Эвелина, — да среди аристократов половина браков договорные, а вот вторая половина — те, да, по залету, в смысле по любви, — она засмеялась, — да не бери в голову, каждый выживает как может. Я против идеи, что надо было гордо уйти в закат и сдохнуть в канаве. А насчет подвоха… Я, конечно, Эдварда не знала хорошо, но идиотом он точно не был. И все что он делал, наверняка имело какую-то цель. Вот только какую мы теперь вряд ли узнаем, так что радуйся. Если он что и замышлял, то теперь все позади.
— Да не думаю, что он что-то замышлял. Все-таки мы четыре года вместе прожили, и он был по-своему заботлив. Хотя странно, что до моего появления он ни семьей, ни наследником не озадачивался. Меня всегда больше беспокоило, что Роберт так болезненно воспринял наш брак. Неужели, он меня так возненавидел только из-за наследства? Может считал, что Эдвард никогда не женится?
— Ну уж, возненавидел, — с сомнением протянула Эвелин, — да и потом, кто ж знал, что старший Блэквурд так рано уйдет из жизни. Он вполне мог и Роберта пережить, так что вряд ли здесь в наследстве дело. Эвелина вдруг лукаво взглянула на меня:
— Может, он, наоборот, к тебе неравнодушен был?
— Вот уж точно нет! — вспыхнула я и, увидев понимающе-снисходительную усмешку на лице собеседницы, твердо продолжила, — я тебя уверяю, ни малейшей симпатии, явной или подсознательной, со стороны брата мужа ко мне никогда не было и нет. Как человек, в свое время изучавший психологию, могу это гарантировать с полной определенностью.
— А с твоей стороны? — продолжала провоцировать меня Эвелина.
— С моей тем более! — еще тверже отрезала я и поставила на стол бокал. Приятное до этого момента вино вдруг стало отдавать кислой горечью.
Только бы удержать лицо, только не показать, как мне в тягость этот разговор. Я бы под страхом смерти не призналась сейчас, что с моей стороны четыре года назад была не просто симпатия. Я была влюблена как последняя дура. Как же стыдно это вспоминать, как нестерпимо больно и стыдно. А он даже одну ночь со мной провести побрезговал, обсмеял и выгнал. Все, хватит! Обещала же себе не вспоминать! Но перед глазами, словно против моей воли, вновь разворачивались мгновения прошлой жизни, погружая в события четырехлетней давности.
Вот я, с вытаращенными от ужаса глазами, жму педаль тормоза, понимая, что это уже бесполезно. И вдруг яркая вспышка, и голос — манящий, хрипло-бархатный, слов не разобрать, но я знаю, что мне нужно идти на этот голос, там обязательно ждет что-то хорошее и светлое. И глаза, невероятные черные глаза — они кажутся самыми родными, я знаю, что это глаза любимого, и мы обязательно должны встретиться. И я стремлюсь всей душой на этот голос, на этот взгляд, из последних сил стремлюсь и падаю в темноту.
Вот я очнулась в странной комнате, около меня двое мужчин о чем-то спорят, я почти не вижу первого, просто высокий темный силуэт, но второй — он как будто освещен софитами на сцене, это его голос и его взгляд вели меня через темные страшные пространства, я лежу и улыбаюсь ему и верю, что теперь все будет хорошо.
Вот первые две недели в замке, Роберт и Эдвард — я уже знаю их имена — помогают освоиться в новом мире. Роберт читает мне книги вечерами. Учит обращаться с простыми артефактами. Помогает справиться со странной апатией и равнодушием к жизни. Улыбается и шутит. Рисует шаржи на меня и брата.
А потом как-то вдруг все больше отдаляется. Я все время ищу глазами Роберта, но он почему-то всегда вдали, все чаще наедине со мной остается Эдвард. Он очень любезен, пытается быть заботливым и милым, а Роберт мрачен и язвителен, но я знаю, что мне нужен только он. Я никогда не верила в любовь с первого взгляда, но теперь понимаю, что по-другому просто не может быть. Между нами незримая связь, мы предназначены друг другу, я чувствую это сердцем и душой.
Я соврала Эвелине, предложение Эдварда я приняла не сразу. Сначала удивилась, поблагодарила и отказала. Маркиз не рассердился, просто попросил еще подумать. А я решилась признаться Роберту, почему-то мне казалось важным рассказать ему о своей любви, я была уверена, что он ответит взаимностью.
До сих пор не понимаю, что это было за наваждение. Вообще, по жизни я совсем не экзальтированная особа, даже в подростковом возрасте влюбляясь, головы не теряла. Да и потом отношения с мужчинами были скорее романтично-дружественными, чем любовно-страстными. Легко встречалась, легко уходила. Один раз парень бросил меня, но особой трагедии я как-то не почувствовала.
А тут реально крышу снесло, прямо как в мультиках: в глазах розовые сердечки, мозги в отключке, на лице улыбочка дебильная. Ну это я сейчас так вижу со стороны.
.
Снова картинка-воспоминание. Темный коридор. Я иду в комнату Роберта, знаю, что он не спит еще в это время. Осторожно стучу в дверь. Он открывает и с удивлением смотрит на меня, я молчу, все слова просто выветрились из головы. Просто молчу, просто любуюсь. И вместо слов тянусь к его губам, обнимаю за шею, прижимаюсь к нему всем телом, чувствуя, как сердце пытается вырваться из груди. И больно падаю с небес на землю, когда жесткие руки резко отталкивают меня, и я слышу раздраженное:
— Ты что себе позволяешь? Я шлюх не вызывал.
Смотрю, еще не веря. Но тот, кого я считала любовью всей своей жизни, выливает просто ушат грязи. Я стою, прижимая ладони к пылающим щекам, мечтая только об одном — провалиться сквозь землю и не слышать этих жестоких, ранящих слов. Бегу в свою комнату и рыдаю, не могу остановиться, реву и реву почти до самого утра.
И вдруг в комнату входит Эдвард, без стука, просто входит и кладет мою голову себе на колени. Гладит, шепчет что-то ласковое и успокаивающее, и постепенно боль уходит, а вместе с ней и странное состояние нездоровой влюбленности. Я вдруг становлюсь почти прежней Аделиной, в меру циничной, в меру прагматичной, разве что более отстраненно-равнодушной. И уже следующим вечером я приношу клятву верности мужу, и именуюсь отныне Ее сиятельство маркиза Аделина Блэквурд.
— Надеюсь, я достаточно удовлетворила ваше любопытство, леди Рэдлоу? — неожиданно для себя самой я перешла на холодный официальный тон, — хотелось бы теперь услышать, что же случилось с графиней Дью-Берри?
— Ой, Аделина, только не начинай, а? — Эвелина скорбно закатила глаза, — я ведь только обрадовалась, что с нормальным человеком можно пообщаться. Меня же мой папаша барон только пять лет назад официально признал и при дворе представил, после того как выяснилось, что я академию с отличием закончила и сильнее двух его законорожденных сыновей вместе взятых. Так что давай на ты и по имени, ладно? — она подмигнула и чокнулась своим бокалом с моим.
— О, — удивилась я, — а я все понять не могла, почему к тебе по разному обращаются, то леди, то госпожа.
— Ну так меня многие с академии помнят, а там я еще без титула была, да и сейчас я никого не поправляю. Поздно мой биологический отец спохватился, я и без его покровительства кое-чего стою. Впрочем, историю моего происхождения мы можем и позже обсудить, если уж тебе это интересно, а сейчас, что касается Рилли, там ситуация странная, — Эвелина, резко замолчала, нахмурившись.
— Так это все-таки покушение или несчастный случай? — не выдержала я.
— Не несчастный случай точно, — хмыкнула огневичка, — девушку вырубили сильнейшим некромантским заклятием, и в подозреваемых сейчас Роберт.
— А зачем ему убивать собственную невесту? — удивилась я.
— Невесту незачем, а вот жену покойного брата — тут уже мотив на лицо. Заклятие, возможно, на тебя было направлено, но попало в Риллианну. Хорошо, что помощь вовремя подоспела. Так что сейчас у нее все в порядке, слабость только.
— Но ведь там была девушка, — заметила несостыковку я, пусть и в вуали, что лица не разглядеть, но фигура точно женская и походка, жесты, она же не могла быть переодетым некромантом?
— Скорее всего, у преступницы был какой-то артефакт. Уже заряженным, в принципе, любой маг может воспользоваться, даже самый слабый.
— А Рилианна говорила, что в Королевский Парк не может зайти человек с преступными намерениями, — вдруг вспомнила я и зябко поежилась. Не хотелось верить, что меня и впрямь кто-то хотел убить. И мотив, действительно, был только у одного человека.
— Войти не может, — кивнула Эвелина, — а вот выйти запросто. К вам девушка вышла из Второго Круга, но нанять ее могли и в Третьем и в Четвертом, могли запугать в конце-концов. Ей и скрыться удалось поэтому, что в обратную сторону защита парка не работает, выйти можно свободно.
— Ясно, — я вздохнула, — знаешь, для меня на сегодня слишком много информации, если ты не против, я бы вернулась домой, нет настроения гулять.
— Да без проблем, — кивнула она и вызвала официанта расплатиться.
По дороге домой я молчала, пытаясь переварить все услышанное. Эвелина тоже с разговорами не лезла. Но когда мы почти подъехали к дому, я не выдержала:
— Как ты думаешь, это действительно был Роберт?
— Нет, — спокойно ответила Эвелина, — он же не дурак, так подставляться. Там на месте преступления оставалось только платок с его инициалами оставить, чтобы наверняка. Я ведь Роберта с академии знаю, он, конечно, не воплощенное благородство. Вспыльчивый, избалованный, злопамятный даже, но не думаю, что он способен на убийство. Ладно, приехали, завтра увидимся.
Я попрощалась и вышла из экипажа, и правда, завтра уже праздник, а послезавтра, надеюсь, я вернусь к сыну.