Главный дворцовый зал был пугающе огромен. Я даже навскидку не могла сказать, сколько людей он вмещал. Подозреваю, что здесь использовалась какая-то расширяющая пространство магия, так как противоположные стены терялись где-то вдали.
Вдоль стен стояли изящные столики с закусками, какие-то на виду, какие-то в глубине полукруглых ниш. Правда, далеко не все спешили воспользоваться возможностью сесть и отдохнуть, по большей части гости неспешно дефилировали по залу, приветствуя знакомых. Все ждали появления Его и Ее Величеств и официального объявления начала Бала Середины Лета.
У меня с непривычки ноги гудели, и я была счастлива, что мы не стали выискивать знакомых, а расположились за одним из свободных столиков. Проголодаться я еще не успела, а вот бокал холодного шампанского был кстати. Танцев еще не было, но музыканты уже играли негромкую приятную мелодию.
Братья-близнецы почти сразу же нас покинули, барон Рэдлоу заявил, что пока немного отдохнет, а Эвелина и Роберт, кажется, в принципе, не жаждали окунаться в светскую жизнь, продолжая болтать о своем. Вдруг рядом с нашим столиком чуть ли не из воздуха материализовался неприметный человек в темно-сером костюме.
— Граф Блэквуд, маркиза Блэквуд, — поклонившись, поприветствовал он нас и протянул Роберту полупрозрачный синий жетон, похожий на номерок в гардеробе, — ваш номер аудиенции у Его Величества семнадцатый, как только загорится зеленый, приготовьтесь, к вам подойдут и проводят в кабинет, — и, снова поклонившись, исчез.
Роберт прицепил номерок к поясу, а я впервые за сегодня решилась обратиться к нему:
Роберт, нам вместе нужно будет идти? Да, — ответил он, поджав губы, — а ты хотела поговорить с Его Величеством наедине? Да нет, — вспыхнула я и смущенно призналась, — наоборот, хорошо, что вместе, я одна боюсь. Роберт снисходительно хмыкнул, но уже мягче продолжил:
— Скажи, что не против моей опеки над Людвигом и больше от тебя ничего не требуется.
— Да зря ты боишься, — поддержала некроманта Эва, — наш король нормальный мужик, не съест тебя.
— Эвелина! — укоризненно воскликнул ее отец, — ну ты же во дворце, можно хотя бы здесь вести себя, как воспитанная леди.
— Ох, барон Рэдлоу, по-моему, вы слишком поздно спохватились из меня леди делать, — фыркнула Эвелина, — да и потом, вы о Его Величестве еще не так отзывались, я уж молчу, что вы про его происхождение говорили.
— Эва! — еще более грозно воскликнул барон, — всему есть предел!
И, покраснев, уже тише продолжил: — Не все, о чем говорят в будуарах, стоит повторять на людях.
Но Эвелина лишь беззаботно махнула рукой. В это время толпа людей вдруг резко расступилась по сторонам, музыканты замолкли, и все, кто сидел за столиками, спешно поднялись. В наступившей тишине прозвучал торжественный голос: — Приветствуйте Ее Величество Каролину Веррийскую и Его Величество Кристиана Веррийского.
Все приглашенные в зале в едином порыве склонили головы в поклоне. Мужчины просто поклонились, приложив правую руку к сердцу, а вот женщинам пришлось присесть в изящном реверансе. И в этом положении следовало оставаться до тех пор, пока король не обратится к придворным. По идее, это должно было произойти, как только он и королева займут свои троны, но Его Величество мог держать паузу и дольше.
Я, конечно, дома тренировала этот гадский реверанс, но, во-первых, у домашнего платья был не такой тугой корсет, а, во-вторых, я отрабатывала само движение, и совсем не уделила внимание статике. Когда Его Величество Кристиан все-таки дотопал до трона и начал торжественную речь, у меня мышцы уже подрагивали, а воздух почти перестал поступать в легкие.
Пока я пыталась перебороть головокружение и тошноту, окружающие с искренним интересом внимали Его Величеству, иногда громко аплодируя. Я хлопала вместе со всеми, но особо не вслушивалась, хотя голос Кристиана Веррийского, усиленный магией, был четко слышен в каждом уголке зала. Сначала король поздравлял всех собравшихся с праздником, рассказывал, что замечательного произошло в королевстве в этом году, потом перешел к награждениям, и, наконец, объявил начало бала.
К тому моменту, когда Его Величество Кристиан пригласил королеву Каролину на танец, открывающий бал, я уже пришла в себя, и с интересом принялась рассматривать венценосную пару. Первый танец чем-то напоминал полонез, но с более разнообразными движениями.
Королева, слегка располневшая дама, но довольно миловидная, двигалась плавно и легко, несмотря на громоздкое бальное платье, сверкавшее драгоценными камнями. Все-таки у местных аристократок неплохая физическая подготовка.
Наряд короля был гораздо строже, без особых украшений, но именно Его Величество притягивал взгляд в этой паре. Статный, высокий, красивый с легкой полуулыбкой и цепким, умным взглядом. Он словно сканировал окружающих и видел всех насквозь. По крайней мере, когда он лишь мельком взглянул в нашу сторону, мне показалось, что его взгляд проник в самое сердце.
Взгляд королевы же был равнодушным, она словно выполняла ответственную, но слегка надоевшую работу. За парой Их Величеств постепенно выстраивались в колонну остальные, удостоенные чести открывать бал придворные, создавая подобие ручейка. Окончание танца так же напоминало эту детскую игру, все пары разошлись по сторонам, как бы образуя коридор, и каждая пара, начиная с королевской, бралась за руки, держа их прямо перед собой и, шагая под музыку, уходила назад, утягивая “ручеек” за собой.
Когда танец закончился, все вновь склонились в поклоне, и королевская чета удалилась. Королева Каролина не любила балы, ведя тихую спокойную жизнь матери пятилетнего сына, а король предпочитал танцам возможность провести несколько встреч с нужными людьми, раз уж они собрались во дворце. Зато после их ухода все гости ощутимо расслабились, и началось настоящее веселье.
Мы вновь сели за столик, и я наблюдала, как пары собираются в центре зала для следующего танца. Роберт и Эвелина не спешили присоединяться к танцующим, меня тоже пока никто не пригласил, чему я была рада.
Второй танец собрал уже гораздо больше людей, но снова ностальгически напомнил мне времена детского сада. Теперь пары встали лицом друг к другу, образуя два круга — девушки по центру, мужчины с краю. Под музыку пары сначала обменивались поклонами, затем хлопали в ладошки, после этого партнер предлагал девушке руку, и та, держась за нее, по кругу обходила мужчину, затем мужчины делали два шага вбок, оказываясь лицом к новой партнерше, и все повторялось.
— А у вас все бальные танцы такие? — недоуменно обернулась я к Эвелине.
— А чем тебе рандеон не угодил? — удивилась в свою очередь Эва, его всегда в начале бала танцуют. Это же отличная возможность для мужчин поближе рассмотреть других девушек, и пригласить их потом на танец.
— А, — понимающе протянула я, — все-таки нормальные танцы тоже будут.
— Конечно, — кивнула Эвелина, — кстати, не забудь, что ты два танца моим братикам обещала!
— Ох, надеюсь, они не вспомнят, — притворно вздрогнув, я рассмеялась, — я же
ваши танцы совсем не знаю.
— Да там ничего сложного, — отмахнулась Эвелина, — ногами успевай перебирать, а остальное партнер сделает. Мы тебе покажем чуть попозже, да, Роберт?
— Разумеется, Эва, — кивнул граф, — я рассчитываю на два твоих танца.
— И Аделину пригласи, — подмигнула ему Эвелина, — пока не набежали другие желающие.
— Не стоит, — растерялась я, — я лучше посижу, понаблюдаю. Да и вообще, я же сейчас в трауре, мне, наверное, не стоило и приглашение твоих братьев принимать.
— Да ты что, Аделина? — округлила глаза леди Рэдлоу, — кто же сейчас траур соблюдает? Не древние времена.
— Действительно, миледи, — поддержал дочь барон, — в наше время для траура достаточно одиннадцати дней. Я понимаю, что вы приехали издалека, но у нас современное прогрессивное государство. Так что, если позволите, я сам буду рад пригласить вас на следующий танец.
Я, улыбнувшись, приняла приглашение, решив избежать неловкой ситуации. С Эвы станется продолжать навязывать Роберту танец со мной, а я сгорю со стыда. Лучше уж с бароном потанцую.
К тому же рандеон уже закончился, и новые пары начали собираться в произвольном порядке по залу. Взявшись за руку барона Рэдлоу, я поднялась и отправилась позориться, краем глаза увидев, что Роберт предложил руку Эвелине.
Барон, аккуратно лавируя, провел нас почти к центру зала, мы встали друг напротив друга, и я постаралась настроиться на танец, мысленно молясь, чтобы в этой толпе никто не обратил на нас внимания.
— Надеюсь, Ваша светлость, вы будете подсказывать мне движения, — кокетливо улыбнулась я.
— Всенепременно, миледи, хотя я уверен, что вы чудесно танцуете, и буду счастлив, если вы будете обращаться ко мне по имени, для вас я просто Густав. Вы же подруга моей дорогой дочери, — барон поцеловал мне руку, — кроме того у нас столько общего, я тоже вдовец уже больше пяти лет.
— О, это большая честь для меня, — ласково пропела я в ответ, высвобождая руку и мысленно проклиная любвеобильного папашу Эвы. Явно ведь под сотню лет, а все туда же. Вдовец он значит. Что-то срок, когда он овдовел, подозрительно совпадает с временем признания Эвелины его дочерью. Видимо, все-таки опасался представить жене побочного ребенка.
— Конечно же, вы тоже можете звать меня по имени, — проворковала я, продолжая играть роль милой сиротки из далекой-далекой провинции.
Тут, к счастью, заиграла музыка и мы начали танцевать. На удивление, отец Эвелины оказался потрясающим партнером. Он так уверенно вел, что я предугадывала каждое движение и поворот. Танец оказался похож на обычный вальс, с небольшими вариациями и изменяющимся темпом музыки.
Я почти расслабилась, отдавшись кружению, и только соблазняющий взгляд напротив заставлял держаться настороже. Когда музыка закончилась, и барон, поклонившись, хотел отвести меня к нашему столику, к нам подскочили пропавшие было братья Рэдлоу и напомнили об обещанных им танцах.
Пришлось выдержать еще два тура твирла — так назывался местный вальс. Близнецы тоже неплохо танцевали, но до отца им было далеко. Я уж было настроилась немного отдохнуть, но стоило мне подойти к желанному столику, неожиданно рядом возник лорд Шарроуз.
— Аделина, вы неотразимы! Я просто ослеплен! Надеюсь вы не откажете мне в танце! — Сириус схватил меня за обе руки и, наклонившись к уху, прошептал:
— Я все уладил, но мне нужно успеть кое-что сказать вам перед встречей с королем.
И только я хотела согласиться, как раздался холодный и злой голос Роберта:
— Вы опоздали, барон, я уже пригласил миледи на этот танец.
Я тут же отпрянула от Шарроуза, вспомнив о предупреждении Роберта в карете, вдруг он решит, что я все же решила вступить в сговор с ректором. Виновато улыбнувшись несостоявшемуся партнеру, я примирительно произнесла:
— Прошу прощения, Ваша светлость, я действительно уже пообещала этот танец графу. Рада была вас увидеть.
— Тогда прошу вас о следующем танце, — не уступал Сириус.
— Следующий тоже, — уже спокойнее ответил Роберт и увел меня к другим танцующим, не оставляя шанса бедному барону вмешаться.
Я думала, что сейчас он снова начнет меня обвинять и угрожать, но Роберт просто молчал, дожидаясь начала танца. Я тоже молчала и смотрела на него.
Впервые за долгое время смотрела прямо в глаза. Не знаю, что хотела там увидеть. Все что было отболело и прошло, но почему-то казалось, что в темных глазах напротив я видела отражение своей давней боли.
Я не услышала, как заиграла музыка, просто почувствовала, как Роберт приобнял одной рукой за талию и начал двигаться. Спохватившись, положила руку ему на плечо. Не знаю, как я танцевала, тело двигалось само по себе, словно подчиняясь какой-то магии. Я не видела людей вокруг, музыка доносилась приглушенным фоном.
Я словно очутилась в волшебном сне, совсем не похожим на правду, потому что мужчина напротив не мог так на меня смотреть. С удивлением, восхищением, какой-то тайной надеждой. В черных глазах бушевал шторм, но впервые я не видела там ни ненависти, ни презрения, и не хотела, чтобы этот сон заканчивался.
Но музыка смолкла, мы остановились, и я даже нашла в себе силы отвести взгляд от Роберта. Я была в смятении. Мне казалось, что этот человек давно не вызывает во мне никаких чувств, кроме страха и обиды, да и принадлежит уже другой, но этот танец перевернул мне душу. Хотелось успокоиться, побыть одной. Кажется, Роберт собирался танцевать два танца подряд, но у меня не было на это сил.
И вдруг, на мое счастье, на поясе Роберта замигал зеленый огонек. Рядом с нами тут же материализовался слуга в темно-сером костюме и с поклоном попросил следовать за ним на аудиенцию к королю.
Мы покинули зал и поспешили вслед за слугой. Я почти не видела, где мы шли, так как дорогой переживала не слишком ли красное у меня лицо, и не слишком ли громко колотится мое сердце. Спасибо Роберту, что он не пытался заговорить, лишь поддерживал меня под руку. Я бы со стыда сгорела, если бы он понял, что со мной творится.
При входе в кабинет нас остановил хмурый мужчина с черной папкой в руках, я так и не поняла, охранник он был или секретарь. Он забрал у Роберта номерок, провел перед нами маленьким светящимся двурогим жезлом, немного похожим на камертон, и после этого разрешил войти.