Роберт остановился, и на секунду мне показалось, что он возмутится, но он сдержался.
— Я подожду, — произнес он, глядя мне в глаза, и вышел.
— Злится, — король усмехнулся, глядя на дверь, в которую вышел Роберт.
— Да, я заметила, — сдержанно произнесла я, — хотя и не понимаю причины.
— Только не подумайте, что причина в вас, — король понимающе посмотрел на меня, — больше всего он злится на себя, но вряд ли он сможет это внятно объяснить. Я бы не хотел, чтобы сейчас вы судили слишком поспешно. Дайте ему шанс объясниться.
— Да я не отказываюсь, — я постаралась чтобы в моем голосе было поменьше горечи, — но он просто молчит и избегает меня. Кхм, — я вдруг смущенно кашлянула, не понимая, с чего вдруг речь зашла о моей личной жизни, — так о чем вы хотели со мной поговорить, Ваше Величество?
— Вы, наверное, удивитесь, но именно об этом я и хотел поговорить, — король тяжело вздохнул, — не хотелось бы, чтобы граф совершил непоправимую ошибку. Он не привык рассказывать о своих чувствах. И почему-то считает, что если позволит вам узнать, как сильно он вас любит, как боится потерять, какой ужас он испытал, когда понял, что не в силах защитить любимую женщину, то вы будете испытывать к нему лишь презрение и жалость.
— Что за глупости? — возмутилась я.
— Увы, я сам часто диву даюсь, какие удивительные заблуждения царят в головах молодых людей, воспитываемых в духе героизма. Они искренне считают, что мужчины не имеют права иметь слабостей или хотя бы должны никому их не показывать.
Но это все не так важно, я не стал бы влезать в чужие отношения из альтруизма, — тут король грустно усмехнулся, — я считаю, что на этом пути каждый сам должен совершать ошибки, сам их исправлять, сам добиваться заслуженного финала, счастливого или не очень.
Но так уж получилось, что судьба вашей семьи оказалась тесно переплетена с интересами государства, и приходится вмешиваться, — король замолчал и отвернулся к окну.
Я не решалась прервать паузу, надеясь, что мне хотя бы не предложат снова брак с незнакомцем. Хотя вряд ли бы тогда речь шла о втором шансе для Роберта.
— Я попросил графа Блэквурда отложить вашу свадьбу, — вдруг прервал молчание король, словно отвечая на мои мысли, — и, кроме того, предложил, чтобы ваша дочь продолжала официально считаться ребенком Эдварда Блэквурда. Это его, собственно, так и разозлило.
— Но почему? Думаете, моя репутация пострадает из-за того, что я забеременела не в браке?
— Нет-нет, тут дело совсем не в вашей репутации, а в том, что ваша дочь родится целительницей, причем благословленной целительницей. Вы знаете, какая это редкость? Такие дети даже в целительских кланах рождаются очень редко, и если семья недостаточно родовита или богата, то эти дети изымаются из семьи и отдаются на воспитание “более достойным”.
Вы представляете, какое возмущение вызовет тот факт, что “благословленная целительница” появится в семье потомственных некромантов?
— Но как же? — я растерялась, — ведь это наша дочь, неужели это законно, отбирать ребенка у родителей?
— Закона такого, конечно, нет, — король поморщился, — но всегда есть лазейки. Где-то подкуп, где-то угроза. В целительских кланах свои правила и законы, там и не спросят — заберут. Но бывали прецеденты и в знатных семьях богатых и уважаемых магов, где родители якобы добровольно отдавали своих детей на воспитание в чужую семью.
— И никто не жаловался? Как же так?
— Увы, ссориться с целителями себе дороже. Находились, конечно, смельчаки, — король опять помолчал, мрачнея, — да вот, последний раз, пятьдесят лет назад младшая дочь герцога Терренса, в семье потомственных магов воздуха, родилась отмеченной благословением Яроса. Разумеется, родители не собирались ее отдавать. Девочку очень тщательно охраняли, герцог лично спустил с лестницы представителя клана Лоуренсов, который уговаривал его отдать им малышку.
А спустя полгода герцог где-то подхватил неизвестную болезнь. Симптомы были страшные, он буквально гнил заживо. Целители только руками разводили, даже жрицы храма Яроса могли лишь на время облегчить его страдания. Чуть позже оказалось, что болезнь заразна. Когда все члены семьи, включая старших детей стали угасать на глазах, заговорили о проклятии, о том, что семья Терренсов прогневила бога.
Большая часть слуг сбежала из поместья. Соседи шептались о проклятии. Первой не выдержала герцогиня и, плача, вызвала главу клана Лоуренсов и сама отдала свою дочь, подписав все бумаги, так как герцог на тот момент уже был без сознания. Его так и не удалось спасти, но герцогиня и старшие дети выжили. Злой умысел и сговор целителей доказать не удалось. Герцогиня отказывалась говорить на эту тему с кем бы то ни было. Терренсы с тех пор ведут замкнутый образ жизни и не видятся с младшей дочерью.
— Какой кошмар, — я не хотела верить в такую подлость и жестокость, — но как же тогда нам защитить нашу малышку?
— Граф Блэквурд так же самонадеян, как в свое время был герцог Терренс, думает, что теперь-то сможет уберечь свою семью, — король тяжело вздохнул, — мой вариант тоже не идеальный, но все же, с королевской семьей, думаю, они связываться побоятся. Я предложил ему свою кандидатуру в качестве опекуна и покровителя вашей дочери. Это вполне уместно, ведь маркиз Эдвард Блэквурд официально считается достоянием Веррии, и никого не удивит королевская поддержка его семьи.
Это не абсолютная защита, но юридически нельзя будет без моего прямого распоряжения удочерить ее или выдать замуж, а такие случаи тоже были.
— Неужели Роберт не согласился? — я вскочила с места, — вы рассказали ему то же, что и мне? Я не верю, что он настолько безрассуден!
— Успокойтесь, леди Блэквурд, — голос короля стал жестче, — он согласился, пусть со скрипом, переступив через себя, но согласился. А теперь переживает, что вы сочтете его трусом и лжецом, потому что он не может сдержать обещания, и признать своего ребенка.
— Ну что за человек! — я с облегчением выдохнула и села обратно, — всю душу мне вымотал, никогда ничего не расскажет, не посоветуется, не спросит. Сам что-то придумает, сам обидится, сам дел наворотит. Почему так все сложно?
— С вами ему тоже непросто, — король ободряюще улыбнулся, — я ведь не просто так предложил вам руководство школой, а чтобы граф в порыве защитить вас от любых опасностей, не запер снова в замке, как дракон свое сокровище.
— Ох, нет, — я вспомнила свое полурастительное существование во время первого замужества и поежилась, — теперь Камиллы рядом нет, воздействовать на меня некому, и я уже не смогу так спокойно воспринимать свое затворничество в мрачном замке.
— Я так и подумал, — король вновь улыбнулся мне, и я невольно заулыбалась в ответ, подумав, что вот, пожалуй, первый идеальный мужчина, встреченный мной в жизни.
— Знаете, если бы вы были свободны, я бы в вас влюбилась, — брякнула я вдруг вслух и покраснела.
— Если бы я был свободен, поверьте, это чувство было бы взаимно, — еще шире улыбнулся он.
— Простите, — пискнула я, — я пойду, ладно? Меня Роберт, то есть граф Блэквурд ждет, — и я, не дождавшись ответа, красная как рак, выбежала из кабинета короля, услышав, как он смеется мне вслед.
В приемной секретаря Роберта не оказалось, но стоило мне выйти в коридор, как меня со спины сгребли в охапку. Он просто держал меня в объятиях и молчал, сжимая так крепко, что трудно было дышать, а я тоже никак не решалась начать разговор.
— Роберт, — спустя несколько минут все же произнесла я, поняв, что он первым разговор не начнет, — может мы дойдем до моих покоев? По крайней мере там удобнее обниматься чем в коридоре.
Роберт вздрогнул, на секунду застыл, а потом резко развернул лицом к себе и со смесью надежды и недоверия посмотрел мне в лицо.
— Пойдем, — хрипло произнес он и взял меня под руку.
— О чем вы говорили с Его Величеством? — спросил он спустя несколько шагов.
— О том, что нашу свадьбу придется отложить, — спокойно ответила я и, почувствовала, как напряглась рука Роберта, — я согласилась, что это разумно. Ну и насчет опекунства еще поговорили. А ты против?
— Нет, не против, — ответил он, чуть помедлив, — сначала я, конечно, вспылил, но сейчас… Я решил, что это небольшая плата за вашу безопасность. Я на все готов, лишь бы никогда больше не испытывать это мерзкое чувство беспомощности, когда ничего не можешь сделать, чтобы спасти дорогого человека. А тот, кого ты обязан защищать, жертвует собой, оставляя тебя подыхать от тоски.
— Ну все ведь хорошо закончилось, — смущенно ответила я, и потом, ты все-таки меня спас, ведь это ты держал мою душу.
— Я один не удержал бы, — покачал он головой и виновато посмотрел на меня, — мне Людвиг помогал, представляешь? Интуитивно, не зная точно, как и что, но изо всех своих сил он удерживал тебя первые часы, пока я не укрепил связь достаточно, чтобы справляться самому.
— С ума сойти, — выдохнула я, — он не сильно испугался?
— Нет, он удивительно бесстрашный, — с затаенной нежностью произнес Роберт, — и, действительно, настоящая гордость рода Блэквурдов.
— Да, — я улыбнулась, — но я рада, что расти он будет с тобой, а не с Эдвардом.
— Я тоже рад, я люблю Людвига, и постараюсь быть хорошим отцом и ему и другим нашим детям, сколько бы нам судьба их не подарила. Если, конечно, ты согласна связать со мной свою жизнь.
— Ты серьезно? — я не смогла сдержать изумления, — я правильно понимаю, что сейчас ты делаешь мне предложение, а не просто ставишь перед фактом, как обычно?
— Да, — Роберт остановился и твердо посмотрел мне в глаза, — когда я уже и не надеялся, что ты вернешься, я пообещал себе и богам, что если ты выживешь, я не стану тебя ни к чему принуждать. Не смогу себе простить, если из-за меня ты будешь несчастна. Пусть не моя, но живая, просил я высшие силы, и именно в тот момент ты вернулась.
— Давай тогда не будем оскорблять волю богов и торопиться, — попросила я его, заглянув в глаза нового, незнакомого мне пока Роберта, — давай начнем все с начала, будем встречаться, постепенно узнавать друг друга. Я не прошу много времени и не собираюсь долго тебя мучить. Я даже заранее отвечаю согласием на твое предложение, потому что несмотря на все, что между нами было, не представляю рядом другого мужчину, но я не против пройти пропущенный нами период романтики и ухаживаний.
— Ты не пожалеешь, — пообещал мне Роберт, нежно обхватив ладонями мое лицо. И прежде, чем я закрыла глаза, чтобы утонуть в обжигающем и сладком поцелуе, я увидела, как в его глазах растворилась пугающая меня темная тоска.
Спустя несколько минут, когда мы уже подходили к дверям моих покоев, я подумала, что, может и впрямь у нас что-то получится.