Ава вздохнула и обняла его. Взглянув в ее лицо, Кристос заметил слезы в ее прекрасных синих глазах.
— Что случилось?
— Ничего. Просто... Я так давно мечтала об этом.
— О том, чтобы заниматься со мной любовью? — спросил он. — Дорогая моя, как легко удовлетворить твои мечты.
— Да, — сказала она. — Что касается тебя и Тео, я думаю, у меня есть все, о чем могла бы мечтать любая женщина.
Кристос почувствовал укол злости, когда она упомянула о Тео. Эта злость была направлена не на Тео, а на Аву, потому что он все еще не мог принять ее утверждение, что он — отец ребенка. Он злился и на своего брата, потому что Ставрос знал, как много в то лето Ава значила для Кристоса, и должен был держаться от нее подальше.
— Почему твое лицо становится таким напряженным, стоит мне упомянуть о Тео?
— Мне неприятно, когда...
— Когда я говорю, что ты — его отец? Кристос потянулся за своей рубашкой и, надевая ее, направился к бару с напитками.
— Кристос...
— Да?
— Вероятно, ты собираешься верить мне, правда? Иначе зачем бы тебе на мне жениться?
Кристос покачал головой. Он не мог сказать ей, что женится на ней ради того, чтобы Тео стал наследником, и ради секса, который всегда был у них великолепным.
— Сколько еще надо убеждать тебя? — спросила она.
Бросив взгляд через плечо, он заметил, что Ава снова натянула свитер. Ее руки были уперты в бока, и он понимал, что она злится на него.
И злится, черт возьми, сильно.
Он тоже был зол.
— Какая разница? Тео здесь, я предъявил семье его и тебя и собираюсь жениться.
— Разница огромная. Даже ты должен это видеть. Неужели ты в самом деле хочешь жениться на женщине, способной спать одновременно с тобой и другим мужчиной? С твоим собственным братом?
— Нет, черт возьми. Наше добрачное соглашение касается того, что произойдет, если ты сделаешь это еще раз.
— Еще раз? Я никогда не делала этого раньше.
— Не надо вспоминать прошлое, Ава.
— Как я могу не вспоминать, раз ты его не забываешь?
— Я не собираюсь вступать в спор с тобой.
— Ты не сможешь уклониться от этого. Я тебе не позволю. Если ты хочешь, чтобы я вышла за тебя замуж, если хочешь, чтобы Тео оставался здесь, на Миконосе, нам надо покончить с этим сейчас.
— Как?
— Насколько я понимаю, доверие ко мне исключается, — проговорила Ава, покусывая губу.
— Ты лгала мне, — сказал он.
Она солгала ему о нескольких вещах. О своей семье и о своем происхождении.
— Это совсем другое. Моя семья была не такой, как твоя, а я думала, что ты бы предпочел иметь дело с женщиной одного с тобой круга.
Это ему было понятно. Он мог бы простить ее, если бы она сама призналась, что солгала ему о своей семье. Но он услышал правду не от нее, а от Никки. Невестка, узнав о его романе с Авой, забеспокоилась и навела о ней справки. Все говорило о„. том, что Ава была бедной девушкой, которая стремилась найти состоятельного мужа. Ее ложь только подтверждала это.
— Я была тогда юной и позже открыла тебе всю правду.
Слишком поздно. Он не смог поверить, что Ава не услышала в то утро их с Никки разговор на террасе.
— Это несущественно.
— Существенно. Ты считаешь, что по этой причине я спала со Ставросом.
Кристос поспешно поставил свой бокал, поборов искушение швырнуть его в стену. У него не выходила из головы ненавистная картина: Ава с его братом.
— Довольно. Уходи.
— Нет.
— Нет?
— Кристос, я буду настаивать на своем. Я хочу, чтобы у нас был настоящий брак, настоящая семья с Тео, а этого не получится, если ты не будешь доверять мне.
— Хорошо, давай сделаем анализ на отцовство.
— Неужели ты поверил бы анализу больше, чем моему слову? — спросила она с грустью, тронувшей его, хотя он попытался сделать вид, что не заметил этого.
— Ава...
— Ладно, забудь. Мы не будем делать анализ на отцовство. Я больше не хочу этого. Я собираюсь убедить тебя в том, что ты ошибаешься.
— Как ты это сделаешь? Ставроса нет в живых. Я никогда не смогу спросить брата о том, что происходило между вами двумя.
— Ты никогда не спрашивал его об этом?
— Напрямую нет. Но он ничего не отрицал, когда мы поссорились из-за тебя.
Кристос сказал тогда Ставросу, что они умерли друг для друга, и покинул Миконос и Грецию. Он проводил большую часть времени в деловых поездках, стараясь настолько занять себя, чтобы не иметь возможности думать о том, какая огромная травма нанесена ему случившимся.
— О, Кристос...
Он не хотел, чтобы она жалела его.
— Каким способом ты собираешься убедить меня?
— Постараюсь, чтобы ты увидел во мне ту женщину, которой я являюсь на самом деле. Я никогда не могла бы предать тебя и ни перед чем не остановлюсь, чтобы убедить тебя в этом.
Ава не представляла, что потерял Кристос после того, как она уехала в Америку. Жизнь их обоих была сломана ложью Ставроса. Сначала тот солгал Никки, а когда та поведала обо всем Кристосу, солгал и своему брату.
Кристос видел Аву наедине со Ставросом не один раз. Таким образом она служила прикрытием для своего хозяина и его любовницы, считая тогда эту свою роль... не то чтобы невинной, но необходимой.
Убедить Кристоса в том, что он может доверять ей, было непросто. Ава не заблуждалась на сей счет. Всю свою жизнь она притворялась той, кем не была на самом деле, рисуя маленький жалкий автофургон, в котором выросла, большим фермерским домом.
Она так много лгала о том, откуда она родом, что не хотела смотреть в лицо правде. Но это было в прошлом. Тео никогда не встречался с дедушкой и бабушкой по материнской линии и никогда не встретится. Ее отец выставил ее из автофургона, когда она оказалась беременной и безработной.
— Мне никогда не нравилось мое происхождение, — сказала она спокойно. — И я никогда бы не встретила тебя, если бы не придумала себе другую родословную. Поэтому я не собираюсь извиняться за это. Возможно, лучше бы я вообще не говорила о своей семье.
— Я не стал бы судить о тебе по твоей семье. Но лгать о том, откуда ты... этого я не понимаю. Черт, я так надеюсь, что никто не станет судить обо мне по моему отцу! Он сводит меня с ума.
Ава покачала головой. Легкая улыбка тронула ее губы.
— Все мужчины в семье Теакисов должны идти своим собственным путем.
— Верно. Но ты-то убежала не ради этого.
— Нет. Я выросла в потрепанном автофургоне, который стоял где-то на задворках. У нас никогда не было денег.
— Деньги не играют никакой роли, — сказал Кристос.
— Если они у тебя есть. Если их нет — это то, о чем только и говорят.
— Не пойму, какое отношение деньги имеют к моему доверию тебе, — сказал он.
Ава сделала глубокий вдох. Вряд ли он поймет. Но у нее есть выбор. Можно либо по-прежнему избегать разговоров о том, как она росла, и никогда не добиться доверия Кристоса, либо постепенно разрушать барьеры.
Глубоко вздохнув, Ава сказала:
— Я ненавижу тот период моего прошлого. Поэтому я лгала — не только тебе, но и себе тоже.
Кристос снова налил себе скотча в стакан и выпил залпом.
— Ты лжешь сама себе?
— А ты нет?
Он покачал головой.
— Нет. Я постоянно вижу свои слабости.
— Какие слабости? Он пожал плечами.
— Поговорим о тебе.
— О каких отношениях может идти речь, если говорить буду я одна?
— Мы можем начать с тебя. Когда ты... как ты там сказала? А, да. Когда ты позволишь мне увидеть в тебе ту женщину, которой являешься на самом деле, тогда мы сможем покопаться и в моей душе.
— Ты бываешь надменным, — сказала Ава.
— Уже слышал.
Он подошел к ней, и она увидела его обнаженную грудь под рубашкой, которую он так и не застегнул снова.
— Посмотри мне в глаза, — произнес Кристос. Она подняла голову и с удивлением увидела его серьезный взгляд.
— И что?
— Я становлюсь надменным только тогда, когда мои чувства глубоко задеты, а у тебя это хорошо получается.
Ей нечего было ответить. Когда он взял ее лицо в ладони, она стояла очень тихо, боясь сказать что-то такое, что заставит его снова уйти в другой конец комнаты. Слезы жгли ей глаза. Наконец она нарушила молчание:
— Я могу то же самое сказать о себе. Он опустил руки и отступил на шаг.
— Так что, по-твоему, мы должны делать? Ава заморгала сдерживая слезы.
— Мы должны проводить время вместе, и не только в разговорах о прошлом. Должны снова узнать друг друга.
— Думаю, нам надо начать сегодня же, — сказал он, кивком головы показав на кровать за их спинами.
Ава закусила губу.
— А я думаю, что мы не должны ложиться в постель до тех пор, пока не поженимся. Это только осложняет жизнь.
— Секс никогда не осложняет жизнь.
— Тебе — возможно. Что касается меня, мне всегда хочется просто свернуться калачиком в твоих объятиях и послать к черту весь остальной мир, а это никак не решает проблем.
Кристос налил себе еще.
— Ладно. Никакого секса, пока мы не поженимся.
— Ты думаешь, что станешь доверять мне к тому времени?
— Понятия не имею, но брак с тобой дает мне возможность делить с тобой постель, а я не намерен отказывать себе в этом.
Осталось две недели, подумала Ава. Удастся ли ей завоевать его доверие за это время?
Тео вбежал в комнату Авы и прыгнул на постель, разбудив ее. Его тонкий голосок звучал громко и ликующе. С утра Ава бывала обычно настроена не слишком бодро, но, глядя на его улыбающуюся физиономию, сама не могла сдержать улыбки.
— Чему ты так радуешься? — спросила она. Он был одет, а на ногах у него были сандалии, которые подарил ему Ари, когда они прилетели. Традиционная греческая обувь, которую носил даже Ари.
— Папа сегодня хочет покатать нас на своей лодке.
— Правда? — Надо надеяться, Кристос понимает, что делает. Одно дело — обещать найти epejym для Тео, и совсем другое — на самом деле покатать его на лодке. Ей не хотелось, чтобы Тео расстроился, если Кристосу придется задержаться на работе.
— Да. Как только ты встанешь. Я уже давным-давно проснулся.
— Прости, солнышко. Дай мне минутку. Я умоюсь и спущусь вниз выпить кофе. И тогда мы сможем поговорить.
— Тебе не надо этого делать. Папа уже несет тебе кофе.
— Серьезно?
Ава не хотела, чтобы Кристос увидел ее, пока она не причесалась и не почистила зубы.
— Я сказал ему...
Ясно, что сказал ее маленький говорливый сын. Что мамочка немного чудная, пока не выпьет свой утренний кофе.
Ава взъерошила сыну волосы и притянула его к себе.
— Ты сказал ему, что я обязательно должна, проснувшись, выпить кофе?
Тео кивнул, обнимая ее.
— Да, и кофе уже здесь.
Ава подняла глаза на Кристоса, который стоял в дверях, держа в каждой руке по кружке. Он был в белых брюках и черной футболке, и у него был вид прекрасно выспавшегося человека, чему она позавидовала.
Он вошел в ее комнату и протянул ей одну кружку. Ава попыталась поправить волосы, которые, вероятно, были примяты с одной стороны и торчали с другой. Сделав глоток кофе, она постаралась выглядеть спокойной.
— Что там по поводу лодки?
Кристос стоял в углу комнаты и пил кофе.
— После нашего разговора прошлой ночью я решил взять отгул на день и пригласить вас обоих на свою яхту.
— А я думал, что мы будем плавать на лодке, — сказал Тео.
— Яхтой называют большую лодку.
— А она очень большая?
— Достаточно, — сказал Кристос. — Ты не хотела бы присоединиться к нам, Ава?
— Хотела бы.
— Хорошо. Тогда мы не будем тебе мешать и подождем внизу.
Тео чмокнул ее и выбежал за дверь. Кристос задержался на пороге.
— Ты уверен, что сможешь взять отгул на день?
— Ты сказала вчера одну здравую вещь.
— Только одну? — спросила Ава. Вообще-то она была удивлена, что смогла произнести хоть что-то здравое в том состоянии, в котором находилась: ослепленная любовью и переполненная эмоциями.
— Ну, говорить о том, что не надо заниматься любовью, — это ненормально.
Она вспыхнула.
— Все зависит от точки зрения.
— Я собираюсь изменить твою точку зрения по этому вопросу. Но я имею в виду сейчас твои слова о том, что ты не могла бы строить отношения одна.
— Рада, что ты слушал меня, — сказала Ава. Кристос поставил свою кружку на туалетный сто-лик и, подойдя к кровати, сел рядом, прижавшись бедром к ее бедру.
— Я всегда слушаю, — произнес он.
— Надеюсь, — сказала Ава. Прежде всего она надеялась, что в один прекрасный день он действительно услышит ее слова о том, что она не изменяла ему, и поверит ей.
Он провел пальцем по простыне, которую она прижимала к своей груди.
— В чем ты спишь?
— Отдадим это на волю твоему воображению.
— Не стоит. Я представляю, что ты спишь обнаженная.
— Вовсе нет.
— Какая жалость!
— Иногда Тео боится спать ночью один и спит со мной.
— А чего он боится?
Ава пыталась сосредоточиться на разговоре, а не на том, что его палец скользит по ее коже.
— Разных вещей. Он не всегда может это объяснить.
— Тебе всегда удается успокоить его?
— Да. Мы молимся, и я ему пою.
— Это одно из твоих качеств, которыми я восхищаюсь.
— Какое?
— Как ты относишься к Тео. Ты очень хорошо с ним обращаешься.
Когда Тео родился, Ава была удивлена тем, как сильно любит своего сына. С его появлением ее жизнь приобрела новое содержание, о котором она и не подозревала. У нее появился тот, кого она могла любить и окружить заботой.
— Его легко любить.
— Да, — сказал КриСтос. Он наклонился к ней, и она подалась ему навстречу. — Ты не изменила своего решения воздерживаться от секса?
Ава покачала головой.
— Папа, пошли. Она будет целый день собираться, если ты не уйдешь из ее комнаты, — раздался с порога недовольный голос Тео.
Кристос торопливо поцеловал Аву и пошел к двери, забрав по пути свою кружку. Когда дверь за двумя Теакисами затворилась, Ава с головой накрылась простыней и попыталась не дать своему сердцу поверить в то, что сегодня началась ее новая жизнь с Кристосом и Тео.