Доктор Майерс сняла манжету.
— Тогда я предпочла бы, чтобы вы называли меня Норин.
Клер почувствовала, что ей оказана честь. Она подумала, что, кроме близких друзей, не многим людям было дано право обращаться к этой женщине иначе чем «доктор».
— Не переживайте, Клер. Вы наняли именно того человека, который нужен. — Норин села на край кровати, и в ее глазах вспыхнул огонек. — Когда дела совсем плохи, Тайс Уокер может исправить положение. Я повстречалась с ним в безнадежной ситуации… Он очень помог моему сыну, очистил его имя от грязи.
— Вашего сына?
— Он сбежал в Нью-Йорк, чтобы прославиться своей музыкой. Ему едва исполнилось девятнадцать, он даже не кончил колледж, думал, что у него есть шанс достичь успеха. Но попал в тюрьму штата Нью-Йорк. — Ее голос стал тише. — Его обвинили в том, что он совершил вооруженное ограбление магазина. Он был осужден за вооруженный грабеж.
У Клер едва не выскочило сердце. Хотя тон Норин был еще легким, ее губы напряглись и глаза затуманились от гнетущих воспоминаний.
— Я вдова, растила сына одна. Мне пришлось оставить практику — единственный источник средств существования — и поехать в Нью-Йорк. Я потратила два года и все мои сбережения до последнего цента, нанимая адвокатов. У полиции не было никаких улик. Владелец магазина даже не смог без сомнений опознать моего сына. Все, что у них было, — это донос местной уличной банды, которая терроризировала окрестности. Но этого оказалось достаточно. — Полный боли взгляд Норин сосредоточился на Клер. — Мой мальчик не таков. Он не украдет и не ограбит, и он не связан ни с каким видом насилия. Он не заслужил, чтобы его заперли в далекой тюрьме в камере с подонками, которые… — ее голос дрогнул и прервался. Она посмотрела в сторону, резко вздохнув. Миг спустя она вымучила напряженную улыбку. — Я услышала о Тайсе от другой матери, приехавшей навестить своего сына в тюрьме. К тому времени у меня уже совсем не было денег. Не осталось даже кредита. Но я была в отчаянии и поэтому обратилась к Тайсу. — Она покачала головой, как будто все еще не могла поверить, что так и было. — Тайс расследовал дело. Собрал в одном месте всех так называемых свидетелей, допросил владельца магазина, раскопал не замеченные полицией улики. Затем на свои собственные деньги он нанял дорогого адвоката, чтобы вновь открыть дело. — Глаза Норин заблестели, ноздри раздулись. — Он вызволил моего мальчика и привел его ко мне домой.
Никто не проронил ни слова. В груди у Клер была тяжесть, и она не могла говорить. Было больно думать, что происходят такие несправедливости.
— Он помог моему мужу, — спокойно сообщила Брианна со своего кресла. — Сделал так, что с его брата сняли обвинение в растрате. Нашел женщину, которая совершила это преступление, и добился возврата денег.
— О Боже, — наконец произнесла Клер. — Я даже не подозревала, что он проводит расследования. Я думала, он только шофер и телохранитель.
Обе женщины подняли брови.
— Телохранитель? — переспросила Норин.
— Шофер?! — воскликнула Брианна. — Тайс владеет одним из самых больших частных детективных агентств в стране. У него много опытных детективов и агентов безопасности в разных штатах. Я не слышала, чтобы он когда-либо сам работал телохранителем или шофером.
— Для столь знаменитой женщины, как Клер, он, возможно, сделал исключение, — предположила Норин. — Он, наверно, хотел сам убедиться, что все будет в порядке.
— Но в то время он еще не знал, что я и есть Валентина Ричмонд, — возразила Клер. На их лицах отразилось непонимание. — Мой кузен нанял его, — объяснила она, — и дал ему мое вымышленное имя. Тайс думал, что я Клер Джонс, поэтесса, получившая премию.
Норин наклонила голову. Брианна оперлась подбородком на кулак. Обе женщины смотрели на нее, все более хмурясь.
— Как вы думаете, он стал бы лично охранять поэта-лауреата?
— Конечно, — дружно ответили они, кивая слишком решительно.
Клер закусила нижнюю губу. Верили они или нет, но Тайс не знал, что она — Валентина Ричмонд, когда брался за работу.
— Конечно, он взялся бы лично охранять поэта, получившего премию, — заверила Норин, в этот раз более убедительно. — Поэты очень важны. Не так ли, Брианна?
— О да, очень важны.
— Во всяком случае, — сказала Норин, с облегчением махнув рукой, — здесь все вокруг считают его героем. И если вы сомневаетесь относительно Брианны или меня, что мы сохраним в секрете, что вы здесь, ну… не сомневайтесь. Что бы мы ни сделали для Тайса Уокера, этого не будет слишком много.
Клер кивнула с благодарной улыбкой.
— Я надеюсь, что вы получите возможность узнать его, Клер, — сказала Брианна. — Он не любит много говорить, но под суровой внешностью скрыт очень чуткий человек. Вы можете доверять ему. Никто для вас ничего лучше не сделает.
Комок застрял в горле Клер. Они думали, что она не знала его. Возможно, и не знала, но чувствовала, что знает его лучше, чем кого-либо другого за всю свою жизнь.
— Давайте закончим осмотр, — пробормотала Норин, вставляя стетоскоп в уши. — Вы получили довольно сильный удар по голове, и у вас несколько опасных ушибов, как вы уже поняли. — Раскрыв ворот слишком большой мужской рубашки, которая была на Клер, — рубашки, которую Клер никогда раньше не видела, — врач прижала стетоскоп к ее груди и послушала. Затем она проверила пульс и задала вопросы относительно боли и головокружения. — Побудьте в постели до конца дня, в заключение высказалась она. — Завтра вы сможете встать и ходить. Я дам вам таблетку от головной боли.
— Проснулась?
Полный надежды мужской голос из двери спальни заставил врача повернуться, и пульс Клер прыгнул. Тайс. Он выглядел измученным и взволнованным — и таким родным, что у нее бешено забилось сердце. Он не выглядел раненым, по крайней мере не так, чтобы она могла видеть это на расстоянии. Его пристальный взгляд встретился с ее глазами, пока он шел по комнате.
— Клер!
Она села и протянула к нему руки. Он подошел и нежно ее обнял.
— Я чертовски волновался за тебя, — прошептал он хрипло.
— О, Тайс. — Она прижала лицо к его шее, слезы облегчения застилали ее глаза, пока она наслаждалась его силой, его теплом. — Ты действительно в порядке?
— Я? — Он бросил быстрый взгляд на обеих женщин, которые стояли, с изумлением глядя на них. Они немедленно отвернулись и начали обсуждать что-то свое. Умерив голос до хриплого шепота, он спросил Клер: — А как ты? Ты напугала меня до смерти. — Его дыхание шевелило ее волосы, когда он прижимался щекой к ее виску. — Тебе очень больно?
— Нет, нет. Я так рада видеть, что ты в порядке.
— Взрыв сбил тебя с ног, и ты ударилась головой. — Тайс отвел волосы с ее лица и вытер слезы большими пальцами. — Благодарение Богу, что на тебе был тот сумасшедший парик. Он был чертовски уродлив, но смягчил удар.
— Уродлив? — возражающая полуулыбка задрожала на ее губах. — Я тебе не понравилась в обличье брюнетки?
— Ты мне нравишься в любом обличье… — прошептал он искренне, целуя ее в лоб. — Только не мертвой. Когда я увидел тебя лежащей у того дерева… — его голос прервался, а мускулы напряглись.
Она прижалась щекой к щеке Тайса и закрыла глаза, согретая душевным волнением, которое уловила в его взгляде.
— Ты спас меня. Ты спас мою жизнь. Снова. Сначала от сумасшедшего мальчишки на доске, потом от взрыва.
Его руки сомкнулись вокруг нее, и мгновение он просто держал ее.
Она отодвинулась назад, чтобы заглянуть в его глаза.
— Ты ранен? — Прежде чем он опомнился, она наполовину расстегнула его рубашку.
— Что ты делаешь?
— Я хочу сама посмотреть. Я не могу поверить, что ты не ранен. — Он схватил ее за руки, но она уже сумела стащить рубашку с его плеча. — Ты ранен! Ты изрезан! Я вижу порез. Доктор Майерс, — позвала она, вспомнив о женщинах, которые, возможно, все еще были здесь, — вы видели этот порез?
— Ради бога, Клер, — возразил Тайс со смущенным смехом, пытаясь вернуть рубашку назад на свое плечо. — Это пустяк.
— Это глубокий порез. Сними рубашку.
— Нет, не сниму.
С сердитым вздохом она провела руками по его золотистым, мускулистым, жилистым рукам, которые были скрыты подозрительно длинными рукавами.