Оторвавшись от ее губ. Камерон встретился с ней взглядом.
Он ждал, когда она заговорит.
Келли тряхнула головой, с ужасом почувствовав, что глаза ее застилают слезы.
- Не надо, прошу вас. Я не могу! Не должна, - только и выдавила она. Вы должны уйти.
- Келли...
- Прошу вас! - воскликнула она, попятившись. - Уходите!
Она повернулась и, выбежав из комнаты, скатилась вниз по лестнице. Но даже этого ей показалось мало. Она выскочила из дома и, хлопнув дверью, прислонилась к ней спиной, глубоко вдыхая ночной воздух.
О чем она думает? Отец погиб. Погиб и ее самый близкий друг и любовник - ее муж. Оба они пали от руки мятежников.
Двор ее дома усеян трупами, а она начисто забыла обо всем, стоило этому южанину к ней прикоснуться.
Слава Богу, что сейчас ночь. Тьма и прохлада помогут ей погасить неуемный жар плоти. Сегодня он уйдет, и она забудет его.
Девушка закрыла глаза. До Виргинии рукой подать. Она не сомневалась, что он уйдет, ибо хочешь не хочешь, а он был одним из пресловутых виргинских рыцарей.
Неожиданно ее внимание привлек какой-то звук. Келли испуганно вздрогнула. Широко раскрыв глаза, она застыла в ожидании. Тихо. Потом послышался топот конских копыт.
- Капитан! - услышала она чей-то голос. - Разбейте лагерь милей южнее, возле старого сада. Выставьте по два сторожевых поста на отряд, сэр!
- Будет сделано, сэр! - раздалось в ответ, и топот копыт стал удаляться.
Слава Богу, на сей раз никто не зашел к ней в дом.
Но они намерены расположиться совсем рядом! В перелеске и на полях. Выставят караулы. На них так легко наткнуться!
- Нет! - прошептала она и быстро прикрыла рот рукой.
Глаза снова защипало от слез.
Девушка решительно распахнула дверь.
Камерон стоял в гостиной, пристегивая ножны. Когда она вошла, он, выхватив саблю, пронзил ее своим синим взглядом.
Напряженным, острым, словно лезвие.
Келли остановилась у двери, переводя дыхание и не спуская глаз с оружия.
- Черт возьми, Келли! - досадливо бросил он, привычным движением возвратив саблю в ножны. Уперев руки в бока, усмехнулся и покачал головой. - У меня, конечно, были кое-какие мысли, но протыкать тебя саблей не входило в мои намерения, - хмыкнул он.
Она не проронила ни слова.
- Я ухожу, Келли, - очень тихо произнес он.
Она упрямо замотала головой:
- Ты.., ты не можешь.
Камерон прищурился:
- Почему это?
- Потому что повсюду кишмя кишат янки.
Он пожал плечами:
- Я без труда обойду их стороной.
- Сегодня их столько, что никому не удастся проскочить незамеченным.
Дэниел улыбнулся:
- Значит, ты не хочешь, чтобы меня взяли в плен?
- Ты ведь еще не поправился, глупец!
- Но теперь мне стало значительно лучше.
Девушка насторожилась. Черт бы его побрал! Она всего лишь беспокоится за его жизнь! Расправив плечи, Келли вздернула подбородок.
- Если бы ты как следует долечился в первый раз, то, уверена, рана не открылась бы снова и не вызвала эту ужасную лихорадку. Но если тебе не терпится уйти отсюда сегодня, то скатертью дорога! Вполне вероятно, что тебя подстрелят в темноте. Или, в худшем случае, возьмут в плен.
- Ты, конечно, наслышана об условиях содержания военнопленных в тюрьмах янки, чтобы не сомневаться в том, что я там умру? - осведомился он.
На условия содержания военнопленных жаловались обе воюющие стороны. На Севере условия были ужасными. Келли знала об этом из газетных статей. Что бы там ни думал о янки Дэниел, но и на Севере многие возмущались бесчеловечным обращением с военнопленными.
На Юге условия были еще хуже. И девушка была убеждена, что в этом нет злого умысла. Половина солдат армии конфедератов ходила чуть ли не босиком, военная форма износилась почти до лохмотьев. Армейские пайки были настолько мизерными, что солдаты в прямом смысле голодали. Чем в таких обстоятельствах могли они поделиться со своими врагами - военнопленными?
Авраам Линкольн не раз терпел поражения от руки талантливых южных генералов, но он был прекрасным стратегом и знал, что делает. Его армия, уступая в умении, брала численностью. Когда гибли его солдаты, он знал, что может их заменить.
А также накормить.
Безжалостная рука северной блокады все сильнее сжималась на горле Юга. Война, опустошив плантации Юга, набросила на конфедератов петлю голода. И если не хватало еды для своих солдат, то как они могли накормить чужих?
До северян доходили страшные рассказы о том, как голодают попавшие в плен солдаты Союза в лагерях южан. Но на каждого борца за улучшение условий находился какой-нибудь обиженный, который утверждал, что в тюрьмах не обязаны нянчиться с военнопленными. Среди лояльных должностных лиц всегда находился какой-нибудь жестокий начальник, который в грош не ставил человеческую жизнь. Учитывая все эти обстоятельства, любой солдат - будь то северянин или южанин - пуще смерти боялся плена.
Келли стиснула зубы. Какое ей дело до того, что случится с этим проклятым мятежником?!
Она вновь отошла от двери.
- Можете остаться, полковник, если пожелаете.