― Чт-т-о-о? Как так?
Я увидела, что к нам очень близко подошел мужчина в белом халате:
― Вы, что нас подслушиваете?
― Пришлось, простите. Давайте отойдем… отъедим чуть дальше. Мне нужно вам кое-что сказать.
Мы переглянулись с Пати и Лути, и направились в сторону окна:
― О чем вы хотели сказать?
Я видела, что молодой человек волнуется и оглядывается по сторонам, стараясь говорить как можно тише:
― У меня для вас кое-что есть, — запустил руку в карман, сглотнул и вынул оттуда белый сверток. ― Возьмите, — протянул мне. Я хотела сразу раскрыть его, но парень накрыл мою руку своей. ― Прошу не здесь. Здесь это может быть опасным.
В разговор вмешалась Пати:
― То есть, вы предлагаете унести сверток с собой и открыть его там, где нет людей? Вы в своем уме? Показывайте, что у вас там.
Он замахал руками:
― Нет, нет, прошу, только не здесь. Умоляю, это может плохо кончиться для нас всех.
― Для кого для нас? — я взглянула в его перепуганные глаза.
― Для Рэдинийцев…
― Кто вы такой? — попыталась встать, но он надавил мне на плечо и заставил сесть обратно.
― Я ваш друг. Меня Дмитрий послал.
― Дмитрий?
― Димка? Так он что же одумался и вернулся? А, где сам-то?
― Он жив? — я смотрела на парня с мольбой в глазах и желала услышать «да».
― Об этом я не знаю, синьора, — выпрямился и стал с деловитым видом разговаривать с нами о каких-то витаминах для моих костей. Я обернулась и увидела мимо проходящих врачей. ― А теперь вам пора. Откроете и можете возвращаться, но желательно ночью. Буду вас ждать здесь.
― А где сам Дмитрий? — я не собиралась его отпускать, пока не скажет правду.
― Синьора, я, действительно, не знаю. Мне пора, извините. — одернул мою руку и зашагал в сторону коридора, завернул за угол и скрылся.
― Мийка, ты что-нибудь поняла?
― Ни капельки.
Пиппо… Лути мордочкой тыкал в сверток:
― Думаешь открыть? — обратилась я к нему.
Он заскулил и начал показывать всем своим видом, что ему нужно на улицу: смотрел в окно и шумно дышал, высунув язык, словно в больнице жарко. Потом соскочил с моих рук и побежал к выходу, периодически лая, тем самым зовя нас за собой.
― Вперед за псом, Мийка. Он у нас сокровище просто.
― Это точно. Но я не могу все время кататься на этом кресле. Удобно, не практично.
― Пес подожди. И ты Мийка, тоже. Пати Гатти сейчас все организует.
Отошла к высокому овальному столу и начала разговаривать с девушкой за ним. Буквально через минуту та вынесла мне какую-то двурогую палку с верхушкой.
― Держите, синьора. Извините, что заставила вас ждать. — девушка мило улыбнулась и вернулась за стол.
А Пати с улыбкой победителя подошла ко мне.
― Что это за странная палка?
― Костыль.
― И зачем она мне? У нас с такими однорогими палками — посохами дедушки ходят для солидности, но никак не молодые девушки.
― Мийка, ты попробуй. Давай, я тебе помогу.
Я кое-как встала. Пати подставила мне эту двурогую палку подмышку и сказала «иди». Легко сказать, но… А нет, очень даже удобно и маневренно, не то что в кресле на колесах.
Сверток я прижимала второй рукой к груди. Возможно, там весточка от Дмитрия, но к чему столько таинственности?
Пиппо-Лути быстро шел впереди нас и не собирался останавливаться. А я не собиралась перечить ему, дракончик знает куда идти — это точно.
Остановился он возле одной из машин с красной полосой и начал лаять.
― Эдуард похитил меня, скрываясь в такой же машине. Я не пойду. Лути, зачем нам туда?
― Мийка, я не ослышалась, ты пса Лути называешь? Почему?
А можно ли ей доверять до конца? Я смотрела на Пати и не понимала, что ответить. Сейчас или никогда:
― Пати, ты сказала, что мой след взял Пиппо? Неужели он бежал все это время за машиной? Таормина далеко и, возможно, отсюда до нее только по воде можно добраться. Скажи, откуда ты поняла, что я там в доме Эдуарда?
― Мийка, ты меня подозреваешь в предательстве, что ли?
― Эдуард сказал, что ты… выбрала его, а не меня.
― Вот, подонок! Мийка, ты поверила ему?
― На несколько минут да, но я не хочу в это верить. Ты мне, правда, очень дорога, как подруга, — все то время, пока мы с Патрицией говорили, пес-дракон не унимался и лаял возле машины.