А если Джакомо прав и я здесь только для того, чтобы соединись две враждующие части?
― Ваша нога тоже исцелится. Рэдинийцам нельзя применять магию здесь, но у них есть любовь, о которой они, к сожалению, забывают. А ей подвластны любые чудеса.
― Но я не люблю Лорда. Я люблю другого человека.
― Но ваши тела о другом говорят.
― Это ошибка. Вы же можете ошибаться?
― Все ошибаются. Но хотя бы попробуйте посидеть рядом с ним, держа за руку. Понимаю, вы в ссоре, но ему это нужно сейчас и вам тоже.
― Но есть же книга, рецепты которой исцеляют рэдинийцев и без любви. Она ему поможет.
― Без щепотки любви, они практически бездейственны. Милая, нельзя исцелить человека, не любя его. Вот, я люблю всех своих пациентов, и они исцеляются понемногу. А супруга моя практически не болеет, потому что я отдаю ей море любви.
А потом я попросила рассказать Джакомо, как он познакомился со своей супругой. Он просто сиял от счастья, говоря о ней. Если бы Дмитрий был со мной, возможно, и я была бы счастливой.
Когда врач ушел, я заглянула к Лорду — он спал. Но подходить не стала: теперь он подключен к лекарствам и можно не переживать за него.
― Синьора Миана, — увидела взволнованную Марту. ― Только что приходил человек и спрашивал о вас.
― Кто? Лично обо мне?
― Да. О вас и синьоре Лорде. Я сказала, что впервые слышу. Но мне кажется, он не поверил. Пытался зайти в дом, чтобы дождаться синьора Аурелио, но я не впустила. А теперь он сидит в машине снаружи, — она так быстро жестикулировала, что я еле успевала уследить за ней. ― О, Святой Франциск, береги жителей этого дома! Помоги синьору Эдуарду и возлюбленной его Патриции, — подняв руки к небу, она удалилась.
«Возлюбленной Патриции»? Я ослышалась или нет?
Интересно, а если к Лорду приложить ногу, она исцелится? Хотелось бы. Надоело ковылять с рогатой палкой в обнимку. Я решила, что не пойду к Лорду. И направилась к себе в комнату, как обычно, путешествуя в мыслительном лесу. Кто был этот человек, что приходил? И почему так долго нет Пати с Лутианом? Джакомо предложил заняться любовью с Лордом? Немыслимо! Но все же интересно, а какой Лорд в постели? Мианарэлла Альманзи, о чем ты думаешь! О любви?!..
Глава 27
Спустя примерно полчаса Марта вернулась и пригласила меня обедать. Перед тем как я зашла, она туго завесила окна портьерами, чтобы синьор снаружи не смог меня увидеть.
― Хотела вас угостить печеньем. Вчера сделала несколько порций, чтобы всем хватило. А они куда-то пропали. Сваливаю на синьора снаружи, хоть он и не был на моей кухне, а печенья, ей-богу, пропали из-за него!
Марта снова очень бурно жестикулировала. Когда я сказала, что печенье съел пес, она, конечно же, мне не поверила, потому как собаки не едят печенье. Но если все-таки съел, то она будет молиться за него, ибо «собачка отдала душу низменным страстям». И как в такого малыша могло влезть столько? Марта показала большую тарелку, которая «еще вчера была заполнена до краев».
Мы с ней хотели напоить супчиком Лорда, но когда зашли, он все еще был без сознания. Поэтому мы съели суп сами. А потом меня накормили божественными пирожными. Марта очень переживала, что пирожные покупные, а я так и не попробовала фирменные «Ченчи», которые она традиционно готовит во время проведения Венецианского карнавала. И, конечно же, я расспросила у нее, что это такое. Она с большим восторгом описывала карнавал, и мне захотелось на нем обязательно побывать. Люди наряжаются в праздничные разноцветные костюмы, на лицах у них маски, и ты можешь ощутить себя совсем иным человеком. На карнавале возможно стать кем угодно.
Вскоре мы услышали шум машины. Марта выглянула в окно — наконец-то приехали Эдуард и Патриция. Их встретил тот господин, который сидел снаружи. Конечно же, Марта заранее позвонила и Эдуарду, и хозяину дома — синьору Аурелио, чтобы встреча с этим таинственным человеком не оказалась неприятным сюрпризом. Я несколько раз спросила про песика — видит ли она его. Ответила, что нет. Поэтому я места себе не находила — ковыляла по кухне из угла в угол.
Мы слышали ругань снаружи, и это несмотря на то, что окна были закрыты и плотно занавешены. Неужели все настолько серьезно и сейчас тот синьор вломится в дом?..
― Нет, нет и нет! Это мои последние слова — так и запишите.
― Но синьор Микеле…
― Как же меня достали это пронырливые репортеры, — Эдуард со всей силы захлопнул входную дверь. ― Наконец-то тишина.
Я выбежала из кухни:
― А где Пати? Где Лутиан?
― Скоро будут. Марта принесите мой синий пиджак, там сразу при входе в комнату. И поживее!
― Хорошо синьор.
Значит, он не только со мной такой грубый. Женщины для него что «пустое место»? Я стояла и ждала, когда откроется входная дверь, и войдут те, кого я хочу увидеть. Пришла Марта и отдала Эду пиджак, тот вынул небольшую книжечку из левого кармана, что-то написал в ней, вырвал листок, аккуратно положил книжечку на место и отдал Марте, жестом показывая, чтобы унесла обратно:
― Ни минуты покоя, — выругался, смерил меня недовольным взглядом, будто я виновата во всех его жизненных неудачах и вышел.
Я замерла в ожидании. Вдруг Лутиана кто-то услышал и тот синьор хочет забрать его? А что если им не удастся договориться? Уверена, что говорящие собаки в этом мире не меньшая находка, чем человек-дракон. Марта подошла ко мне, и лишь несколько раз разведя руками, ушла в кухню. Дверь, наконец-то открылась и я увидела Патрицию с возмущенным лицом. За ней шел Эдуард с большой сумкой на плече.
― Где Лутиан?
― Мийка, не волнуйся, операция «Спасти рэдинийцев» прошла успешно! — сказала Пати, чуть понизив голос. ― Он у Эда в сумке, книжки читает.
Подбежала к Эдуарду с умоляющим взглядом, он стянул сумку с плеча и поставил на пол. Я быстро открыла: сумка была наполнена книгами, наверху сидел мой любимый дракончик и рассматривал картинки с изображением собак:
― Никогда не любил собак, принцесса, а вот сейчас они мне кажутся такими милыми.
Мы как-то синхронно посмотрели на дракона, а потом на сзади стоящую Марту. Глаза ее были с крупную оливу, а рот она зажимала рукой. Пати сориентировалась первой:
― Эд занимается чревовещанием. Правда, дорогой?
Не знаю, что здесь означает червовизжание, мне всегда казалось, что червячки тихий народ, но Эдуард состроил недовольную гримасу. Потом все же закивал в знак согласия.
― О, святой Антоний, дай вразумления этому юноше, — снова вскинула руки кверху и удалилась на кухню.
― Лутиан, не болтай так громко, — я потрепала дракончика за ушком.
― Мне ее не было видно, принцесса.
― Вы нашли книгу? — смотрела на них с тревогой в глазах.
― Конечно! Она у меня тут, — Пати похлопала себя по груди. ― Бери Лутиана и бегом в комнату.
― А что это за книги?
― Дракону захотелось почитать о псовых, — съехидничал Эдуард и улыбнулся.
Я взяла Лутиана под мышку, он начал возмущенно повизгивать: оказывается, нужно было захватить книжку с собой. Только мы хотели подняться в комнату Лорда, как прибежала Марта и чуть ли не силком затолкала нас на кухню. Жестикулировала и «ахала», как только допускала мысль, что мы бы ушли, не отведав ее угощения. Она каким-то чудесным образом испекла целую тарелку печений «Ченчи», пока мы с ней были на кухни. Я и подумать не могла, что все, что она делала, когда мы разговаривали — это было приготовление еды. Ведь все было так легко и непринужденно. Я посадила Лутиана на колени и то и дело подсовывала ему печеньки. Он оказался ужасно прожорливым. Когда у меня закончилась очередная порция сладостей, Марта поставила передо мной всю тарелку. Она решила, что я так сильно переживаю за супруга, что у меня волчий аппетит. Неужели волки здесь едят сладости, а собаки нет? Оказывается, Эдуард уговорил нового хозяина виллы передать книги, за исключением тех, что отобрал себе Лутиан, в библиотеку детского дома. Это была хорошая новость.
Мы вышли из-за стола… Нет, не вышли, а выползли, но зато сытые и довольные.
Когда пришли к Лорду — тот спал. Решили не беспокоить его и пошли в мою комнату. Я даже сама не заметила, как начала часто обходиться без рогатой палки. Мне сказала об этом Патриция. Неужели, правда, мы с Лордом?.. Да нет же, глупости все это!