— Я подойду чуть позже, если можно, — ответил он. — Мне нужно сделать несколько телефонных звонков и забрать из отеля кое-какие вещи. «Гундель» — о, превосходно!
Мэгги увидела Симону за барной стойкой, с бокалом шампанского; итальянка смотрелась, еще более эффектно, чем обычно. На Золтане был костюм, оставшийся у него с тех времен, когда он был водителем посла, и итальянские туфли. Оба были очень нарядными — Мэгги предположила, что это, наверное, был их первый совместный выход в свет.
— Я встретила в холле отеля Люка де Боскьера. Он приехал сюда по делам, — сообщила она. — Я пригласила его поужинать с нами — надеюсь, вы не возражаете?
Выщипанные брови Симоны взметнулись вверх, исчезая под челкой.
— Ой, Мэгги-и! — захихикала она.
Золтан промолчал. Друзья направились в зал. Симона подмигнула Мэгги, когда они усаживались за стол. Золтан заказал крепкое красное вино из Эгера, гуляш и жареного гуся, объявив, что последний почти не уступает легендарному гусю его матушки. В этом ресторане ему явно нравилось. Друзья произнесли тост за отсутствовавшую Эсмеральду. К столику подошли музыканты цыганского оркестра и стали исполнять надрывную мелодию прямо над ухом Мэгги. Потом, обратившись к Симоне, завели мотивчик повеселее.
— Это песня про карие глаза, — сказал Золтан, устремив влюбленный взгляд на Симону. — Все говорят, голубые глаза прекрасны, но у моей любимой глаза карие…
В этот самый миг в дверях появился Люк и энергично замахал им рукой. Он, вне всякого сомнения, успел немного позаботиться о своей внешности, однако Мэгги все-таки заметила застрявшую у него в волосах соломинку.
— Я только что приехал из пригорода, — сообщил Люк. — Из… — он выудил из набитого кармана клочок бумаги, — из Кишкунфеледьхазы. Невероятное название, правда?
— Не такое уж невероятное, если перевести, — заметил Золтан. — Оно означает «Маленький соплеменник в половине дома».
— О, c'est genial, ga[136] — сказал Люк. — Как бы там ни было, маленький туземец, живущий в половине дома, продал мне восхитительнейшего поросенка. Смотрите, я покажу вам. — Он вытащил из кармана цифровую видеокамеру и показал поросенка, который бежал по грязи по направлению к камере, увеличиваясь в размерах, пока его пятачок не занял собой весь экран. Покрытый рыжей шерстью, точно эрдельтерьер, он не был похож на обычного поросенка, каких Мэгги доводилось видеть. — Это поросенок породы мангалика, — гордо объявил Люк.
— Мангалица, — поправил его Золтан, подчеркивая ударение на первый слог.
— А я так и сказал, — ничуть не смутился Люк.
— Очень красивый поросенок, — сказал Золтан, с уважением глядя на Люка.
— Che schifo![137] — содрогнулась Симона.
Люк был счастлив, заметив в меню суфле и улиток. Он позвал музыкантов и велел сыграть «Чардаш» Монти.
— Только послушайте — словно маленькая птичка щебечет, — шепнул он Мэгги, когда один из музыкантов виртуозно заиграл на самой тонкой струне. Затем потребовал арию из оперетты «Цыганский барон» и стал подпевать хрипловатым тенором, поглядывая на Мэгги.
— Героев там тоже поженили птицы, — сказал Люк, заказав всем коньяк. Затем он раскурил резко пахнущую сигару и поднял бокал: — За моего нового поросенка и… — он опять сверился с бумажкой, — за Кишкунфеледьхазу!
— Будем здоровы, — провозгласила Мэгги.
— Как поживает ваш импорт-экспорт? — подмигнув, спросил Люк у Золтана.
— Я подумываю заняться подержанными шинами, — важно сообщил тот.
— Подержанными шинами? — Люк с недоумением посмотрел на Мэгги. Она засмеялась:
— О, это просто дополнительный заработок!
Поужинав, все стали прощаться друг с другом. Золтан царственным жестом отклонил попытку Мэгги вручить ему заготовленный конверт:
— Этот раз — за счет заведения.
Мэгги собралась улетать на следующий день, рано утром. Симона крепко обняла ее и прижала к себе.
— Я буду скучать по тебе, Мэгги, — сказала она. — Правда буду.
— А я буду скучать по вам обоим, но мы обязательно скоро вновь встретимся!
Люк предложил проводить ее до гостиницы.
— Я пока не готов попрощаться с вами, — заявил он. — Давайте выпьем кофе в «Геллерте», а потом я провожу вас.
— Кажется, будет холодно, — засомневалась она, глядя на покрытый свежим снежком тротуар.
— Я одолжу вам куртку, — настаивал Люк. — Здесь недалеко.
В холле отеля «Геллерт» было полно людей в вечерних нарядах. По-видимому, в городе проходила какая-то конференция. Люк и Мэгги сидели рядышком на диване, он — с чашкой кофе, она — с травяным чаем. Они в основном молчали, изредка комментируя внешний вид и поведение парочек, проходивших мимо.
— Англичанки, — сказала она, кивая в сторону стоявших у фонтана двух женщин.
— Или немки, — предположил он. — В одном я точно уверен: вон те две — француженки. — Дамы, о которых он говорил, что-то оживленно доказывали консьержу.
— А вон тот мужчина с усами? Наверное, мексиканец. Вы согласны?
— Знаете, мне надо придумать имя для моего поросенка, — сказал Люк. — У него должно быть венгерское имя, раз он из Кишкунфеледьхазы.
— Аттила подойдет? — предложила Мэгги.
— Mais c'est parfait![138] — воскликнул он.
Она подавила зевок.
— Вы устали, mon ami,[139] — сказал Люк. — Пойду за курткой. — Он направился к лифту, а она медленно встала и побрела к дверям.
— Мэгги! — вдруг прозвучал чей-то возглас. Джеффри с Камиллой только что вошли в холл и счищали снег с обуви. Они тоже были в вечерних нарядах. — Какой сюрприз!
— Да, действительно, — согласилась она.
— Мы прибыли на конференцию, — сообщила Камилла. — Джеффри попросили прочесть лекцию. Он до сих пор везде нужен.
— Не сомневаюсь, — вежливо подтвердила Мэгги. Теперь была ее очередь объяснить, почему она оказалась в Будапеште. Тут из лифта вышел Люк, торжественно размахивая чем-то похожим на куртку пилота. Он подошел к Мэгги и набросил ей куртку на плечи.
— Кажется, мы не встречались… — вежливо произнес Джеффри.
— Да, конечно, прошу прощения… — смешалась Мэгги. — Позвольте представить вам Люка де Боскьера. Он наш с Джереми старый друг. Я была уверена, что вы знакомы…
Джеффри слегка поклонился.
— Что-то не припоминаю…