Дома Саша сразу закрылась в своей комнате, села за стол и выложила перед собой дневник. Последним в дневнике был аккуратно выписан текст песни Дом восходящего солнца на английском языке. Девушка нарисовала красным карандашом поверх текста сердце пронзенное стрелой, подписала сбоку английское слово Love и после недолгих размышлений поставила еще крупный восклицательный знак.
Перед сном она включила проигрыватель и поставила пластинку с записью индийской духовной музыки. Едва прозвучал первый хрустальный перебор ситара, девушка выключила свет, нырнула под одеяло и стала рассматривать отблески фар на потолке, проезжающих по ночной улице, автомобилей.
Утром ее разбудила мама. — Шурик! Мы с папой поехали на дачу. Вернемся очень за полночь. Я тебе приготовила бутерброды с сервелатом. Пока. Елизавета Анатольевна поцеловала девушку в лоб и вышла из комнаты. Едва за ней закрылась дверь, Саша протянула руку к журнальному столику под торшером и взяла купленный накануне у Малого билет.
Очутившись через несколько часов на указанной Гердой платформе Саша сразу увидела группу молодых людей, по внешнему явно принадлежавших системе. Не долго думая, девушка сняла очки, спрятала их в карман и присоединилась к остальной молодежи.
Они миновали березовый перелесок, отделяющий железнодорожное полотно от бескрайнего поля, поросшего жесткой травой, и вышли на пыльную дорогу, петляющую мимо металлизированных конструкций высоковольтных линий. Саша шла в нескольких шагах позади основной группы, прислушиваясь к мерному гулу проводов, полосующих фиолетовый небосклон у нее над головой, пению жаворонков и шелесту подсушенной солнцем травы. Ветер гнал ее ленивыми волнами по всему пространству поля до горизонта. Девушка огляделась. И сзади и впереди был только горизонт.
Наконец за очередной конструкцией, в километре от них, показалось длинное, приземистое здание бурого цвета, вокруг него суетились какие то люди. — Декабрист вон, кажется, — узнал кого — то юноша, идущий первым, и предложил: — Побежали? Группа, поддавшись единому порыву, рванула вперед. Саша еле успевала за ними. Вскоре ребята, задыхаясь, остановились у здания и тут же оказались свидетелями, разочаровавшей их, сцены. Из полуоткрытой створки амбарной двери, высунувшись наружу по пояс, потрясал двустволкой сердитый старичок, схожий цветом лица с бревенчатыми стенами амбара. — Это, какое приобретение? — сердито восклицал он. — Удачное, — спокойно увещевал его молодой человек в накинутом поверх майки самодельном пончо. — Амбар колхозный. Нечего его приобретать, — благородно негодовал сторож. — Да ни кто, ни чего не собирается приобретать, старый ты хрен, — не сдержался оппонент, — Концерт здесь должен быть, музыкальные номера.
— Я тебе покажу номера, контра волосатая,
— завопил старик и прицелился в молодого человека. — Но — но, папаша, — попятился тот. Саша с интересом наблюдала за этой поучительной сценой, как у нее за спиной раздался знакомый голос. — У тебя нет ощущения, что Малой нас надул? Девушка обернулась и увидела Герду в компании двух девушек, тоже по виду хиппи, да еще и близняшек. — Есть, — согласилась Саша.
— Бывает, — Герда протянула ей папиросу.
— На затянись. — Саша машинально приняла протянутую ей папиросу, затянулась и тут же закашлялась. — Я не курю ведь. Что это? — она вернула папиросу Герде. — Тебе понравится, — убежденно заверила та. — Марихуана? — округлив глаза, предположила Саша. Близняшки синхронно кивнули. Тут где — то рядом грохнул выстрел, и вся компания бросилась в рассыпную по полю. — Вот старый дурак, — на бегу хохотнула Герда и похвалила. — А ты ничего подруга. Ладно, сбавляем скорость, опасность миновала, — и она остановилась. Саша тоже. — Солнце здесь? — спросила она.
— Да вон, — засмеялась Герда, ткнув пальцем в раскаленный шар на небосклоне, но, заметив обиду в глазах спутницы, оговорилась. — Пока не видела. Вообще то обещал. Он странный тип, загадочный. У него в Кенике дом свой есть. Но ни кто не знает где. Скелет с Малым двенадцать раз ходили искать и не нашли. Вот я думаю, — может Солнце посланец с другой галактики и у него дома находится межгалактическая станция. Так то. — Ясно, — вздохнула Саша и огляделась.
Жара уже спадала, и на ржавые поручни брошенной у обочины бороны легли пурпурные лучи закатного солнца. Голоса полуденных жаворонков сменили гортанные вскрики вороньей стаи, устраивающейся на ночлег на высоковольтных конструкциях. По всему полю брели фигурки незадачливых поклонников Удачного приобретения. Кто — то из них разжег костер и кто — то танцевал вокруг него. Саше, отчего — то стало необычно легко. Она неожиданно всем телом ощутила окружающий ее простор и свободу. Чудесную и нелепую до прекрасного. — Пошли к костру, — предложила Герда. — Давай, — легко согласилась Саша.
У костра восседало четверо молодых ребят и две девушки, третья кружилась вокруг огня со сплетенным из еще зеленого терновника венком. Саша и Герда молча уселись рядом с остальными и протянули к огню руки, попутно прислушиваясь к неторопливым переговорам сидящих. — И зачем нужно побеждать этот мир, — повествовал молодой человек в самодельном пончо. — Не лучше ли раствориться в нем подобно ветру, — он словно в подтверждение своих слов провел ладонью у себя над головой. — Правильно, — невпопад поддержал его коренастый брюнет с перевязанными сиреневой тесемкой волосами. — Очень хочется свободы. А это бабки, бабки, бабки. — Иди работай, — встряла в разговор Герда и глупо хихикнула. — Золотые слова, — послышалось из темноты. В свет костра вышел Солнце, поприветствовал всех сидящих жестом и протянул рассказчику перетянутые тонкой деньги. — Декабрист, Малой передал, очень извинялся. У Приобретения солисту менты руку сломали. — Он заметил Сашу и отдельно поздоровался с ней: — Салют! — Посидишь? — пригласил его к костру Декабрист. — Не могу, пора в город, — отказался тот и шагнул обратно в тень. — Я тоже пойду, — засуетилась Саша и, не дав никому опомниться, вскочила и бросилась вслед за молодым человеком.
Его она догнала минуты через две. Солнце шел размеренным шагом по тускло белеющей в сумраке проселочной дороге. — Привет, — зачем — то опять поздоровалась девушка. Солнце улыбнулся и спросил: — Давно хипуешь? — Целый день. По настоящему, — призналась девушка. Молодой человек еще раз улыбнулся и сказал: — По настоящему еще никто не умеет. — А ты? — спросила Саша. — Это моя работа, — признался он. — То есть? — не поняла она. Молодой человек остановился и показал ей на высоковольтные провода. — В детстве я думал, что это телефонная линия, и мне казалось, будто я слышу чьи — то голоса. Предположим, один говорит в Париже, а другой отвечает ему в Москве, а я слышу их здесь, в поле. Это было очень важно для меня. Потом я понял, что это просто электрические провода, и это перестало быть для меня важным. А жалко, — Почему? — доверительно, вполголоса спросила девушка. — Слишком предсказуемо, — подмигнул Солнце и двинулся дальше. Саша последовала за ним. В небе из за туч появилась полная луна и окутала голубым неоновым светом силуэты идущих.
Вскоре они ехали в поезде и смотрели друг на друга.
Потом они шли по улице и прислушивались к шагам друг друга. Потом они остановились на перекрестке и Солнце поинтересовался у Саши: — Есть хочешь? И она ответила: — Хочу.
В кафе Гном было относительно спокойно, половина столиков пустовала и молодые люди, в сопровождении вислозадого официанта неопределенного возраста, спокойно проследовали за столик у окна. Не успели они устроиться, как из противоположного конца зала к ним подгребли Скелет, Малой и широкоплечий приземистый парень. — Хуан, — представил его Солнце и первым показал на пустующие места. — Торжествуем? — смекнул Малой, быстро занимая место во главе стола. — Что будем кушать? — подозрительно оглядывая длинноволосую компанию, подал голос официант. — Так. Пять покиевски, пиво пять, — торопливо начал Малой. — Суп, — вставила Саша, косясь на Солнце. — Мне еще Боржом, — заказал он. — Пять, — поддержал Малой. — Оплатите? — засомневался официант. — Обижаете! У нас стипендия, — успокоил его Малой. Все кроме Саши сделали нарочито чванливые лица и официант удалился. Через десять минут компания уже чревоугодничала. Больше остальных усердствовал Малой. Не взирая на хлипкое телосложение, он поглощал содержимое тарелки с ужасающей быстротой; за ним следовал Скелет, делая, однако. Это менее импульсивно, то и дело косясь на Сашу. Солнце и Хуан ели не торопясь, а Саша вообще, казалось, потеряла аппетит и лишь задумчиво водила ложкой в супе. — Ты чего? Не будешь? — разобравшись со своей котлетой, спросил ее Малой и вопросительно скосился в ее тарелку. Саша кивком отказалась и вертлявый проглот ловким движением вилки перетянул ее котлету на свою тарелку. Скелет пихнул его в бок локтем и пробурчал: — Совесть имей. — Чо! Чо! Она сытая, — набивая рот котлетой, отмахнулся тот. — Тогда не жмотничай, делись, — сделал замечание Скелет и отнял у приятеля половину. — Куда в тебя лезет!? — возмутился Малой и взялся за пиво. — Скелет, ну идешь, ты ли нет? — послышалось из другого конца зала, откуда собственно и появились приятели. Скелет растерянно взглянул на Малого и Хуана? Малой вытер рот последней салфеткой и, не ведая сомнений, поднялся из — за стола, прихватив бутылку с пивом. — Благодарствуйте, очень сытно, — поблагодарил он Солнце и Сашу, хлопнул Хуана по плечу и пихнул Скелета. — Пойдем, пойдем. Хуан!? — он два раза щелкнул пальцами перед носом приятеля. — Хуан, таблетки, ням, ням. Хуан зло отмахнулся, но встал, за ним встал и Скелет. Саша и Солнце снова остались вдвоем. — Наелась? — спросил молодой человек. Девушка преданно взглянула на него. — Хорошо, — откинулся на спинку стула Солнце и попросил: Ты сделаешь для меня одну услугу? — Сделаю, — ответственно заявила она. — Сейчас выйди на улицу и жди меня там, в арке, напротив Союзпечати, — проинструктировал молодой человек. Саша, отчего то, словно завороженная, поднялась и пошла к выходу. У столика тут же возник официант: — Расплачиваться сейчас будем? — Чуть позже, я еще людей жду, — спокойно ответил Солнце, заглянув в белесые глаза халдея. — А девушка? — не сдавался тот. — Ты понимаешь, — доверительно сообщил ему молодой человек: Я даже и сам не знаю. Вроде столько уже прожили вместе. Казалось бы, — родные люди, но...... — и он многозначительно пожал плечами. — Понятно! — заскучал официант и отошел. Солнце огляделся. По залу бродила грустная парочка, по всей видимости влюбленных студентов. Солнце поймал взгляд юноши и жестом пригласил к себе. Парочка осторожно приблизилась к столику и присела. — Студенты? — сделал предположение молодой человек. Парочка согласно вздохнула. — Я тоже был когда — то студент, — продолжил Солнце. Поднимаясь. — Поэтому я вам преподнесу один сюрприз, подтверждающий, ни все золото, что блестит, но и не все какашка, что пахнет. — Он пожал юноше руку и пошел к выходу. У самых дверей он столкнулся со швейцаром. Дюжий мужик с повадками вдовца, преградил ему путь, но тут же был встречен вопросом: — Кузьмич, у тебя с четвертного сдача есть? — Я Вита-лич! Нет, — задумался вдовец, машинально открывая дверь перед Солнцем. — А ты говоришь! — глубокомысленно заметил тот и вышел на улицу.
Едва Солнце свернул в арку, и Саша присоединилась к нему, он вытянул из — за пазухи граненый стакан, и протянул ей: — На память. — Утащил? — испуганно удивилась девушка. — Каяться недосуг, бежим, — схватил за руку парень и потащил через дворы прочь. У них за спиной залился сердитой трелью свисток.
В начале двенадцатого они вошли во двор дома Саши. — Мне, наверно, в это кафе теперь и показываться нельзя, — с ужасом разглядывая стакан, сказала девушка. — Почему, месяца через два милости просим, — успокоил ее Солнце. — Как интересно! — невольно подивилась Саша и отчего то призналась: А я через два дня в Болгарию улетаю. Папа путевку купил. — Два дня ни срок, — сказал молодой человек и хлопнул ей ладонью по плечу: Ну ладно мне пора. Я обещал подменить Красноштана в Политехе. Будет время, заходи. — Зайду, как — ни будь, — залилась румянцем девушка и быстро пошла к своему подъезду.
Солнце обождал, пока за ней захлопнется дверь, и неторопливо направился к светящейся за сквером улице, мимо компании припозднившихся доминошников
Очутившись в квартире, Саша тут же подбежала к окну и выглянула наружу. Двор пустовал. Девушка грустно вздохнула и поплелась на кухню. Там, пока закипал чайник, она уныло слонялась вокруг стола, листала свой девичий альбом и напряженно думала о чем — то. На этом ее и застал звонок в дверь. Девушка, от неожиданности, отшатнулась к старинному комоду и смахнула с него гипсовый бюст Есенина. Бюст полетел на пол и разбился вдребезги. Саша перешагнула осколки и пошла, открывать входную дверь. На пороге стоял дядя Родион в брезентовом плаще — палатке, болотных сапогах, удочкой в руке и вещевым рюкзаком за спиной. — Отец собрался? — спросил он. — Они с мамой на дачу уехали до ночи, — ответила девушка, пропуская гостя в квартиру. — А что же рыбалка ¬шкин кот? — опечалился дядя Родион. — Мама сказала, что у папы печень, — ехидно передала Саша. Дядя задумчиво прошелся по прихожей, походя, заглянул в альбом девушки и неожиданно миролюбиво заявил: И все-таки Елизавета Анатольевна — очень привлекательная женщина! Гоу ту де пак! — после чего вышел из квартиры. Девушка закрыла за ним дверь и вернулась на кухню к осколкам бюста классика, но задержалась там очень не долго. Вскоре она уже ехала в троллейбусе по направлению к Площади Ногина.
У Политехнического музея Саша вышла из троллейбуса и остановилась, пережидая когда мимо проедут поливальные машины. — Вы не Катя? — раздалось у нее за спиной. Девушка обернулась и увидела юношу неопределенной наружности с букетом жухлых гвоздик в руках. — Нет. Я не Катя, — ответила она ему и побежала через дорогу к музею. Юноша разочарованно опустил букет и отошел к фонарному столбу на перекрестке с вывешенными на нем часами.
Судя по всему, звонок у дверей служебного входа не работал. Во всяком случае, сколько девушка не нажимала на белую клавишу, звука она так и не услышала. Мимо нее прошла пожилая пара. — Я не понимаю Леня, почему нельзя было вызвать служебную машину? — донесся до Саши женский голос: Ярвид Янович правильно говорит — добрый ты, как теленок! — Ни все коту масленица! — беззлобно ответил ей густой, мужской баритон. Девушка проводила подозрительным взглядом пару, пока та не исчезла в подземном переходе и еще раз надавила на клавишу звонка. Безрезультатно. Наконец, отчаявшись, Саша взялась за массивную ручку двери и потянула на себя. Дверь, неожиданно легко, распахнулась и девушка очутилась внутри. — Добро пожаловать! — донеслось, откуда-то сверху. Саша подняла глаза и обнаружила, сидящего на последней ступеньке мраморной лестницы, Солнце. — А я уже боялся, что ты не придешь, — заявил он. — Приду, — смутилась девушка, но тут же взяла себя в руки и зашагала к молодому человеку со словами: Я подумала и поняла, что должна, в свою очередь, тоже многое рассказать о себе. — Многое — это прекрасно! — улыбнулся молодой человек, поднимаясь ей на встречу. Он подал гостье руку и повел ее гулкими коридорами, мимо мерцающих металлом за стеклом экспонатов музея.
Ребята любили играть эту песню. Она им напоминала, что где-то на земле есть место, куда можно однажды попасть и остаться там навсегда. Место, принадлежащее только им и подобным им. Для одних это было горное плато, залитое солнечным светом, для других это был остров, затерянный где то в бескрайних океанических просторах, для третьих это была планета на периферии солнечной системы. Хотя по большому счету это было одно и тоже место.
— Вот! — закончила, наконец, свой рассказ Саша и преданно заглянула в глаза своему спутнику. — Я понимаю тебя, — кивнул тот и предложил: Знаешь что! Пошли в гости к одному моему другу. Тебе понравится. — А как же музей? — спросила девушка. — Уже одиннадцать, — посмотрел на часы Солнце: Обычно проверяют до десяти. Ну если что — скажу, что спал. — Хорошо, — согласилась Саша и протянула молодому человеку руку.
Они вышли из музея, обошли его кругом, пересекли улицу Богдана Хмельницкого и вошли в какой то дом. У дверей под номером 18 Солнце остановился и трижды постучал в нее. За дверью зашаркали шаги, щелкнул замок и в проеме показался интеллигентного вида мужчина при бороде и очках в роговой оправе. — Привет Сережа, — поприветствовал он Солнце и представился девушке: Борис Павлович. — Саша, — в свою очередь представилась она. — Ну проходите, — пропустил их в квартиру мужчина: Чай? Кофе? — Чай, — кокетливо попросила Саша, попутно разглядывая, развешенные по стенам перуанские, резные маски. — Чай, так чай, — согласился мужчина и, не ожидая представления и прочих формальностей, проследовал на кухню. — Кореец, — шепнул на ухо девушке Солнце. — Скульптор, классный мужик. Это его мастерская. — А почему кореец? — спросила девушка. — Наверно, потому что ленивый очень, — ответил молодой человек и первым шагнул в комнату. Квартира Корейца представляла собой трехмерное пространство, лишенное дверей и прочих бытовых условностей: повсюду на многочисленных стеллажах и на подоконниках громоздились разнокалиберные изображения вождя мировой революции, а посреди гостиной, на циновке, стояли в диковинных позах, полуобнаженные, Скелет и Малой. Скелет держал в вытянутой над головой руке биллиардный кий, словно намереваясь им кого-то пронзить, Малой сжимал крышку от кастрюли одной рукой, а другой зажженную сигарету. — Позируют! — догадалась Саша. — Древнегреческих атлетов фигурируем — подтвердил Малой и обратился к Корейцу: Слушай — ты бы хоть по ванку накинул что ли, час уже корячимся! У меня ступни затекли. — Скоро, скоро, — успокоил его скульптор и позвал Солнце: Сережа зайди, пожалуйста, на кухню, мне кое-что тебе надо сказать. — Саша подожди меня, пожалуйста, — попросил молодой человек у девушки и пошел за Корейцем на кухню.
Саша осмотрелась по сторонам и присела на край плюшевого дивана за книжным шкафом у двери.
— Понимаешь, Галине ни сегодня, завтра визу дают и она свою библиотеку по людям раскидывает. Тебе вот Бродского оставляет, — на ходу говорил скульптор Солнцу.
Они вошли в кухню и застали там Галю, мирно беседующую с дородной блондинкой ее же возраста. — Как приезжаешь, не стесняешься и тут же звонишь, — инструктировала она Галю: Они очень приличные люди. У него здесь еще сын остался, а у нее мать в Подольске. Пока гринкарту не получишь, они будут помогать. Все собрала? — Все кажется, — задумалась та. — Галя, — спросил Кореец у нее: А где Бродский? — Привет Солнце, — поздоровалась Галя с вошедшим и показала скульптору на холодильник: Вон. Кореец взял с холодильника, кустарным методом, переплетенную брошюру, открыл ее и прочитал вслух: И луна в облаках, как пустая площадь, без фонтана, но из того же камня. — Гениально пишет подлец!! — не сдержал восклицания Борис Дмитриевич. — Да брось ты! — осекла его Галя: У этих стихов только одно достоинство, что они подозрительно хорошо на английский переводятся. — Ты лучше там Бродского не обсуждай! — в свою очередь вмешалась блондинка: Иначе одна, как перст останешься. — Да ты Галчонок уж поосторожней! — поддержал ее скульптор, протягивая брошюру Солнцу: Владей.
— Спасибо, — поблагодарил тот и, принюхавшись, спросил: Три топора в духовке греете? — Слезы Мичурина, — ответила за всех блондинка, извлекая из плиты бутылку портвейна. Тут в дверь позвонили. — Минуточку! — извинился Кореец и пошел открывать.
— Вот, Палыч. — услышала Саша: Начальство одобрило, прям, говорит, очень культурно. Не отделение, а живой уголок. Оформил, так оформил. Девушка осторожно выглянула из за шкафа и увидела стоящего на пороге с газетным свертком в руке капитана милиции, тот благодарно тряс руку скульптора, а тот застенчиво улыбался. — Может?.... — многозначительно намекнул милиционер и показал завернутую в Известия бутылку водки. Кореец развел руками. Капитан заглянул ему через плечо и сознательно убрал бутылку. — Понимаю. Ну в следующий раз. Не шалят?
— Да все хорошо, — ответил Кореец и спросил: — А Ленин как? — Натурально, — радостно сообщил милиционер. — На прошлой неделе ветеран заходил, чуть не перекрестился. Очень, говорит, копия.А он Ленина видел. — Слава Богу, — кивнул скульптор. — Капитан поправил фуражку и снова потряс руку собеседнику. — Пойду, Палыч. Потом загляну. Отметим. Да, вот: для детской площадки материал только через месяца два обещали, и то все нервы издергали. Пойду, ладно. Он взялся за ручку на двери и, еще раз скосившись на комнату, вышел. Кореец запер за ним дверь, характерным движением указательного пальца поправил очки и вернулся на кухню. Вскоре оттуда появился Солнце и, подойдя к двери, позвал: Саша пошли. — Куда? — поднялась с дивана ему на встречу девушка. — Ко мне. Я этажом выше проживаю, — заявил он. — Один? — С Лизой. — Жена!? — изумилась и одновременно испугалась Саша. — Крыса. Обычная крыса. Серая, — успокоил ее молодой человек и взялся за ручку двери.
Квартира Солнца не страдала от обилия мебели: холодильник, кровать, кресло, старый радиоприемник, служащий еще и тумбочкой, да аквариум на полу под окном. Как только молодые люди вошли, в аквариуме, что — то заурчало, и к стеклу приникла узкая крысиная мордочка. — Я боюсь! — сказала Саша, глядя на грызуна. — Она тоже, — уверил ее спутник и пошел к аквариуму. — Лизонька, ты моя красавица. Проголодалась? Крыса явственно щелкнула челюстью и недоверчиво посмотрела на Сашу. — Это Саша, — представил девушку Солнце. — Она практически хиппи, соответственно любит собирать цветы и говорить о духовности. Он открыл холодильник, вытащил оттуда кусок колбасы и сунул крысе. Та схватила предложенное и тяжело спрыгнула на пол. — Какая гадость! — не удержалась от восклицания Саша. — Не обижай ветерана, — вступился за подопечную молодой человек. — Ветерана чего? — уточнила девушка, присаживаясь на кровать. — Лиза — крысолов, — ответил Солнце:
Она несколько лет служила на теплоходе Иван Сусанин, а потом я ее выменял на офицерский ремень у старшего помощника. — А как же она крыс ловила? Она же сама крыса! — не поняла Саша. — На флоте есть такая практика, — начал рассказывать молодой человек: В пустую бочку сажают на неделю десять молодых крыс. В итоге выживает только одна. Ее выпускают на свободу и она, по привычке, продолжает питаться сородичами. — Зачем она тебе? — спросила девушка. — Я ее пенсия, всем нужен отдых и понимание, — развел руками Солнце и предложил: Чаю? — Мне бы домой позвонить, — попросила гостья и протянула руку к телефонному аппарату:
Вдруг родители вернулись с дачи. — Подожди, — остановил ее молодой человек, поднял трубку сам и набрал какой то номер: Борь, а Герда появилась? Слушай, попроси ее подняться на минутку ко мне.
-Зачем? — поинтересовалась у него Саша. — Конспирация, — опуская трубку, ответил он: Если они приехали, мы попросим Герду позвонить и отпросить тебя на...., ну предположим — последнюю встречу с одноклассниками. — Здорово! — восхитилась девушка. В дверь постучались и в квартиру вошла запыхавшаяся Герда. — Чего звал? — обратилась она к Солнцу. — Помоги Сашу у родителей отпросить, — попросил тот. — Вопроса нет! — усмехнулась девица и повернулась к Саше: Подруги есть, кто уже по югам свалил, с родителями? Саша подумала и предложила: Катя Лицман подойдет? — Ничего, — что — то смекнула для себя Герда и решительно взялась за телефонную трубку: Телефон!? — Чей? — Твой. — 923 — 14 — 21. — Родителей как зовут? — Чьих? — Твоих. — Владлен Александрович и Елизавета Анатольевна. Герда набрала номер и, едва на другом конце ответили, затараторила: Елизавета Анатольевна это Катя. Катя Лицман. Елизавета Анатольевна можно Саша у меня еще несколько часов побудет? У меня день рождения, а я не успеваю готовить. Вся замоталась. Да, да, конечно. Нет ни на Бронной, мы у бабушки на Богдана Хмельницкого. 916-91 — 22. Хмельницкого. Четыре. Двадцать два. Передам, обязательно. Спасибо. Нет, пока не может. Посуду моет. Ну ладно. Госпремию? — девица прикрыла трубку ладошкой и шепнула Саше: Так, а кто у нас Лицманов папа? — Академик, — ответила та. Герда сделала страшные глаза и продолжила разговор: Конечно, получил, еще на прошлой неделе получил. Маме шубу купил. Морской котик. Спасибо. Елизавета Анатольевна. Ладно, побегу, а то Сашка одна не управится. До свиданья, — девица бросила трубку и пошла к двери. — Спасибо, — поблагодарила ее Саша. — Ничего, — отмахнулась та: Меня тоже когда то отмазывали. Белка со Стрелкой. Помнишь Солнце? — А как же! — улыбнулся молодой человек, усаживаясь в кресло: Веселые девчонки были. — Еще какие! — кивнула Герда и вышла из квартиры. — А почему были? — поинтересовалась Саша. — Стрелка замуж выскочила и уехала с мужем в Чимкент. Трое детей, хозяйство. А Белка наоборот развелась с мужем и уехала тренировать детей в Новосибирск. Она мастер спорта по художественной гимнастике. — Интересно....! — вздохнула девушка: Может я тоже в Африку уеду. С Вадимом. — Вадим — это жених? — спросил Солнце. — Он так думает, — неопределенно ответила Саша. — А ты как думаешь? — продолжил расспросы молодой человек. — Не знаю, — пожала плечами она. Сверху что — то грохнуло и хриплый мужской голос крикнул: Ну давай иди! Сил терпеть нету. Валер дай ему денег. — Этажом выше ребята из театра на Таганке живут, — пояснил молодой человек. — Ну сели, сели! — опять донеслось сверху: На здоровье! Тихо вы! Настроить не могу. Ничего не слышу, — звякнула гитара и голос запел: Холода, холода, от насиженных мест, нас другие зовут города..... — Какая хорошая песня! — вздохнула Саша, когда прозвучал последний аккорд. — Очень хорошая, — искренне поддержал ее Солнце, всю песню внимательно наблюдавший за девичьей реакцией. — Мы будем спать? — уточнила девушка, по своему, оценив взгляд спутника. — Людям необходимо спать, — сказал он. — Я не об этом, — смутилась Саша: Я о том, как мужчина спит с женщиной. — Ты уже спала с кем ни будь? — вопросом на вопрос отреагировал молодой человек. — Один раз, в походе, с мальчиком из двенадцатой школы, — мужественно призналась она. — Почему? — спросил Солнце. — Он сказал, что если я не буду с ним спать, он будет спать с Ларисой Геворкян из нашего отряда. Я его очень любила. А ты кого ни будь любил? — Давно, — кивнул он: Мы жили по соседству, а потом поехали на юг и она влюбилась во врача из пансионата Мисхор. — А ты? — Он ей больше подходил. Хороший парень кстати. Старше ее на пятнадцать лет. Тридцать два года. — Что с ней теперь? — Через пол года погибла с мужем в автомобильной катастрофе. Сорвались с дороги в обрыв под Ялтой. Она была на последнем месяце беременности. — Как ее звали? — Лена. — Пойду в душ, — вдруг решительно поднялась с кровати Саша и направилась к ванной. Солнце пожал плечами, поудобнее устроился в кресле, закрыл глаза и улыбнулся. Когда девушка вышла из ванной он уже спал. Саша еще, какое то время разочарованно побродила по комнате и легла на кровать.
Утром их разбудила истеричная трель
звонка. Зевая, Саша поднялась, подошла к двери и заглянула в глазок. На пороге стоял бледный Вадим. Девушка бросилась обратно, растолкала Солнце и начала судорожно одеваться. — Что такое? — спросонья буркнул молодой человек. — Вадим, — девушка показала на дверь. — Ему, наверное, мама адрес дала. — Ну. Бить будет? — так же лениво уточнил Солнце. — Если бы, — усомнилась Саша и спросила: — У тебя какие ни будь таблетки есть? — Вон аптечка, — показал он. Девушка подбежала к висящей в коридоре аптечке, высыпала содержимое себе в подол кофты и вернулась к кровати. — Притон, — заявила она, рассыпая вокруг таблетки и шприцы. — Какой? — не понял Солнце. — Не важно, — осекла его Саша. — Положи Лизу себе на грудь пожалуйста. Солнце усмехнулся, вытащил из аквариума крысу и действительно положил себе на грудь. — Спи, — настойчиво попросила девушка и напоследок поинтересовалась: Где ты будешь сегодня в пять? — Скорее всего, на квадрате, — ответил он. — Я приду. Все. — Она сделала измученное лицо и пошла к двери. Открыла ее. — Ты, ты! — тут же возмущенно всхлипнул Вадим. Но девушка, не слушая его, сделала несколько шагов назад, села на четвереньки и поползла к кровати. Вадим округлившимися от ужаса глазами заглянул в квартиру, но последовал за невестой. — Как же так!? — причитал он, брезгливо переступая шприцы. — А вот так, — пьяно икнула Саша. — Я спасу тебя! — воскликнул порядочный молодой человек и поднял ее на руки. — И меня, и меня, — глухо отозвался из глубины комнаты Солнце. Вадим, еле сдерживая тошноту, бросился прочь, унося обмякшее тело возлюбленной.
На улице у голубого Москвича возлюбленная неожиданно пришла в себя и резво вскочила на ноги. — Куда ты? — изумился Вадим. — Домой, — засмеялась Саша. — Ты не в состоянии! — запротестовал молодой человек. — Это ты не в состоянии. А я молодцом, — возразила шалунья. — Почему же ты так со мной поступаешь?! — завопил несчастный. — Потому что ты дурак, — незатейливо пояснила девушка и быстро пошла по улице от дома.
Солнце тоже смеялся, наблюдая за этой сценой из окна. Вадим снизу заметил его и, сердито сощурившись, направился в подъезд.
Однако вскоре вернулся, прикрывая ладонью подбитый глаз.
Солнце, хохоча, собирал разбросанные по полу таблетки. Лиза все время крутилась у него под ногами. Наконец молодой человек сел обратно в кресло, сжимая в руке горсть медикаментов, и предложил крысе. — Лиза, цикладол будешь? Грызун обиженно пискнул и скрылся под кроватью. — Лиза ты ханжа! — пуще громкого захохотал Солнце.
Едва Саша вошла домой, Елизавета Анатольевна бросилась к дочери, крепко ухватила ее руку, закатала на ней рукав и углубилась в изучение сплетений вен на сгибе у локтя. Сделав соответствующие выводы, она отпустила Сашу и укоризненно произнесла: Эх ты! Врунья! — Мама! — попробовала оправдаться девушка: Ничего страшного не было. Мы сидели, разговаривали, песни слушали. — Какие песни! Звонил Вадим. Все рассказал. А еще твой приятель его чуть не искалечил. Мышью в него кидался, — негодовала мать. Саша не выдержала и хихикнула. — Мы же шутили с ним! Солнце очень приятный, добрый человек! Он даже не курит. — Какое Солнце? — понемногу успокаиваясь, спросила Елизавета Анатольевна. — Это прозвище — Солнце, — ответила девушка. — Вот видишь прозвище! — опять насторожилась мать: Приличным людям кличек не дают, — помолчала и добавила: Папа ногу сломал. Ведро выносил и упал. Иди на кухню и все честно ему расскажи. — Все? — ехидно поинтересовалась Саша. — Все. — кивнула мать. — Ладно. — пожала плечами девушка и направилась на кухню. Отца она застала сидящим за столом в компании дяди Родиона. Правую ногу Владлена Александровича сковывал гипс, левая рука держала початую бутылку Столичной, а лицо выражало одновременно радость и умиротворение. Впрочем, при появлении Саши, лицо быстро сменило выражение на озадаченное. — Папа... — с порога рубанула девушка: Папа я стала хиппи! Владлен Александрович звонко хлопнул правой ладонью по столу и огорченно крякнул: Я так и знал! — И не останавливай меня папа! — неожиданно расплакалась Саша, и убежала к себе в комнату. — Зачем ты так! — осудил Владлена Александровича дядя Родион. — Да, собственно, на всякий случай. — сам опечалился тот, но быстро употребил налитое в рюмку и продолжил, прерванный появлением дочери, разговор: Подкормлю вот и сижу некоторое время. Потом, как прорывает — одна за другой, одна за другой! В три ладони! — Просто другая планета! — кивал ему в такт дядя Родион, не забывая при этом бодро разливать алкоголь.
Очутившись в комнате, Саша закрыла за собой дверь на щеколду и бросилась лицом в, разложенные на диване, подушки. Вскоре она успокоилась, а потом и вовсе уснула.
Ей снился пустынный берег моря, фиолетовая полоска на горизонте и кто то сидящий у самой кромки воды, спиной к ней. Она хотела подойти поближе и посмотреть, кто же это, но отчего то не могла двинуться с места. Ее охватил ужас, она закричала...
... и проснулась. Взглянула на часы. Часовая стрелка неуклонно приближалась к цифре четыре. Она осторожно поднялась с дивана, вышла в коридор и, на цыпочках, пробралась в ванную.
Прохладный душ быстро привел ее в порядок. Саша поначалу просто стояла, подставляя лицо воде, но потом стала танцевать, ловко подражая движениям девушек, в венках из зеленого терновника, у костра в поле.
— Ты хорошо себя чувствуешь? — встретила ее вопросом на выходе из ванной Елизавета Анатольевна и доверительно заглянула в глаза. — Очень! — призналась она и через двадцать минут уже шагала по улице Горького в направлении Пушкинской площади.
Первым ей встретился Малой. Он энергично сновал среди группы иностранных туристов посреди площади, показывая им что то, лежащее у себя в сумке, перекинутой через плечо. Завидев Сашу, Малой приостановил свою дружественную деятельность, и подбежал к девушке. — Слышала? — тут же затараторил он: Декабриста арестовали за спекуляцию. — Как это? — испугалась Саша. — Ерунда! Джинсы выменял на подсвечник, — отмахнулся паренек: