— Ой, извините, — улыбнулась Шерри. — У меня просто в голове все помутилось. Беременность, понимаете?
— Беременность, — криво улыбнулась ей Элис.
Зазвонил телефон. Шерри исчезла, чтобы взять трубку.
— Ваша мать, — объявила она по переговорному устройству.
Элис схватила трубку. Мама. Один разумный человек в сумасшедшем расколотом мире.
— Привет, мам.
— Здравствуй, дорогая. А теперь послушай. У меня есть для тебя новости.
Элис слушала. У нее в животе все переворачивалось.
— Но, мама, я не могу все бросить, потому что Салли выходит замуж.
— Но она твоя кузина, дорогая. Раньше вы были очень близки.
— Да, но я практически не видела ее с тех пор, как «Бей-Сити роллере» попадали во все рейтинги.
— Кто?
— Неважно, мама. Я просто имела в виду, что мы с Салли виделись в последний раз, когда носили брюки-клеш и обувь на платформе.
— Это было бы гораздо лучше того, что Салли носит сейчас, — заметила мать Элис. — Сейчас у Салли волосы голубого цвета.
Элис улыбнулась. Она слышала, что кузина склоняется к стилю хиппи. Несомненно, это реакция на строгую и пуританскую мать. Элис слышала, что тетя Фрэнсис в отчаянии от карьеры Салли, которая работала гримером и фокусником. Последнюю должность, к отвращению отца Салли, спонсировал муниципальный совет либеральной направленности. Можно было долго гадать, за кого выходит замуж Салли.
Элис решила, что будет лишь думать на эту тему.
— Мне очень жаль, мам, — решительно сказала она. — Но я слишком занята.
Мать Элис не собиралась легко сдаваться.
— Приезжай, дорогая. Тебе давно пора отдохнуть. Карьера у тебя складывается прекрасно. А семья хотела бы тебя видеть. — Приказ, а это, несомненно, был он, прилетел из Корнуолла, прошел под водами Атлантики и поднялся вверх на семьдесят четвертый этаж на Мэдисон-авеню, где располагался кабинет Элис. — Я уверена, что отдых пойдет тебе только на пользу.
Элис колебалась. Карьера складывается прекрасно? Никогда еще она не чувствовала себя настолько профессионально беспомощной, и все благодаря Аманде Хардвик. И никогда ей так не требовался отдых. Но так ли ей нужно отдыхать?
— Приезжай, дорогая, — мама сменила пластинку и теперь уговаривала ее мягким тоном. — Тетя Фрэнсис особенно хочет тебя видеть. Знаешь, она в ужасе перед свадьбой. Жениха зовут Бо, и он работает в анархистском цирке.
Элис с трудом сдержала смешок. Все так, как она и ожидала.
— А что такое анархистский цирк?
— Артисты показывают номера с крышками от мусорных баков и двигателями старых автомобилей.
— Ив чем проблема? — Элис дразнила мать. Но ей на самом деле было интересно. Она была исключительно справедливым человеком, да к тому же юристом, и ненавидела осуждение без должного суда. — Такие виды цирка сейчас в моде. Они много зарабатывают. Хотя бы некоторые из них.
— Но не этот, уверяю тебя. Но, по крайней мере, его отец был вице-адмиралом. Это и то, что она убедила их венчаться в церкви, только и поддерживает бедную Фрэнсис.
Элис прикрыла рот свободной рукой. Она не должна расхохотаться. Очевидно, что положение крайне серьезное.
— Ну и ребенок, конечно, — добавила мать Элис.
— Ребенок? Салли беременна?
— Дорогая, тебе просто нужно приехать, — настаивала мать. — Если ты увидишь Салли, готовую вот-вот разродиться, то, может, хотя бы это заставит тебя, наконец, задуматься!
Раздраженная Элис не ответила.
— Ну? — В Корнуолле определенно хотели закончить разговор.
— Я не знаю, мама. — Но Элис почувствовала, что готова сдаться. Кроме всего прочего, свадьба обещала быть комичной. — Салли едва ли могла выбрать худшее время, — задумчиво произнесла она. Это было последним жалким сопротивлением.
— Точно так же считает и Фрэнсис, дорогая. Так когда тебя встречать в аэропорту?
В день свадьбы Элис стояла перед церковью и радовалась, что приехала домой. Она забыла, насколько красивой может быть Англия, и в особенности западная часть. Сегодняшний день прекрасно подошел бы для открытки из Сомерсета: голубое небо, подснежники, живые изгороди, покрытые только что появившимися листочками, и милая старая деревня, дома в которой построены из камня цвета сливочной помадки.
Ее хорошее настроение еще улучшилось от приятного ощущения. Она выделялась в толпе и выглядела великолепно. Обычно Элис мало интересовалась модой. Она выбрала для себя стиль, который не предназначался для того, чтобы производить впечатление. Он скорее помогал собраться. К счастью, ее высокий рост, задумчивое овальное лицо, светлые волосы, аккуратно подстриженные до подбородка, а также уверенная походка с прямой спиной только подчеркивали элегантность. Ее фирменный костюм кремового цвета и острые каблуки не произвели бы впечатление в «Интеркорпе» даже на курьера, но здесь выглядели ослепительно элегантно и изысканно. Следовало признать, что конкуренция практически отсутствовала.
Гости со стороны невесты явно едва побеспокоились о нарядах. Для мероприятия тетя Фрэнсис сделала одну уступку — надела совсем не идущую ей шляпу, украшенную фуксией, которая совсем не сочеталась с носом, на котором выделялись красные прожилки. Твидовый костюм прямого покроя подчеркивал фигуру, словно сошедшую с карикатуры на времена королей Эдуардов. От маленьких и поразительно тонких лодыжек тело раздувалось вверх и вширь и напоминало нос корабля. Выглядела она мрачно и всем своим видом подчеркивала, что с ее точки зрения сегодня радоваться нечему.
Отец Салли, дядя Томми, выглядел еще менее празднично. У него было красное лицо, глаза смотрели дико, и в целом он напоминал бомбу, готовую детонировать. Он поприветствовал Элис более резко, чем обычно:
— Все еще не замужем?
— Нет. — Элис постаралась скрыть раздражение. Ведь она же ожидала нечто подобное. Несомненно, сегодня ей много раз будут задавать этот вопрос.
— И детей так и нет?
Элис покачала головой.
Дядя Томми свирепо посмотрел ей прямо в глаза.
— Я очень рад это слышать, — выпалил он и пошел прочь.
Элис зашла в прохладную, тускло освещенную церковь и заняла место рядом со своими родителями. Впереди сидела тетя Фрэнсис. Время от времени фуксия у нее на шляпе яростно дрожала. В эти минуты ее явно переполняли эмоции.
Элис с нетерпением ждала встречи с Бо. Но он не нервничал перед венчанием, как можно было бы ожидать. Он вообще пока не появился.
— Это неслыханно, — рявкнула тетя Фрэнсис через плечо, обращаясь к матери Элис. — Опаздывать должна невеста.
— Думай о хорошем, — прошептала в ответ мать Элис. — Он ведь мог и передумать.
Шляпа прекратила трястись. Тетя Фрэнсис повернулась с видом человека, приговоренного к смертной казни, которого в последнюю минуту помиловали.