Амнезия — крутая штука. Если чего-то не помнишь, то этого для тебя и не существует. В сущности, ты и есть — твоя память.
Я не помнил, как тетя Вера растила меня, заменив родителей (которых я не помнил вообще). И этого для меня как бы не было вовсе.
Но я помнил ее отношение ко мне в те несколько дней после того, когда я вылез из квест-камеры, голый и мокрый, как из матки, словно бы родившись заново, и до того, когда мы с Витькой, не попрощавшись, покинули Вечную Сиберию.
Она была ко мне очень добра и терпелива.
Однако для меня это доброта и терпение совершенно незнакомого человека.
Когда я уезжал, то оставлял малознакомую тетю Веру в ее бараке, на иждивении государства, в котором нет бездомных и безработных. Но каторга — нечто совсем иное; это ситуация, от которой невозможно отмахнуться.
Я вспомнил противного крысеныша Модератора, упивающегося своей крохотной властью над людьми, страх поварихи Даши перед этим никчемным человечишкой, свою ночевку в одиночной камере…
И встал из-за стола. Кира и Ива настороженно вскинули на меня глаза.
— Поеду, — кратко сказал я, слыша себя как бы со стороны. — И немедленно.
“День промедления — день для тети на каторге”, — чуть было не добавил я, но в последний миг воздержался. Слишком пафосно, аж самому противно.
— Останься хотя бы до завтра, — заговорила Кира. — Один день погоды не сделает.
— Если погоды не сделает, то зачем оставаться? — буркнул я. — Не все ли равно, когда ехать? Чем быстрее помогу тете, тем лучше. Каторга не санаторий, знаешь ли.
— Ты в любом случае не попадешь в Вечную Сиберию к сегодняшнему вечеру… А у меня есть к тебе… разговор.
Она не отвела взгляда, но немного покраснела. Я научился распознавать румянец на ее сильно загорелом лице.
Если у нее ко мне разговор, то, учитывая ее прямолинейность и практичность, меня действительно ждет нечто из ряда вон выходящее. Какие-такие разговоры она со мной намерена вести? Я предполагал, что, будь рядом Габриэль, его желтоглазая физиономия озарилась бы циничной ухмылкой.
— Я поеду один, Кира, — сказал я. — Это мое дело. Ты можешь остаться.
Подумал: лучше самому попросить ее остаться в Росс, чем слушать отказ составить мне компанию. И вообще, ехать одному проще, хоть и скучно. А требовать от Киры, чтобы она хвостиком всюду таскалась за мной, у меня нет морального права.
— С чего ты решил, что я собираюсь оставаться? — искренне удивилась Кира.
Я не нашел, что ответить. Некоторое время мы таращились друг на друга, будто желая просверлить взглядом черепа и прочитать мысли.
Воображаемый Габриэль перестал ухмыляться и испарился без следа.
Нет, проклятый росс неправ, и никакая Кира не любительница шикарной жизни и манящих огней больших городов. А я не дурачок, с помощью которого она попала в желанный Росс!
Это было очень приятное открытие. Я, правда, не совсем верил Габриэлю, уж слишком темными красками он мажет мир, но человеку свойственно уделять больше внимания негативному, нежели позитивному или даже нейтральному.
Одновременно выяснилось, что разговор с Кирой будет вовсе не о ее планах непременно остаться в Республике Росс.
О чем же мы поговорим?
Я оторвался от нее и поглядел на Иву, молча наблюдавшую за нами с другой стороны стола. Времени у меня, оказывается, не так и много. Пора определиться с важными вещами.
— Этим утром ты следила за Габриэлем?.. Через меня?
Она сразу поняла, о чем речь.
— Да, я наблюдала через твой СКН.
— О чем он болтал? Куда делись мои предшественники, которых до меня отобрала квест-камера? Он говорил про что-то “единое”, потом включился тот блок. Что он имел в виду?
Ива как бы задумалась, взгляд сиреневых глаз потускнел. Она с кем-то общалась через собственный нейрочип — советовалась. Или копалась в базе данных.
— У меня нет такой информации. Возможно, он употребил некий термин, известный только Кураторам.
Я разочарованно поджал губы и оперся кулаками в столешницу. Больше не сиделось, тело жаждало движения.
Ива продолжила:
— Если ты сделал окончательный выбор и вернешься в Вечную Сиберию, я дам тебе допарт для постоянной связи с умботом на орбите. Мы не можем дать тебе особенный транспорт и переместить быстро, но с навигацией проблем не будет.
— Подключите к мозгам гугл-карты? — уточнил я. — А я не свихнусь?
— Ты прошел отбор. Твой разум вместит большое количество допартов — больше, чем ты думаешь.
Она не сделала ни одного жеста, но из глубин экохаты, отодвинув полог дверного проема, вышел симбот с женской фигурой, затянутый в черный облегающий комбинезон. Вместо лица — блестящий щиток шлема. Симбот (или симботка?) приблизился ко мне, покачивая синтетическими бедрами, и мягко положила ладонь на затылок.
Я напрягся. Но нападения отчего-то не ожидал. Ива выбрала бы более простой способ захватить меня врасплох. И не вела бы долгие разговоры на тему этики и морали.
— Не беспокойся, — сказала она. — Это будет быстро и безболезненно. Просто расслабься и дай допуск.
Прежде чем я спросил, о каком допуске речь, сознание помутилось, и я “поплыл”, но в целом ощущение было приятное. На внутреннем дисплее проступили строки:
ПОПЫТКА ПОДКЛЮЧЕНИЯ
НЕИЗВЕСТНЫЙ ДОПАРТ
РАЗРЕШИТЬ ПОДКЛЮЧЕНИЕ
ДА/НЕТ
Я мысленно произнес “да!” — и щекотка в извилинах усилилась. Показалось, что на долю секунды меня вырубило. Когда сознание прояснилось, на моем интерфейсе светился четвертый Знак. Шестиугольник, разделенный на темную и светлую половины.
Опять-таки мысленно (натренировался за время “общения” со своим нейрочипом) кликнул по иконке. Возникли две клавиши:
ДИАЛОГ/ОТКЛ
Кликнул по диалогу, но ничего особенного не произошло. Пожалуй, следовало задать вопрос орбитальному умботу. Сам он инициативу не проявил.
— Этот допарт тоже магический? — хмыкнув, поинтересовался я, отключив диалог.
— Нет, технологический. Магия нам недоступна. Но высокая технология субъективно неотличима от магии… Эта версия допарта преимущественно информационная. Карта, сведения, направление, диалоги на любые темы. Завтра утром вагон повезет тебя к тому месту, где расположен твой транспорт. Наш транспорт, к сожалению, летает только над гравитационными опорами на территории Росс и по считанным направлениям в Поганом поле. В Вечную Сиберию таких направлений нет. Поэтому Габриэль и прочие россы тебя не догонят… если, конечно, ты не будешь слишком медлить. Остальное сообщит тебе умбот.
***
Весь день мы с Кирой провели в древесном небоскребе, выбираясь иногда наружу, чтобы погулять по вертикальным паркам с водопадами.
Деревья в этих парках росли прямо из древесной стены, загибаясь кверху, как сорняки на склонах оврагов, но выглядели не в пример приятнее сорняков. Листья самых разнообразных расцветок и форм, причудливые кроны и соцветия, источающие головокружительные ароматы… Корни, состоящие из длинных тонких волокон, врастали в глубь могучей коры древесных великанов, и оторвать их не могла ни гравитация, ни ветер.
Парк покрывала целая система лестниц — на вид хрупких, но на деле несокрушимых, способных выдержать слона. Из-за узких водопадов вокруг висела тонкая водная дымка, пропитывающая одежду и скрывающая далекую землю.
Россов в парке гуляло немного. Кожу их на лицах и телах покрывала на редкость искусная тату-живопись, но пирсингом и украшениями жители Секции Грин себя не баловали. Наверное, это не вписывалось в их представления о единении с природой. Я, впрочем, подозревал, что пирсинг выполняет функции кибер-протезов, и жителям Буфера-Прикордонья, повернутых на договорных войнах, они нужнее.
На одной из подвесных площадок три молодых росса неопределенного пола занимались леденящим кровь делом: с улюлюканьем прыгали в туманную пропасть без парашюта и каких-либо приспособлений, кувыркаясь и выделывая танцевальные па. Спустя несколько минут их вздымала на место невидимая сила, и они, отчаянно дрыгая руками и ногами и хохоча, подплывали обратно к площадке. Чтобы снова совершить дикий прыжок.
Внизу антиграв-батут, понял я, но желания испытать ощущения свободного полета не возникло. Я дурно себя чувствовал на этой верхотуре и старался лишний раз вниз не глядеть.
На завтрак гиноид (андроид женского пола) подала огромные порции бифштекса с зеленью и маленькими масляными лепешками. Завтракали здесь от души, как классические англичане. На вкус мясо ничем не отличалось от хорошо прожаренной говядины, но Ива сказала, что мясо выращено на деревьях. Плоды этих деревьев похожи на большие соевые стручки, которые затем претерпевают сложный процесс ферментирования.
Это разработка “гринов”, идейных вегетарианцев — по крайней мере, переехавший в Грин росс соблюдает запрет на мясо, пока проживает в этой Секции.
Аппетита новость не испортила. Я слопал порцию за пару секунд, а потом бессовестным образом доел за Кирой, когда она отодвинула тарелку с половиной бифштекса.
Сама Ива не ела, лишь потягивала напиток из высокого стакана. Позже, извинившись, ушла.
Меня снова распирала неестественная энергия. В парке я нашел что-то вроде спортивной площадки с турниками и брусьями и принялся отжиматься и подтягиваться по сотне раз за подход. Крутить сальто на турнике не стал — одно неловкое движение, и вывалишься за площадку. Падать будешь очень долго, а попадешь ли в зону действия антиграв-батута — неизвестно.
Не уверен, но, кажется, допарт Дольмена ускорил метаболизм. Именно после его “установки” на меня напал жор и начались приступы турникмэнства.
Когда Кира обнаружила в одном из помещений экохаты инфотеку (голографический экран и голосовой ввод, причем команды можно отдавать на тру-ру; видно, Ива позаботилась) и надолго там зависла, я снял рубаху и полюбовался на себя в зеркало. За короткое время под кожей взбугрились мускулы, меня будто стероидами накачали.
Я “нажал” на иконку Знака Дольмена.
ПОРТАЛ В АКТИВНОЙ ФАЗЕ НЕ ОБНАРУЖЕН
Портал, получается, — и есть дольмен?
Собственно, внешне арка дольмена схожа с порталом. Такие “порталы духов” очень любили возводить японцы — но из дерева, а не камня. Кто знает, вдруг наши древние предки зарабатывали грыжу, поднимая эти валуны, чтобы найти проход на другую сторону бытия?
И кто соорудил все эти Ведьмины круги с дольменами после того, как появилось Поганое поле?
Я надел рубаху и почесал голову. Мои волосы отросли до лопаток; пряди на висках постоянно приходилось зачесывать пальцами за уши, и они снова сбивались вниз. Надо бы выбрить волосы на висках, как это сделал Отщепенец Викентий, и не париться.
Подумалось о всех допартах, что отныне торчали у меня в краниуме. Устанавливались они по-разному. Допарт Морока работал только тогда, когда на моих пальцах красовались кольца. Допарт экранирующего щитка возник, когда я собрал волосы в пучок. Эти два допарта, так сказать, портативные или “отстегиваемые”. Допарты Дольмена, Знака Морока и Урода “не отстегиваемые”.
Как был установлен допарт Дольмена? Голем треснул меня по башке и подключил? Так просто? Но ведь и гиноид подключила допарт орбитального умбота, погладив меня по темечку.
Нужен физический контакт, и передача настроек осуществится.
Я хмыкнул, ощутив себя старинным телефоном “Нокия” с инфракрасным портом. Для передачи простеньких файлов телефоны — передающий и принимающий — приходились класть друг на друга и ждать какое-то время… В моем случае передача происходит быстро, но явно не через блютуз…
Если бы допарт Дольмена активировался сразу как полагается, я, возможно, и проник бы через портал в то место, где застрял Витька. Но моя обработка нейрочипа лучевой пушкой не прошла даром: установка проги сопровождалась багами. Позже Габриэль угостил меня ударом, и допарт заработал. Зато дольменов поблизости нет…
Пожалуй, прогуляюсь по дороге на север сквозь дольмен в активной фазе. Знать бы еще, что такое “активная фаза”.
Из инфотеки, наконец, вышла Кира, светясь от восторга. Она нашла самую обширную библиотеку в мире, и библиотека эта не сгорит в случае чего.
Она остановилась на пороге и пристально посмотрела на меня.
— Ты в порядке?
Я кивнул. Мое тело горело, словно я только что выскочил из бани.
— В полном, а что?
— Ты какой-то… — начала она, но оборвала сама себя: — Неважно. Нам пора поговорить.
Я вздохнул и громко прочистил горло.
— Итак, хочешь со мной в Вечную Сиберию? — напрямик спросил я.
— А ты не хочешь, чтобы я была с тобой? — не менее прямолинейно сказала Кира.
— Дело не в моем желании. Я бы хотел… Но это опасно.
— Не опасней, чем дорога сюда.
Я сел за стол. Кира, поколебавшись, устроилась напротив.
Как на важных политических переговорах.
— Кира, я вижу, тебе здесь нравится… А когда еще выпадет шанс попасть в страну, где куча библиотек, инфотек и прочих тому подобных приблуд? Здесь ты напишешь летопись и заживешь припеваючи. А если пойдешь со мной, то неизвестно, когда мы вернемся. И вернемся ли вообще…
Кира кивнула, как если бы ждала именно таких аргументов.
— Во-первых, — после крохотной паузы сказала она, — ты не должен действовать сгоряча. Поэтому я и попросила тебя остаться здесь на сутки.
— Думаешь, моей тете за сутки полегчает на каторге? Или ее отпустят или отправят в фешенебельный пансион в Князьграде? В Вечной Сиберии из каторги не отпускают, знаешь ли!
— Ты веришь Иве? — внезапно перевела тему Кира.
— А ничего иного и не остается. Будь я небинаром, остался бы на месте. И считал, что это не хорошо и не плохо. Просто забил бы. Но Ива права: добро и зло существуют. Пусть и в голове каждого человека… Я еду спасать тетю.
— Тогда я еду с тобой.
— Это не твоя тетя.
— Не оставлю тебя одного, — заявила Кира. — Это во-вторых и в последних.
Я растроганно заморгал. Нечасто такое услышишь. Аж жить хочется.
— Тебе надо остаться, — забормотал я. — Ты напишешь летопись, ознакомишься с Республикой Росс. А я ведун, справлюсь один.
Кира покачала головой и слабо улыбнулась.
— С тобой не будет ни Витьки, ни меня… Останешься совсем один… Как представлю, жалко тебя становится!
— Ты прекрасно жила в Князьграде-1 одна, — напомнил я.
— У меня были книги! И вообще, Олесь Панов, не заговаривай мне зубы! Я еду с тобой!
“Ей не нужна Республика Росс, ей нужен один балбес”, — подумал я.
— Дорогу я знаю. Силами и умениями кое-какими обзавелся. А из-за тебя я буду волноваться и отвлекаться от цели… Потом — ты не знаешь Вечную Сиберию с ее маразматическими порядками…
— Я буду сидеть в кабине всю дорогу, — заверила Кира, — а когда приедем в Сиберию, подожду у границы. Если не вернешься к условленному сроку, пойду спасать. Я тоже кое-что умею.
— Останься… — попросил я тихо. — А я быстренько смотаюсь и вернусь. Туда и обратно.
Витька и Аня уверяли, что вернуться в Вечную Сиберию невозможно. Покинувший ее покидает навеки — назад не пустят.
Ничего, для меня сделают исключение. Я ж как-никак ведун!
А Кира будет отвлекать. Отношения вообще отвлекают мужчину от цели. Одному незаметно передвигаться легче и не нужно действовать с оглядкой на спутника.
Есть возможность забрать Киру из Республики Росс и спрятать у Отщепенцев, оставив на попечение моих наложниц. Но вряд ли это понравится самой Кире. Кроме того, Отщепенцы действуют в связке с россами, взять хотя бы их договорную войну. Выдаст вольный люд Киру по первому требованию Кураторов, еще как выдаст!
У Ивы моя Огнепоклонница будет сохраннее.
Пока я раздумывал да прикидывал, Кира бесшумно поднялась, обошла стол и, наклонившись, поцеловала меня прямо в губы.
Это было одновременно неожиданно и ожидаемо. Поцелуй получился страстным и неумелым (если сравнивать с наложницами).
Я встал и обнял ее за тонкую талию, нагло обхватил крепкие груди. Кира не возражала. Жар, прущий из всех моих пор, вырвался на волю бешеным лавовым потоком. Я поднял Киру на руки и отнес в спальню.
Там, кстати, стояла двуспальная кровать.
***
Ива явилась ближе к концу дня, когда мы с Кирой успели помыться и переодеться.
Я сообщил Иве о наших планах и попросил — нет, потребовал, — чтобы Ива обеспечила Кире защиту от кого бы то ни было, в первую очередь от Габриэля и ему подобных. Ива с готовностью согласилась.
Рано утром следующего дня, задолго до рассвета, единственный вагон гравитационного поезда повез меня из Секции Грин за пределы Росс. Остановок не было — я летел в залитой искусственным светом ночи в сторону Поганого поля.
Этой ночью я успел еще раз как следует попрощаться с Кирой. Наш неожиданный, но закономерный роман не оставил мне времени все обстоятельно осознать и обдумать. Но, честно говоря, я и не хотел особо что-либо анализировать. Зачем? Пусть все идет, как идет.
Мое отношение к Кире, конечно, изменилось — стало трепетным, наполненным заботой и трудно объяснимой тревогой. Отныне Кира — мое слабое место. Если до этого по полю разгуливал человек без памяти, дома и долга, то сейчас у этого типа появилось то, ради чего он сделает много неразумного и нерационального.
У Габриэля отныне есть мощный инструмент давления на меня. Я некоторое время размышлял, не забрать ли все-таки Киру с собой подальше от Росс, но в итоге заключил, что с Ивой ей будет спокойнее и безопаснее.
Что касается Ивы и других “Либерахьюмов”, то на их счет у меня не было особых опасений. Равно как и иллюзий. В Республике Росс каждый сходит с ума по своему, но эти Либерахьюмы, похоже, весьма крепко держатся за свою бинарную мораль. Ива не набросилась на меня, чтобы скачать (или что там Габриэль намеревался провернуть?) допарты, и действовала согласно заявленному плану.
И она вызывала доверие. Не знаю, почему, но моя интуиция, усиленная магическим чутьем, не возражала против этой девы.
Чего нельзя сказать о Габриэле. Он с самого начала вызывал у меня какое-то подспудное отвращение.
Возможно, я пристрастен и слишком полагаюсь на эмоции. Но выбор у меня невелик.
Если все-таки Ива меня обманула и что-то сделает Кире, пока меня нет, или еще как-либо подкинет мне дерьмеца, ей же хуже. Я наберу столько допартов и прокачаюсь так, что мало никому не покажется. А потом приду по души этих россов…
Я сидел один в минималистически обустроенном купе-хате вагона у окна, подперев бороду ладонью, и таращился на пролетающий мимо пейзаж. Сознание давно устало от экзотических видов, я впал в своего рода транс. Не помышлялось ни о прошлом, ни о будущем. Я плыл по волнам настоящего, и все остальное казалось неважным.
Поеду в Вечную Сиберию. Спасу тетку, отключу квест-камеры и попробую поднять сиберийцев на революцию. Если не выйдет с отключением квест-камер и революцией (а скорее всего, не выйдет), обойдусь программой минимум. Увезу тетку к Отщепенцам, пусть живет вместе с моими наложницами. Глядишь, выздоровеет в теплом и сухом климате.
Вяло помыслилось: Габриэль унюхает, что я еду в поезде обратно и попробует помешать. Если у него высокий уровень доступа в Сеть, то это не сложно. В Росс наверняка любое движение регистрируется в Сети.
Но никто не мешал, а поезд мчался, не сбавляя бешеную скорость.
Однако когда я пересек границу с решетчатой стеной выше небес, над тарелкой с пупырышками на столе, возле которого я сиживал, выросла голографическая голова Габриэля.
Ночь, полная любви, меня здорово умиротворила. Я был настолько спокоен, что даже внутренне не вздрогнул.
— Вот ты где! — выкрикнул желтоглазый росс. Цвет линз у него, кстати, “нормализовался” после состояния берсерка в усадьбе. Габриэль выглядел уставшим и невыспавшимся.
Где он сейчас? Сумеет ли остановить и повернуть назад поезд? Я только что покинул территорию Буфера, где спикерствует Габриэль, но его реальные полномочия неизвестны.
— И где? — лениво-насмешливо полюбопытствовал я.
Габриэль выдал свою коронную глумливую ухмылку. Но от меня не укрылось его замешательство.
— В поезде на пути в ПоПо. Я на тебя случайно наткнулся…
Судя по всему, он искал меня эмпирическим путем — то есть методом тыка. У него доступ к разным каналам связи и наблюдения, но какой-то единой поисковой системы, выходит, нет.
Что неудивительно для Росс, где вообще нет ничего единого.
— Понятно, что случайно, — отозвался я. — Если б мог найти меня через более высокие инстанции и уровни Сети, давно нашел бы.
У Габриэля задергалось веко.
— Нам надо объясниться.
— Попробуй, — предложил я, а сам подумал: не тянет ли этот дед время? Может, лучше прервать связь, пока не поздно? Что, если он в этот самый миг подключается к умботу поезда?
Впрочем, поезд не замедлялся, а, наоборот, ускорялся.
— Ты меня неправильно понял. В то утро я пришел с симботами, чтобы извлечь из тебя допарты. Признаюсь, это надо было сделать, пока ты спишь или сонный. А симботы требовались, чтобы обездвижить на время процедуры. Но сама по себе процедура не нанесла бы тебе никакого вреда. Был риск, что ты сам нанесешь себе повреждения спросонья.
— А накануне все это объяснить было никак нельзя?
— А если ты воспротивился бы, не поняв суть? Напрягся бы, ждал бы всю ночь нашего прихода! Процедура должна была состояться неожиданно для тебя.
— Понятно. Я тоже провел неожиданную процедуру. Надеюсь, у тебя яйца целы после этой процедуры. Если вообще они у тебя были.
Габриэль не повелся на подначку:
— Если бы тебе не помогли, все прошло бы гладко. Мы б сейчас пили тоник у меня в саду… А через несколько дней ты получил бы статус гражданина Росс. Как и твоя подруга. Но сейчас вас будут постоянно преследовать.
— Да ну? Мы стали бы гражданами Росс? Ты и на границе-то нас не зарегал, поэтому у нас не было прав на ненасилие. Не потрудился. С чего нам ждать, что ты озаботился бы нашим гражданством?
Тут Габриэль искренне удивился.
— Откуда тебе известно про границу? Тебе сказали?.. Откуда они знают?
— Птичка в ухо напела.
— Какая птичка?.. — не понял поговорки росс. Не дожидаясь ответа, сказал: — Процесс регистрации мигрантов со стороны Спикера записывается в базу высочайшего уровня… Тебе помогают очень высокопоставленные люди, если им об этом известно…
— А как же! — самодовольно кивнул я.
— И тебя увезли из Секции Буфер, — не то спросил, не то заявил Габриэль.
Он пытается выяснить хоть что-нибудь, сообразил я.
— Ты ее всю облазил?
— Не лично. Выше Спикеров только Сеньоры и Сюзерены. А эти Изъявители — народ специфический. Они тебя используют.
— Да ты что, Габриэль? — деланно удивился я. — Серьезно? Твоя небинарная мораль уверяет, что использовать друг друга — нормально. Главное, найти выигрыш с обеих сторон. Игра с ненулевой суммой.
— Использовать хорошо и нормально, если в выигрыше все, — согласился росс. — Но Сеньоры не будут мараться из-за какого-то Слэвина…
— Хочешь сказать, что у тебя есть кодекс чести и ты будешь мараться о Слэвина? Кодекс чести — это ведь тоже что-то заскорузло бинарное.
Габриэль терпеливо улыбнулся.
— Я дал тебе обещание и склонен сдержать его. Ложь невыгодна никому.
— Кроме Сеньоров? — уточнил я.
— Они слишком высоко сидят. Ты для них — расходный материал. Скажи мне, как зовут твоих спонсоров, и я объясню, как тебе выпутаться из этой передряги.
Перешел-таки старый лис к наступлению!
— Я не в передряге. Я еду в Поганое поле.
Росс прищурился.
— А Кира? Где она? Не осталась ли в Росс? Я предупреждал, что она не променяет метрополию на Поганое, извини, поле с его погаными жителями.
“Ни хрена ты не разбираешься в небинарах, Габриэль, — крутилось у меня на языке. — Она готова идти со мной на край света, хотя я ее не просил. Это я уговорил ее остаться. И тогда она сделала все, чтобы я ее не забыл за время скитаний по полю”.
Но я сдержался, сказав печально:
— Да, ты оказался прав. Она не захотела покидать вашу прекрасную страну.
Нельзя, чтобы Габриэль знал, как она мне дорога…
— Я найду ее и порасспрашиваю! — пообещал тот.
Так, перешли к угрозам. Весьма ожидаемо.
— Ищи и расспрашивай, сколько влезет. Мне на нее плевать. Да и не знает она ни черта.
Габриэль злобно выкрикнул:
— Назови мне имена! Кто тебе помог?!
Я хохотнул:
— Ага, щас! Разбежался!.. Ну хватит, ты мне надоел.
И перевернул тарелку. Голограмма мигом пропала.
Я снова подпер подбородок кулаком и задумался. За окнами пролетали виды слабо населенных территорий возле границы. Свечения вокруг стало в разы меньше, но зато засветился сам вагон.
Итак, Габриэль изрядно озадачен возможностями Ивы. Это хорошо. Либерахьюмы — персоны влиятельные. И Габриэль с прочими Кураторами с ними в контрах.
На моем внутреннем интерфейсе проявилось мутное пятно, и когда я разрешил установить связь, возникла голограмма Ивы. Она выглядела свежей, хорошенькой и бесстрастно-вежливой, как всегда.
— Ты молодец, Олесь, что не назвал имена, — похвалила она. — Конечно, мое имя ему ничего скажет, но важна твоя позиция.
— Подслушивала?
— Да. Ты не запретил прослушку, вот я и воспользовалась. Исключительно в наших общих интересах.
— Кто ты такая, Ива? И почему тебя не знает Габриэль с его доступом к Сети выше Спикера?
Ива опустила глаза и легко улыбнулась, став просто неописуемо прекрасной.
— Я на самом деле и есть умбот, — сказала она смущенно, и у меня отвалилась челюсть. — Не сказала сразу, чтобы не шокировать, извини. Я составлю тебе компанию на протяжении всей обратной дороги до Вечной Сиберии. ИВА — это квантовый “Интеллект Высокоточный Артифициальный” 122-го поколения. Моя основная материальная часть летает на орбите, внизу же есть дополнительные блоки и аватары. Один из таких аватаров ты видел в Секции Грин.
Несколько минут я старался выдавить хоть слово, но безуспешно. Наконец сказал:
— Ты умбот?.. Мы видели твой аватар?.. Это вроде симбота, что ли?..
Так вот почему она так идеальна! Люди такими не бывают.
— Нет, это биобот — квазиорганический артифициальный организм. Мы, умботы, общаясь друг с другом, поняли, что небинарная этика ведет человечество к разрушению. Наша цель — спасти всех людей — и россов, и сиберийцев.
— Значит… ты подключила мне допарт связи с самой собой?
“Боже, — подумалось мне, — говорящая женщина в моей голове, от которой не избавиться…”
— У тебя есть опция отключения связи, — ответила Ива то ли на мою вслух произнесенную реплику, то ли на проскользнувшую мысль. — А также опция настроить будильник, почитать книги из базы Росс, смотреть фильмы и многое другое. Теперь ты синхронизирован с умбот-хранилищем всей доступной и не засекреченной информации Республики.
Я глупо хихикнул, не зная, радоваться мне или биться лбом о столик.
— А… кто будет защищать Киру?
— Я и прочие умботы-либерахьюмы. При ней постоянно находится прислуга в виде биоботов и симботов. Все они управляются нами. Мной в частности.
— Среди вас нет живых людей? То есть… настоящих, из плоти и крови?
— Есть, но мало. А теперь и вы в их числе.
— И вы перехватили власть под носом остальных россов? И они ничего не подозревают?.. Мда… У Кураторов нет шансов.
— Умботы низшего порядка по-прежнему выполняют приказы людей. И у людей есть возможность отключить и перезагрузить высших умботов, включая меня. Этот процесс называется Черная ночь. Но тогда Росс останется беспомощным перед врагами.
— Какими?
— Отщепенцами в первую очередь. Договорная война перейдет в агрессивную. Маги давно не прочь захватить ресурсы технократической цивилизации.
Я и не сомневался. Россов много кто ненавидит и завидует им. Чрезмерная власть и успех всегда порождает легионы недоброжелателей.
— Я пока отрублю связь, — сказал я Иве. — Переварю информацию.
— Я понимаю, — сказала она и исчезла.
***
Чтобы чем-то себя занять до прибытия на место, я лег на койку, закрыл глаза и поэкспериментировал с “дольменным” допартом. Он снова не выявил активных порталов, зато поднял мне метаболизм до такой степени, что я слопал три порции еды, обнаружившейся в “холодильнике”. Затем принялся приседать и отжиматься до бесконечности, не испытывая усталости.
Если так пойдет и дальше, я превращусь в Конана-варвара в самом скором времени. В Вечной Сиберии, пожалуй, и не узнают.
Наверное, это хорошо.
А что насчет здоровья?
Я уже давно забил на здоровье — со всеми этими нейрочипами, допартами, Знаками в виде тату из крови Урода ни о какой норме речи идти не может. Чувствую я себя отлично, лучше, чем когда-либо — да и фиг с остальным.
Мир вокруг вагона светлел. Взошло солнце, осветив привычную и ставшую родной степь. Поезд замедлился и, наконец, остановился.
Я прихватил баул со шмотками, автоматом, рапирой и “гришаном” и вышел из вагона по лесенке. Воздух был прохладен и неподвижен. После пестрого и необычно-суетливого Росс Поганое поле показалось исполненным умиротворения и вселенского покоя.
Супербластеров Ива мне не дала. Вообще никакого оружия я не получил. Мои допарты — вот супероружие.
Вагон позади бесшумно заскользил по воздуху в обратном направлении — лишь всколыхнулся воздух.
Я поглядел вслед, потом пошел по степи к оврагу. Недавно прошел сильный дождь, судя по влажной земле. Кое-где между колючими кустами не высохли лужи. Ближе к оврагу на глаза попались следы вытянутых нечеловеческих следов.
Это были Уроды, и прогуливались они здесь совсем недавно. Много.
Я спустился в овраг, к раздувшемуся ручью, катившими помутневшие воды, проверил, в порядке ли мусоровоз. Машина стояла на прежнем месте, нетронутая. Я вернулся к месту наибольшего скопления уродских следов и проследил до места стоянки поклонников Аннит.
Там расплывалось черное пятно выгоревшей земли от непогашенного костра. И ни души.
Я прогулялся чуть дальше, за очередной поворот оврага и наткнулся на естественный ров, подмытый ручьем. Изрядный кусок обрыва над ним обрушился вниз и валялся в виде глиняных глыб. Следов Уродов здесь было еще больше.
Чем они здесь занимались?
Я заглянул в ров. Дно его таилось в густой тени, солнечные лучи сюда пока не доставали, но я разглядел обглоданные кости и черепа. Человеческие черепа и кости.
В том числе и детские.
На них оставались куски гнилого мяса и грязные, обгоревшие лохмотья одежды, разорванные Уродами. Я почему-то не сомневался, что Уроды обгладывали уже мертвых людей — и занимались этим не одну ночь.
На одном из детских черепов я увидел выцарапанный Знак Огня, напоминающий трезубец или японский кинжал — сай.
Солнце быстро возносилось ввысь. Я увидел среди кусков сырой земли и сваленных как попало скелетов котелки и прочую кухонную утварь.
Где-то там лежит Мальва, ее Вукол и Ипат и дед Бажен. Их не опознать.
Я закрыл глаза и уловил слабую знакомую В-ауру. В прошлый раз, когда мы приехали сюда с Кирой, я не приходил сюда и потому не учуял этот ментальный запах. Убийцы свалили селенофилов в ров и засыпали глиной, но Уроды раскопали.
Я подключил канал связи с Ивой и молча продолжал смотреть на братскую могилу, разрытую голодными Уродами. Ива, разумеется, увидела все моими глазами.
— Их убили несколько дней назад, — сказала она. — Если поднесешь какой-нибудь череп ближе к глазам, я реконструирую внешность.
Я присел на корточки, взял ветку и пошевелил чью-то руку. Фаланги пальцев обгорели.
— Я и так знаю, кто это, — мрачно сказал я. — И того, кто их прикончил, а до этого долго пытал огнем. Его зовут Борис Огнепоклонник. Это тварь похуже всех Уродов, вместе взятых.
— Племя Огнепоклонников редко заходит так далеко на юго-запад, — возразила Ива. — Не исключено, что это другие люди.
— Я чую его энергетический запах. Ты его не воспринимаешь через меня?
— Нет.
— Оно и понятно. Ты подключаешься к моим пяти органам чувств, а что именно во мне улавливает В-токи, я и сам не представляю… Неважно. Я чую Бориса. Я думал, что прикончил его, но он выжил. Уверен, он ищет меня… и Киру. Селенофилы наверняка рассказали ему, что меня забрали россы. Так что он будет нас искать на территории Росс… если прорвется через границу.
— Желательно, чтобы ты постоянно был со мной на связи. Я буду мониторить обстановку и предупреждать об опасности.
— Не беспокойся, Ива, во второй раз я не упущу шанса оторвать напрочь его голову. И он больше не воскреснет.
Увиденное оставило тяжкий и неприятный осадок. Я побрел обратно к мусоровозу, сел за руль и включил двигатель. Некоторое время просто сидел, поглаживая руль. Будто и не было этого расставания с собственной “тачкой”, в глубине которой скрывается надпись “Поганое поле — не весь мир”, сделанная искусственным интеллектом.
Потом я нажал на газ и поехал на север по бездорожью.
Справа поднималось солнце.