С минуту все молча изучали меню, после чего начали оживлённо спорить – и через некоторое время утомлённый официант ушёл с утверждённым списком блюд.
– Пожалуй, я отойду покурить, – сказал Иган и поднялся. – Ты присоединишься, Брайан?
– Разумеется, – сказал я, складывая салфетку. – Прошу прощения, леди. Мы ненадолго.
Мы прошли на балкон, и я присел в одно из кресел.
Иган закурил, но остался стоять, облокотившись на перила.
– Сегодня прохладно, знаешь, – заговорил я, посмотрев на небо. – Надеюсь, завтра не будет дождя? Я планировал немного покопаться в саду. Это занятие успокаивает нервы.
– Объясни мне, какого чёрта ты на неё так смотришь?
Я обжёг палец незатушенной вовремя спичкой и бросил её на пол.
– А что такое? Ты мне запрещаешь?
– Это тебе не музейный экспонат, ясно?
– Правда? Может, ты повесишь табличку – "руками не трогать, смотреть нельзя"?
Для таких непонятливых, как я?
Он примирительно поднял руку.
– Ладно, успокойся, Брайан, я не хочу ссориться.
Я поднялся и подошёл к нему.
– Наверное, у тебя был тяжёлый одинокий вечер? Или же у тебя просто нет настроения? Во всяком случае, я не нуждаюсь в том, чтобы мне указывали, куда надо смотреть, а куда смотреть не стоит.
– По-моему, ты меня не понимаешь. Ты можешь смотреть туда, куда тебе вздумается – но только не на мою женщину. И только не таким взглядом!
Я ударил его по лицу, и, надо сказать, довольно-таки неудачно – у меня тут же заныли костяшки пальцев.
Иган отступил на пару шагов и прижал ладонь к губам.
– Ну ты и дурак, – бросил он мне и достал из кармана пиджака платок.
– Да пошёл ты, – ответил я, снова присаживаясь.
– А мы с тобой всё-таки поссорились из-за бабы.
– Ты начал первый.
– Зато я тебя, чёрт побери, не бил!
Я закурил снова.
– Детский сад, – проворчал я. – Не смотри, не трогай, моё! Тебе не кажется, что это слишком?
– Уж пожалуй! Видок у меня завтра будет ещё тот!
– Извини. Я немного погорячился. Что поделаешь? Бывает. Я больше не буду. Обещай, что не поставишь меня в угол?
Иган сложил платок вчетверо и рассмеялся, но тут же поморщился от боли в разбитой губе.
– На этот раз я тебя прощаю.
– Надо лёд, – сказал я, посмотрев на него.
Официант принёс нам лёд и две рюмки коньяка. Иган выпил свою залпом – а я по старой привычке пил мелкими глотками.
– И когда же ты вырастешь, Брайан? Тебе скоро тридцать – а ты ведёшь себя как маленький ребёнок…
– Ты говоришь так, будто тебе уже за сорок.
– Зато я говорю правда. Ладно, забудь. – Он протянул мне руку. – Мир?
– Мир, – милостиво согласился я.
И мы во второй раз за этот вечер обменялись рукопожатием. Но теперь настоящим – крепким и дружеским.
– Если мы сейчас же не вернёмся, то ужин съедят без нас, – напомнил я.
– Тут ты прав. Или же он просто остынет.
Мы вышли с балкона и уверенным шагом направились в зал, но на полпути одновременно остановились и застыли от неожиданности. Представившаяся нам картина была просто замечательной – Лиза сжимала лицо Марики в ладонях и что-то ей говорила. Это что-то Марике явно нравилось – она счастливо улыбалась.
– Посмотри, а они не теряются, – проговорил Иган. – Я, конечно, подозревал, что…
– Хорошее начало вечера! Ты думаешь о том же, о чём и я?
– В отличие от тебя, я никогда о таком не думаю! – упрекнул меня Иган.
Мы приблизились к столику и остановились, с интересом слушая разговор наших спутниц.
– Наверное, слева, – говорила Лиза тоном творца, касаясь носа собеседницы. – Небольшая – "гвоздик"… хотя, наверное, можно и крошечное колечко. Нет. Только "гвоздик". Тебе пойдёт, малышка, поверь моему опытному глазу!
– Здорово! – восхитилась Марика.
– А мы-то думали… – разочарованно протянул я, занимая своё место.
– Зная тебя, Брийян, нетрудно предугадать, о чём ты думаешь. Впрочем… да, иногда и о работе. Всё хорошо? – Лиза взглянула на Игана. – Господи, что случилось?
– Упал, – с хладнокровием профессионала соврал мой друг. – Тут жутко скользкие ступени!