— Нет, дайвингом занимаюсь.
Я безмолвно смотрела на него. Здравствуй, человек с другой плане-ты! Все мои знакомые берут кредиты, чтобы выбраться из нашего захолу-стья в Турцию, расплачиваются потом годами, и считают, что им еще по-везло несказанно…
Видимо, он принял мой ошалелый вид за непонимание. Пояснил:
— Глубоководное погружение.
— Ага, — слабо сказала я. — Я в курсе.
— Загранпаспорт есть? — деловито поинтересовался чиф.
— У меня есть все, кроме счастья и денег, — проворчала я.
— А Шенгенская виза?
Я с подозрением поглядела на него — он серьезно, что ли?
— Ну есть…
— Тогда сегодня заказываю билеты.
Я поспешно похлопала его по руке:
— Охолоните, а? Я пошутила.
— То есть, в Париж вы не хотите?
— Хочу! Но…
Что такое — «но» — и сама представления не имею. Андрей наблюдал за тем, как я открываю-закрываю рот. Вежливо ждал продолжения. Изде-вательски вежливо, по-моему. Я рассердилась:
— Да вы все и сами все понимаете!
Развернулась и пошла от него. Андрей догнал меня в три шага. Ска-зал, заглядывая в лицо:
— А что я понимаю?
— Андрей Юрьевич! — прошипела я.
— Я просто хотел сделать вам приятное…
— Леночке своей делайте!
— Женя.
Я от неожиданности остановилась — он взял меня за плечо и тут же отпустил. Может, потому что я вздрогнула.
— А?
— Вас же это ни к чему не обязывает! Совершенно, — поглядел поверх моей головы и неожиданно добавил. — Хотя вовсе не потому что я про-тив…
— Андрей Юрьевич!
— Я понимаю, вы не та женщина, которую берут штурмом. Но…
Он коротко вздохнул.
— Вы мне очень нравитесь. Когда я о вас думаю, у меня голова кру-жится…
А мне так даже и думать не надо! И вообще, зачем я только на этой неделе с ним целовалась? Потому что мне тут же захотелось это сделать снова. Немедленно. Непременно.
И чиф, как назло, прочел мои мысли.
Мы целовались и целовались и целовались…
Когда Андрей, наконец, отпустил меня (или это я его, наконец, отпус-тила?), мой взгляд упал на хихикавших девочек-подростков. В глазах про-ходившей мимо женщины, с осуждением покачавшей головой, читалась неприкрытая зависть; а мужик, куривший неподалеку, смотрел с сочувст-вием — видать, людям совсем некуда податься, чтобы заняться чем-то более существенным. Господи боже мой, и как же это я до этого докати-лась? Целоваться на улице… в моем преклонном возрасте! Но угрызения совести в мое замутненное сознание попасть никак не могли — просто промахивались мимо цели. Мир еще пару раз качнулся в полете и встал с головы на ноги.
И я выпалила, уставившись в грудь Андрея:
— Андрей Юрьевич, я хочу взять два дня без оплаты!
Долгая пауза.
— Что? — спросил он.
— Дни без оплаты! — оттарабанила я. Подумала и добавила. — Взять. Я.
Информация, отмериваемая в столь малых дозах, усваивалась чи-фом сейчас гораздо лучше.
— Зачем? — уже почти без паузы спросил он.
— Вы же знаете, у меня юбилей! В выходной! Уборка там, готовка, гос-ти… — я вскинула взгляд и трусливо вильнула им в сторону. Идиотка! Сама же недавно ему говорила, что сорок лет не празднуют! Андрей смотрел на меня и, похоже, все понимал. Потому что повторил, словно и не с-лышал моих слов:
— Зачем?
— Привести мозги в порядок, — ответила я на этот раз честно.
— А надо ли?
— Мне — надо.
Молчание.
— А потом… когда вы их приведете, я увижу вас на рабочем месте?
— Ну… заявление на расчет я вам, кажется, еще не подавала?