Глава 6
Хотя маркиз Вайдел и был готов к тому, что встреча с герцогом будет для него неприятна, но вышло даже хуже, чем он предполагал. Когда лакей ввел его в кабинет, где герцог писал что-то за письменным столом, и громко объявил о его приходе, тот даже не поднял головы, продолжая писать и не обращая на вошедшего ни малейшего внимания.
Постояв немного у порога, маркиз прошел к камину и, не садясь, протянул одну ногу к огню. Со стороны можно было подумать, что он любуется безукоризненно начищенным, сверкающим сапогом. Волнение выдал жест -потрогав аккуратно застегнутый галстук, маркиз покрутил шеей, будто хотел освободиться от тугого узла.
На сей раз маркиз Вайдел был одет с необычной тщательностью, возможно, из уважения к консервативным взглядам отца, хотя и не изменил привычке одеваться по утрам в костюм для верховой езды. Безупречного покроя коричневые бриджи, щегольской сюртук из превосходного голубого сукна с серебряными пуговицами - этот наряд был, пожалуй, слишком строг, но очень шел высокой фигуре маркиза. Концы тщательно повязанного шарфа заправлены в золотые петли. Черные непокорные волосы аккуратно стянуты в пучок тонкой лентой. Украшений на нем не было, кроме массивного золотого перстня с печаткой. Никакой пудры и мушек в угоду модному макароническому стилю.
Герцог закончил писать и стал перечитывать написанное с раздражающей неторопливостью, все еще как будто не замечая сына. Вайдел почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, и стиснул зубы.
Сделав небольшие поправки в письме, герцог сложил лист и, обмакнув перо в чернильницу, начал писать адрес. Наконец, не поворачивая головы, произнес:
- Вы можете сесть, Вайдел.
- Благодарю, ваша светлость, я постою, - кротко ответил маркиз.
Герцог отложил в сторону письмо, на которое осталось только поставить печать, и повернул кресло так, чтобы видеть сына. Вайделу захотелось, наверное уже в сотый раз в своей жизни, прочитать мысли герцога по его лицу, хотя он знал, что это невозможно.
Слегка презрительный взгляд герцога скользнул снизу вверх - от начищенных сапог маркиза до его волос.
- Очевидно, я должен быть благодарен за честь, которую вы мне оказали вашим визитом, - негромко произнес он.
Маркиз промолчал. После длительной паузы герцог продолжил:
- Ваше пребывание в Англии становится, мягко говоря, бурным, Вайдел. И, мне кажется, я вполне переживу ваше отсутствие.
- Значит, Кворлз мертв? - не выдержал маркиз.
Брови герцога изобразили вежливое удивление.
- Неужели вы даже не удосужились узнать?
- Нет, сэр.
- Я завидую вашей беспечности, - заметил Эивон. - Насколько мне известно, джентльмен
еще жив. Будет ли он пребывать и дальше в таком состоянии, неизвестно, но не это меня сейчас волнует. Впрочем, и для вас это тоже уже не имеет значения. Помните, я предупреждал еще три месяца назад, что, если вы убьете кого-нибудь еще, вам придется понести наказание. Не надо напоминать, что к моим предупреждениям следует относиться серьезно.
- Конечно, сэр. Что ж, мне придется ответить перед судом.
- Ничего подобного, - холодно ответил герцог, - я все еще имею достаточный вес в определенных кругах. Но на какое-то время вашей резиденцией должен стать континент. Возможно, если была затронута ваша честь, на дело посмотрят с сочувствием. Надеюсь, во время дуэли были соблюдены все правила. Только в этом случае, пусть она произошла даже в каком-нибудь притоне, ее забудут.
Маркиз вспыхнул:
- Минутку, сэр. Где бы ни происходили мои дуэли, в Барн-Элмсе или кабаке - всюду честь для меня была превыше всего.
- Приношу мои извинения. - Герцог слегка склонил голову. - Вы не должны забывать о моих преклонных годах, в силу которых мне трудно иногда объективно оценить поведение современных молодых людей. В дни моей молодости, даже будучи навеселе, мы не стрелялись в игорных домах...
- Произошла ошибка, сэр, и я выражаю сожаление.
Герцог с саркастической улыбкой произнес:
- Меня не интересуют ваши чувства, Вайдел. Но то обстоятельство, что вы своим дерзким поведением заставляете волноваться вашу мать, затрагивает меня несомненно. Этого я вам не прощаю. Вы покинете Англию. И немедленно.
Вайдел был очень бледен, у него подергивался уголок рта.
- Я останусь и понесу наказание. Герцог поднял к глазам монокль и посмотрел сквозь его стеклышко на сына.
- Вы покинете Англию не затем, чтобы спасти свою шею, и не потому, что я так хочу. Вы уедете, чтобы избавить свою мать от дальнейшего беспокойства за вашу судьбу. Надеюсь, я понятно выразился?
Вайдел нетерпеливо прошагал к окну и обратно, потом дерзко взглянул на отца:
- Вполне. А если я не поеду, что тогда?
- Не хотелось бы прибегать к этому без необходимости, но предупреждаю вы будете отправлены против вашей воли.
У маркиза вырвался короткий смешок.
- Ей-богу, я верю, что вы так и сделаете! Хорошо, я поеду.
- Вам следует сейчас же зайти попрощаться с матерью, - посоветовал герцог, - потому что еще сегодня вечером вы доберетесь до побережья.
- Как скажете, сэр, - равнодушно ответил Вайдел. Он взял со стола перчатки и шляпу. - Вы хотите еще что-нибудь сказать мне, сэр?
- Совсем немного. Ваше самообладание меня восхищает, мысленно я аплодирую вам.
- Я считал, что именно его отсутствие задевает ваше самолюбие, милорд. Но до вас, разумеется, мне далеко.
Эйвон улыбнулся:
- Не надо считать меня безмозглым, мой мальчик. Я прекрасно знал, что вы захотите бросить мне в лицо упрек в моем небезупречном прошлом.
- Признаюсь, сэр, я нахожу вашу нотацию немного смешной.
- Забавно, не правда ли? Я вполне разделяю ваши чувства. Но я никогда не хотел, чтобы мой сын выбрал ту дорогу, по которой шел я. Согласитесь, мой богатый жизненный опыт известного волокиты дает мне право судить. - Герцог встал и подошел к камину. - Теперь о более насущных проблемах. Вы можете брать деньги в банке у Фоли в Париже, разумеется.
- Благодарю вас, сэр. У меня достаточно денег для моих нужд, - ответил маркиз сдержанно.
- Поздравляю. Вы первый из Алайстеров, когда-либо произносивший такие слова. Вы найдете свою мать наверху.
- Тогда я покидаю вас, сэр. Примите мои извинения за те неудобства, что я причинил вам. - Вайдел резко повернулся на каблуках, и, когда уже взялся за дверную ручку, герцог Эйвон вдруг сказал:
- Кстати, Вайдел, мой рекорд устоял?
- Ваш рекорд, сэр? - обернувшись, недоуменно нахмурился сын.
- Три часа сорок семь минут, - пояснил его светлость спокойно.