Чез снова посмотрел ей прямо в глаза.
- Но и не помешала. Прошу вас, садитесь. Я готов ответить на ваши вопросы.
- Чез, она не имеет права заставлять тебя. Ты вовсе не должен все снова вспоминать, - сказала неслышно вошедшая Исида. На сей раз на ней было свободное платье цвета грозовых туч. - Закон стоит на страже твоих прав.
- Я расследую убийство, - возразила Ева. - И имею право потребовать, чтобы на мои вопросы отвечали. Но Чез, естественно, может воспользоваться услугами адвоката.
- Не адвокат ему нужен, а мир и покой, - нахмурилась Исида.
Чез взял ее руки в свои, поднес к губам, а потом прижался к ним щекой.
- Не беспокойся, у меня в душе мир, - сказал он. - У меня есть ты. Не волнуйся так. Тебе пора идти вниз открывать магазин, а мне надо пройти через это.
- Позволь мне остаться!
Чез покачал головой, и Ева, увидев взгляды, которыми они обменялись, была поражена. Чувствовалось, что эти люди не просто находятся в близких отношениях, но любят друг друга - любят нежно и преданно.
- Тебе достаточно позвать меня, - сказала Исида. - Только пожелай - и я появлюсь.
- Знаю.
Он потрепал ее по плечу и легонько подтолкнул к двери. Исида бросила на Еву взгляд, в котором ясно читалась с трудом сдерживаемая ярость, и удалилась.
- Едва ли я выжил бы без нее, - сказал Чез, глядя вслед Исиде. - Вы сильная женщина, лейтенант. Вам, очевидно, трудно представить, что бывает такая нужда в Другом человеке, такая зависимость...
Ева подумала, что раньше, возможно, она бы с этим согласилась. Теперь вряд ли.
- Я бы хотела записать нашу беседу, мистер Форт.
- Да, конечно.
Чез сел и, пока Пибоди доставала магнитофон, налил в чашки чаю. Ева произнесла все полагающиеся в начале допроса фразы, которые он выслушал, не поднимая глаз.
- Вы поняли, каковы ваши права и обязанности?
- Да. Вы пьете сладкий чай?
Она подозрительно взглянула на чашки. Странный запах...
- Да, спасибо.
- Вам я положил немного меда, сержант. - Чез улыбнулся Пибоди. - И.., кое-что еще. Думаю, вам поможет.
- Пахнет замечательно! - Пибоди осторожно пригубила из чашки и улыбнулась.
- Когда вы в последний раз виделись с отцом? - спросила Ева.
Чез, которого этот вопрос застиг врасплох, тотчас же поднял голову. Рука его, державшая чашку, дрогнула.
- В тот день, когда объявили приговор. Я находился в зале суда и видел, как его уводили. Он не имеет права на свидания.
- И как вы отнеслись к произошедшему?
- Мне было стыдно. Но я почувствовал облегчение. И еще - отчаянную тоску, вернее - просто отчаяние. Это же был мой отец! - Чез отставил чашку. - Я ненавидел его всей душой.
- Потому что он убийца?
- Потому что он был моим отцом. Я очень обидел мать тем, что решил присутствовать на суде. Но она не могла остановить меня. Она и его не могла остановить. Хотя в какой-то момент она от него ушла - взяла меня и ушла, что оказалось полной неожиданностью для всех. - Чез некоторое время молчал, напряженно глядя прямо перед собой. - Ее я тоже долго ненавидел. А ненависть меняет человека, не так ли, лейтенант? Уродует его душу.
- С вами это произошло?
- Почти произошло. У нас был несчастливый дом. Но разве можно было ожидать чего-то иного? Ведь главным в доме был мой отец. Вы подозреваете, что я похож на него?
Чез говорил ровным голосом, но взгляд выдавал его чувства. "Во время допроса очень важно смотреть в глаза, - подумала Ева. - Слова часто ничего не значат".
- А это не так? - спросила она.
- "Кровь скажет". Кажется, так у Шекспира? - Чез ненадолго задумался. - С этим ведь живет каждый ребенок. Независимо от того, кто его родители, он боится: что скажет кровь?
Ева тоже жила с этим и тоже боялась. Но она боролась, не позволяя этому себя сломить.
- Насколько сильное влияние отец оказывал на вашу жизнь?
- Чрезвычайно сильное. Вы умеете вести расследование, лейтенант, и я уверен, что вы просмотрели все дела внимательно. Вы наверняка поняли, что он был харизматической личностью. Страшным человеком. Человеком, поставившим себя выше всех законов. В подобной непробиваемой наглости даже есть какая-то привлекательность...
- Да, для некоторых зло привлекательно.
- Совершенно верно. - Чез усмехнулся. - Вы это прекрасно понимаете, поскольку вынуждены постоянно сталкиваться с этим. Мой отец был человеком, с которым нельзя.., бороться - ни на физическом, ни на психологическом уровне. Он был сильным. Очень сильным.
Чез прикрыл на мгновение глаза, вызывая в памяти то, что так старался забыть.
- Я боялся, что могу стать таким же, и даже подумывал о том, чтобы отказаться от самого ценного дара - от собственной жизни.
- Вы пытались покончить с собой?
- До попыток дело не доходило. Но я об этом думал. Впервые - когда мне было десять лет... - Он отхлебнул чаю, пытаясь успокоиться. - Вы можете представить себе десятилетнего ребенка, думающего о самоубийстве?
Ева могла себе такое представить. Когда она сама замышляла самоубийство, ей было и того меньше.
- Он издевался над вами?
- Издевался? Можно сказать и так. Он бил меня. Причем делал это не в гневе. Просто неожиданно поднимал руку и наносил удар - с равнодушием человека, пришибающего муху.
Чез сжал руку в кулак и с трудом заставил себя разжать пальцы.
- Он нападал.., как акула - молча, в полной тишине. Всегда - без предупреждения. Моя жизнь целиком зависела от того, что ему взбредет в голову. Мне кажется, я уже побывал в аду.