ДЕНЬ ГЛАЗЕНИЯ
День тот же. Социалистическая коммуна имени товарища Сталина
Девушка в синих шортах, белой футболке и красном галстуке, ностальгически напомнившая всем кроме Марины пионерское детство, похлопала в ладоши, привлекая общее внимание:
— Ещё раз приветствуем вас на территории коммуны имени товарища Сталина. Меня зовут Светлана, я сегодня старшая дежурная по сектору номер один. Раскройте, пожалуйста, ваши брошюры, я дам вам некоторые пояснения, чтобы вы могли провести этот день с наибольшей для вас пользой. Обратите внимание, на первой странице вы видите общий план. Наша коммуна занимает территорию около сорока квадратных километров, включая пахотные земли, лес, виноградник, фруктовые и оливковые насаждения и кусок реки. Непосредственно поселение, обнесённое оградой, гораздо меньше — всего около двух квадратных километров. На настоящий момент население коммуны составляет три тысячи сто пятьдесят два человека. Посёлок разделён на сектора. Сейчас вы находитесь в секторе номер один, посмотрите на следующую страницу. Найдите красную метку. Мы здесь. На этой же улице, напротив нашего здания, расположены медицинский и ветеринарный пункт. Время работы — до пяти вечера, после этого — только экстренные случаи. Дальше по улице — продуктовая лавка. Если вы хотите готовить сами, для этого на первом этаже общежития есть кухня. Готовая еда подаётся в столовой, это в соседнем доме; там универсальное меню. Столовая закрывается в девятнадцать ноль-ноль, постарайтесь успеть до этого времени.
В этом же секторе, дальше по улице, ещё несколько общежитий для несемейных и для бездетных пар. После одиннадцати вечера шуметь в жилых секторах запрещено. После полуночи в коммуне остаётся только дежурное освещение, большинство товарищей расходится по домам, общественные места почти все закрываются.
Теперь по секторам.
Сектор номер два — ботанический: теплицы, лаборатории, ботанический сад и оранжерея. Сейчас очень красиво в розариях, многим нравится. Обычно, если люди приезжают на более долгий срок, чтобы окунуться в нашу атмосферу, они некоторое время посвящают помощи в саду или на огороде, общению в процессе труда. Однако, вам, я думаю, будет более интересны сектора три, четыре и шесть.
Третий — ремесленный. В этом секторе расположены не только общественные производства, такие как пошив одежды, обуви или мастерские хозяйственных инструментов, но также и частные. Многие из них открываются вечером, некоторые могут работать и днём — это зависит от того, как хозяин занят на общих работах.
Четвёртый — зона искусства. Галерея, концертный зал, театр, художественные кружки и студии, магазинчики. Большинство студий работает днём. Многим товарищам нравится посвящать свободное время творчеству. Не стесняйтесь спрашивать: вы так же можете присоединиться к большинству кружков. Кроме того художники могут нарисовать ваш портрет или сделать фото. В случае с фотографиями, правда, придётся заказывать почтовую доставку, вы ведь не задержитесь на три дня. Рядом с театром, кстати, работает вечерняя столовая, там вы сможете покушать с пяти вечера до двенадцати ночи.
Сектор пять — семейный. Общежития для родителей с детьми, больница, детский сад, школа, обучающие группы и мастерские для детей и подростков. Во избежание вопросов в этом секторе рекомендуется находиться в сопровождении дежурного.
Сектор шесть — спортивный. Конечно, отдельные спортивные и игровые площадки есть по всей территории, но в спортивном секторе большой стадион с футбольным полем, площадками для разных игр, беговыми дорожками. У нас есть любители различных состязаний. Вы можете попробовать себя в беге, борьбе, стрельбе из лука и так далее.
Сектор семь немного в стороне. Там содержатся сельскохозяйственные животные.
В ваших путеводителях отмечены места санитарных зон и точки бесплатного питания: столовые, кафе. Кроме этого, есть несколько частных пекарен, лавочек и ресторанчиков, где вы можете купить покушать за отдельную плату — рядом с ними на плане нарисована монетка.
Сегодня из больших мероприятий: в шесть часов вечера на средней сцене «Мнимый больной» Мольера, рекомендую. В восемь в розовом саду струнный квартет играет Чайковского. Небольшая программка, на полчасика. В девять на большой летней эстраде концерт. Это из официального. А так — многие собираются для души, поиграть, попеть. Вы это сами сможете увидеть, тем более погода сегодня будет отличная, дождя не предвидится.
При возникновении любых затруднений обратитесь к дежурному по сектору. Все дежурные одеты как я. Или попросите любого человека показать вам, куда обратиться за помощью, хорошо? У вас остались вопросы?
Вопросов оказалось неожиданно много:
— А что на малой?
— На малой сцене — детский спектакль, «Красавица и чудовище».
— А что значит: общие работы?
— Общие работы — это наш труд для общего блага. Каждый человек тридцать два часа в неделю работает для того, чтобы коммуна функционировала как следует. Остальное время — его личное. Люди могут заниматься ремеслом, искусством, печь торты, ходить на ходулях — да что угодно. Кто-то цветы выращивает, а кто-то кукол шьёт или просто книжки читает.
— Вот вы сказали, после полуночи закрыто всё. А если я, к примеру, захочу погулять — что мне за это будет?
Дежурная пожала плечами:
— Если не будете дебоширить и мешать людям спать — ничего. Вам просто скучно будет, вот и всё. За нарушения порядка — выставят за ограду. За преступления — попадёте на исправительные работы, судья решит, на сколько.
— А, скажем, если какая-нибудь девушка проявит ко мне симпатию… ну, чего толкаешься, я же хочу понять…
Светлана улыбнулась:
— Если девушка (от восемнадцати лет и старше) не против, и вы не против тоже, то можете пригласить её к себе. Или она вас пригласит. Рекомендую прихватить с собой тортик.
— А что на счёт алкоголя?
— У нас не принято активное распитие алкогольных напитков, пьянство не одобряется коммуной. Гости часто не могут остановиться, поэтому по гостевой бирке вам нальют не больше двух бокалов вина, с обязательным проставлением отметки. Если вы попытаетесь превысить норму — можете угодить в изолятор.
— Понятно.
— А вот скажите, такая тишь да гладь всегда у вас?
— Ну почему же? Было всякое, коммуна переживала и очень трудные времена. Первые годы были тяжёлыми, приходилось очень много, на износ работать. Появлялись банды, нападающие на первых поселенцев. Во время Сербской войны приходили тут… пытались развести нас на поддержание во́йска истинных демократов. С севера наезжали одичалые басмачи. Мы тоже воевали — а вы как думали? С неба всё упало? Тридцать лет ушло, чтобы здесь стало так, как есть. В каждом доме, в каждом общежитии есть оружейная комната. Каждый член коммуны проходит обязательные военные учения и регулярные тренировки. И мужчины, и женщины. Именно поэтому мы и живём спокойно. С соседями сейчас, слава Богу, всё хорошо.
— А можно с вами на память сфотографироваться?..
Палыч и Олег гуляли по коммуне имени товарища Сталина, разинув рты. Если бы не Антошка… Палыч чувствовал, что остался бы. Хотя бы несколько лет пожить. Это была самая настоящая его детская мечта — город коммунизма! Жить здесь, работать, завести друзей. Кто знает — может быть, завести семью. Неожиданная мысль, что он может завести ещё и детей, настолько застала его врасплох, что он колом встал посреди улицы. Олег на озвученную перспективу хмыкнул, но задумался.
Сперва они, конечно же, отправились к ветеринару. Зеленоглазая стройная девушка с остренькими ушками представилась как друида Илитель. Услышав, скольких лошадей нужно осмотреть, она пришпилила на дверь своей конторы записку: «Я в гостевом общежитии», — и пошла с ними. Тут им пришлось пережить некоторый культурный шок. Нет, понятно, что многие люди разговаривают со своими животными, но это больше из разряда «тихо сам с собою…». Докторша же реально разговаривала. И самое главное — ей отвечали! В конце концов докторше, видать, надоело смотреть на их обалдевшие рожи, и она выгнала их — на… на экскурсию, в общем.
Они зашли в розарий. Как же, будут потом спрашивать — что сказать? Не пошли посмотреть знаменитый розарий, просидели в столовке, прожрали? Стыдоба. Так что — сходили. Заодно уж посмотрели и сад, угостились мандаринами прямо с дерева, поглазели на экспериментальные посадки какао и кофейных деревьев.
Картинная галерея друзей порадовала склонностью к реалистической живописи, поскольку такие произведения искусства, как «неведомая хрень» и «вращающиеся проволочки» оба на дух не переносили.
На выходе дежурный художник, подарил им по открытке с их силуэтно вырезанными профилями — надо же, успел, пока они ходили!
Пообедали в весьма приличной столовой — без особых изысков, но всё вкусно. Вспомнив пионерский лагерь, взяли по стакану компота с изюмом. Ностальгия!
В скверике парень играл на саксофоне. Просто так, для души. Красиво…
В ремесленном квартале застряли надолго, ходили от мастерской к мастерской, накупили сувениров, поели шашлыка.
Подумали — и сходили в театр. Весьма! Мольер — хороший мужик, дельную вещь сочинил!
Прогулялись до стадиона и поглазели на футбол. Поболели даже.
Глядя, как многие потянулись на концерт, пошли тоже. И не пожалели! Группа называлась «Три сестры». Правда они были сёстры или нет — непонятно, потому как на вид одна была беленькая, одна чёрненькая, а третья медово-золотистая с россыпью мелких веснушек. Но пели девчонки просто офигенно — и подыгрывая себе и на каких-то чудны́х инструментах, и так, играя голосами на разные лады.
А ПОЧЕМУ БЫ И НЕТ?
Концерт закончился уже в сумерках, но времени было всего лишь десять.
— Палыч, смотри какая кафешка, посидим? Вон, столик освободился.
Заведение называлось «Le Petit Français Cafe»*. И было действительно маленьким и действительно французским. Уютное, заплетённое вольно разросшимся виноградом, всего лишь с четырьмя круглыми столиками и светлыми плетёными стульями. Виноградные плети были увешаны маленькими фонариками. Пахло кофе и выпечкой.
* маленькое французское кафе (франц.)
Хозяин (настоящий француз) говорил по-русски весьма сносно, хотя и с акцентом. Друзья попросили для начала по чашке кофе и углубились в меню.
— Здравствуйте! А можно к вам присоединиться? — около столика стояли и мило улыбались те самые три сестры.
Палыч подскочил, с досадой осознавая, что где-то он порастерял все навыки ухаживания за женщинами. Олег поднялся тоже.
— С удовольствием, барышни. Сейчас только стульчики организуем, — Олег подошёл к прилавку, за шторкой было видно, как хозяин колдует над своими кулинарными шедеврами. — Уважаемый! Нам бы стульчик ещё и пару табуреток.
— Да-да! Пройдите, пожалюста за стойкá, я очень-очень не мочь подойти.
Мужики заглянули за прилавок, под ним действительно оказались составленные друг в друга табуретки и пара стульев.
— Так, девочкам — стулья, нам — табуретки, а то тесно будет.
— Ага.
Девчонки оказались милыми и общительными. Золотая Тиша, беленькая Лиззи и чёрненькая Рут. И еду заказали человеческую: маленькие ветчинные рулетики, сыр, запечённую курицу и рыбу в кляре. Палыч всегда с подозрением относился к женщинам, которые не едят мясо.
Интерес девушек к компании путешественников оказался прозаическим.
— Ребята, вы же едете на север? — начала Рут.
— Скорее на северо-восток, — ответил Олег, — а в чём, собственно, дело?
— Возьмите нас с собой, мы заплатим.
— Пожалста-пожалста-пожалста… — Тиша молитвенно сложила перед собой ладошки.
— Мы хотим добраться до границ Восточной империи, — пояснила Лиззи. — Ну, хотя бы до Новой Самары. Если дальше нам не по пути, мы присоединимся к купцам, там ходит много караванов.
— Понимаете, мы здесь уже четыре года. Засиделись… Пока не обросли семьями и детьми, хочется посмотреть на мир. Везде пишут, что в Империи порядок, и правители хорошо принимают музыкантов. Но одним через перевал идти, — Рут выразительно пожала плечами. — Кроме вас в этом месяце вряд ли будут караваны, а ждать до весны — все жданки съедим. Только надо сразу вас предупредить. У нас есть одна небольшая проблема, — девчонки переглянулись. — На самом деле не очень небольшая. У нас, в общем, непереносимость лошадей.
Мужики обменялись непонимающими взглядами.
— Аллергия, что ли?
— Да нет! — Тиша переливчато засмеялась. — Просто так вышло, что мы не можем путешествовать верхом, понимаете? И ухаживать тоже не очень получается. Зато у нас есть фургончик, лёгкий, который пройдёт через перевал. Только лошадей нет…
Палыч кивнул Олегу на улицу: пойдём выйдем.
— Так, девочки, извините — мы вас на пару минут оставим.
На улице была уже совсем ночь, народу почти не осталось.
— Что думаешь, Олег?
— Да нормальные вроде девки, никакого западла не чувствуется.
Палыч покивал.
— А с лошадьми что делать будем?
— Взять из заводных? Смотри: у нас есть неудобный для вьюков груз. Ставим своих лошадей им в повозку, и грузим туда же все неудобные предметы.
— Логично. Так и порешаем.
Три пары глаз встретили их настороженным ожиданием:
— Ну что, девчонки, посмотреть бы ваш фургон.
— Можем прямо сейчас пойти, — предложила Рут.
— Нет, давайте завтра по светлу посмотрим, — Тиша затормозила сестёр, — там сейчас такая темень, не разглядишь ничего.
— Я тоже думаю, что в темноте нет смысла лазить, — Лиззи лукаво улыбнулась, — так хорошо сидим! А давайте выпьем на брудершафт?
— Эх, девчонки, — искренне вздохнул Палыч, — к сожалению, сегодня я очень ограничен в возможностях. По нашей гостевой бирке — максимум бутылка вина. Вы какое предпочитаете в это время суток?
Рут, сидевшая рядом с ним, наклонилась совсем близко к нему. Глаза у неё были большие, тёмно-карие и казалось, что в них мерцают золотистые искорки. Голос её внезапно стал глубоким и бархатным.
— В это время суток я предпочитаю красное сладкое.
— А я, — промурлыкала Тиша, — полусладкое белое. И у меня в заначке есть несколько бутылок.
— Девочки, — Олег был само спокойствие. — По-моему вы подталкиваете нас к нарушению правил?
— Да! — заговорщицким шёпотом подтвердила Лиззи. — Но мы заберём с собой всю эту вкуснятину, запрёмся в комнате и будем сидеть тихо-тихо, как мышки!
Палыч вспомнил рекомендации дежурной — и попросил бутылку красного сладкого и торт.
ДЯТЛЫ
Новая Земля, Социалистическая коммуна имени товарища Сталина, 25.04.0055, утро раннее
Какой-то настойчивый дятел долбил телеграфный столб.
Нет, кто-то дёргал дверь, и шпингалет безжалостно брякал всеми своими деталями. Рядом завозились, и одеяло поползло наверх. Глаза не открывались.
— Виктор Палыч!
— Да не долбись ты! — раздался второй голос, и тоже из-за двери; о, Олег, а вроде вчера вместе сидели… — Гости у него. Чего тебе?
— Тут такое дело… — голоса удалились.
Палыч хотел было обратно уснуть, но не смог. Бывает же, во сне что-нибудь затечёт — и пока не разомнёшь… Вот сейчас он затёк просто весь. Он попробовал пошевелить руками:
— Ой, бля…
— М-м? Проснулся?
— Что, уже пора?
— Ой, какие вы ранние все…
Палыч проснулся мгновенно. На правом плече лежала белая голова, на левом — чёрная, почти целиком скрытая одеялом. Больше места в кровати, рассчитанной на одного, не было, и Тиша пристроилась прямо сверху. Она и сейчас на нём лежала, приподняв голову и одним разжмуренным глазом оценивая обстановку.
Ни фига себе — прозаический интерес!
Из-под одеяла глухо донеслось:
— А можно ещё чуть-чуть поспать, а? Два часа же только как легли.
Точно, тело чётко сигнализировало о многократном использовании.
С правой стороны одеяло решительно откинулось.
Лиззи прошлёпала к умывальнику и поплескала в лицо водой.
— Ой… Какое всё-таки счастье, что умывальники прямо в комнатах, а! Вставайте, девки, ещё прибраться надо!
Тиша, сползшая на её место по-кошачьи потянулась и села, взъерошивая волосы.
— Рут, кончай дрыхнуть. Тут у нас Мамай прошёл.
— Скажите ему, пусть завтра приходит, — донеслось из-под одеяла.
— Давай-давай, ещё с лошадьми надо вопрос решить.
Рут фыркнула, скинула одеяло и ме-е-едленно перетекла через Виктора всеми своими мягкими формами, глядя ему в глаза. А потом, наклонившись, начала искать в горе́ вещей на полу свою одежду. Палыч выдернул из кучи свои треники… и сбежал.