- Общего у нас - только грязная посуда, мятая постель да разбросанные вещи. О чем тут говорить? Если я со всем этим управляюсь так, что вы мной довольны, то чего ж еще от меня нужно?
- Но я не доволен, - мрачно сказал капитан. - Ты мне дерзишь, явно меня недолюбливаешь и даже не пытаешься это скрывать. Ты так умолял взять тебя в море, что мне поначалу казалось, будто ты ко мне относишься с симпатией. Голос его стал суровым. - Но ведь это не так. Верно, Ник?
- Не думаю, что мои симпатии и антипатии вас трогают, - ответила она. Никогда прежде вы не заговаривали об этом. - Поколебавшись, она продолжала:
- Если я так недоброжелателен, как вам кажется, то вам давно надо было одернуть меня. Но, по-моему, вы преувеличиваете.
- Ты так считаешь, Ник? И тот взгляд, который ты бросил на меня минуту назад, мне приснился? Думаешь, я не замечаю, какими глазами ты глядишь мне вслед?
Господи, где же Ален, в отчаянии думала она. Хоть кто-нибудь нашелся бы, чтобы прервать этот разговор! Смиряя себя, она спокойно сказала:
- Я могу лишь извиниться, если мои манеры вы нашли недостаточно почтительными. Я сожалею, что вызвал ваше недовольство, и постараюсь впредь не раздражать вас.
Все это было сказано слишком напыщенно и неискренне. Но Николь хотела скорее закончить этот неприятный разговор.
Сэйбер скривил губы и выругался:
- Черт возьми, я не нуждаюсь в твоих извинениях. А вот ты слишком ловко уклоняешься от ответов на вопросы, дружок! - Придвинувшись ближе, он прорычал:
- Скажи-ка, Ник, почему тебе так неприятно служить мне? Я хочу получить ответ, а не увертку!
Глядя ему в лицо, Николь испытывала противоречивые чувства. Ее терзал страх перед этим человеком, источавшим сильный аромат табака и соленого ветра, приправленный к тому же крепким запахом рома. Но чувствуя на своем, лице его тяжелое дыхание, она вдруг подумала, как он отреагировал бы, если б она прильнула к нему и прижалась губами к его чувственному рту.
- Я жду ответа, Ник.
Его голос отогнал безумные мысли и вернул ее на землю. Придав себе виноватый вид, преисполненный чистосердечия, Николь сказала:
- Наверное, любой мальчик в какой-то момент начинает бунтовать против тех, кто имеет над ним власть. Если я иной раз выгляжу непочтительным, ч о, вероятно, поэтому.
Сэйбер фыркнул:
- Неглупо, Ник. Ответ, в котором нет ответа. - Он откинулся на спинку кресла и снова взялся за стакан. - Мы еще вернемся к этому разговору. Я ведь в некотором роде твой опекун. И мне кажется, что я недостаточно исполняю свой долг. Наверное, мне следует уделять тебе больше внимания... Больше, чем раньше.
Капитан осушил стакан и встал. Глядя на поникшую фигуру Николь, он улыбнулся и произнес:
- Ты будешь доволен! Я в этом уверен! - С этими словами он вышел из каюты.
Несколько секунд она глядела ему вслед. Что, черт возьми, он имел в виду? Она со вздохом повернулась к бумагам, но поняла, что не может сосредоточиться. Капитан неприятно удивил ее. Сегодня он был не похож сам на себя. Раньше он и внимания не обращал на своего слугу. В чем же причина такой перемены?
Ей также не понравился его взгляд, который будто обшаривал ее с головы до ног. Неужели он догадался? Ведь ее внешность не очень-то мужская! Николь нервно оглядела себя. Грудь, как обычно, была туго перевязана под рубахой. Если что и вызывало подозрение, так это отсутствие по-мужски крепкой мускулатуры. Нет, внешность не могла разоблачить ее. Николь была в этом уверена. Почти уверена...
А может быть, он был просто не в духе и забавлялся, придираясь к ней? Если б он что-то знал наверняка или хотя бы подозревал, он бы не оставил ее в покое. Николь с содроганием вспомнила о той участи, которая постигла несчастную проститутку. Стиснув зубы, она заставила себя взяться за перо.
Некоторое время ей удалось спокойно поработать. В каюте стояла тишина, лишь из-за борта доносился плеск морской волны, да легкий ветерок гудел в парусах.
"Ла Белле Гарче" была построена четыре года назад по специальному заказу Сэйбера. Это была невысокая четырехмачтовая шхуна, вытянутая и узкая. Она несла на своем борту более трехсот тонн смертоносного металла в виде длинноствольных орудий и ядер.
Каюта, где расположилась с бумагами Николь, служила капитану кабинетом. Роскошное убранство демонстрировало высокое положение хозяина, а тяжелый письменный стол и морские карты на стенах свидетельствовали о назначении помещения. Столик Николь размещался у стены, а посреди каюты стоял еще один длинный стол и несколько кожаных кресел.
Скрип двери заставил Николь вздрогнуть.
- Слава Богу, Ален, это ты, - выдохнула она. Ален присел на краешек стола и улыбнулся.
- Как дела. Ник? Капитан опять придирается? Николь отложила перо и серьезно спросила:
- Ален, как ты думаешь, он знает? Улыбка мгновенно улетучилась с его лица. Он озабоченно спросил:
- Почему ты так решила? Он что-нибудь сказал? Николь пожала плечами.
- Он ведет себя странно. Сегодня он завел какой-то дурацкий разговор о том, что мы с ним плохо знаем друг друга. По-моему, он проявляет ко мне излишний интерес.
Ален присвистнул и наморщил лоб.
- Мне это не нравится. Сэйбер не дурак, а у любого, кто присмотрится к тебе повнимательней, могут возникнуть подозрения. Ник, это решает дело. Когда мы прибудем в Новый Орлеан, мне придется о тебе позаботиться.
- Ах, Ален, опять ты об этом! Не может он ничего знать. Если б знал, я бы тут не сидела.
- Не будь так уверена. Капитан, как кошка, любит поиграть с мышкой, прежде чем ее сожрать. Я говорю серьезно. Ник. В порту мы вместе сойдем на берег, и я займусь устройством твоей судьбы. Я долго думал об этом. Так дальше продолжаться не может. Если ты будешь упрямиться, то не оставишь мне иного выбора, кроме как открыть все капитану.
Николь в отчаянии взглянула на него. Но Ален был непреклонен.
- Я настаиваю, Ник. В Новом Орлеане игру предстоит закончить.
Николь молчала. Странно, что он решил использовать последний аргумент. И почему именно сейчас? Но она может ему и ответить...
- А ты не боишься, что я тоже кое-что расскажу Сэйберу?
Лицо Алена словно окаменело, в глазах появился холодок.
- Ты мне угрожаешь, Ник? Не советую тебе этого делать. Можешь бежать к Сэйберу хоть сейчас, но у тебя нет никаких доказательств, а разоблачить твой маскарад проще простого. К тому же, - добавил он уже мягче, - в твоих интересах держать язык за зубами и позволить мне помочь тебе. Ты мне нравишься, Ник, и я хотел бы, чтобы ты благополучно вернулась домой.
- Ясно, - холодно бросила она. - Кажется, я просто вынуждена принять твое любезное предложение. - Слово "любезное" она произнесла, скривившись от горькой иронии.
Ален приблизился к ней и взял ее за руку.
- Ник, посмотри на вещи здраво. Если ты вдумаешься в мои слова, то поймешь, что я прав. Я давно предостерегал тебя, а теперь иного выхода просто не осталось. Пусть тебя не беспокоит, что мне предстоит оплатить твой переезд. Я это сделаю охотно. Если ты категорически против, то считай, что я даю тебе в долг. Когда все твои дела будут улажены, ты расплатишься со мной. - И извиняющимся тоном он добавил:
- Давай останемся друзьями, Николь. Мы слишком долго дружили, чтобы враз рассориться. Тем более что я забочусь лишь о твоем благополучии. Она непроизвольно улыбнулась.
- Черт тебя побери, Ален! Поступай, как знаешь. Я устала тебе возражать. Может быть, ты и прав. - Более уверенным голосом она заявила:
- В конце концов, я ничего не теряю. А с тобой я расплачусь сполна, до последнего пенни.
За их спинами раздался смешок. Николь вздрогнула, обернулась и увидела Сэйбера, который стоял в дверях, скрестив руки на груди, и не сводил с них ироничного взгляда.
- У Ника что-то с рукой? - ехидно спросил он. Ален выронил ее руку, как будто она вдруг превратилась в раскаленный металл. Он вскочил на ноги и забормотал: