Все гости во главе с Майклом сидели в ресторане. Не было только Елены. Как объяснил Майкл, ее задержали домашние хлопоты и проблемы, и она будет с минуты на минуту. Он увлеченно беседовал с Полем, когда его окликнула Джулия:
— Майкл!..
Он взглянул на нее, а она указала глазами на вход. Майкл развернулся и сразу увидел Елену. Войдя, она остановилась и, прищурившись, оглядывала зал. Майкл заметил, сколько взглядов обратилось на его жену.
Елена выглядела потрясающе. Длинная, до пола, черная бархатная юбка, облегающая бедра, с широким поясом, туго обхватывающим тонкую талию, веером лежала у ее ног. Черная блузка из тонкого шелка органично перекликалась с бархатом. Елена казалась хрупкой, стройной и высокой, благодаря наряду и туфлям на тонком высоком каблуке. Элегантная гладкая прическа идеально сочеталась со строгой простотой и изяществом туалета. Контрастировал с черным цветом серебряный малахитовый гарнитур.
Майкл сразу узнал свой подарок, и сердце его сжалось от нахлынувших воспоминаний.
Елена, наконец, сориентировалась и медленно направилась к столу. Длинные серебряные серьги-подвески едва заметно покачивались при движении, так прямо и грациозно двигалась она.
Майкл встал и пошел навстречу. Он поцеловал руку жены и подвел к столу. Она поприветствовала всех и мило извинилась за опоздание.
— Да что вы, Эли! — ободряюще улыбнулась Джулия. — Мы все знаем, сколько у хозяйки дел в такой день, как этот.
Ужин прошел, как и положено, с поздравлениями, тостами, застольными легкими беседами. К концу его все расслабились, разговоры стали более громкими и непринужденными.
— Елена, позвольте пригласить вас на танец? — обратился к невестке Генри Кренстон. — Майкл, не возражаешь?
— Пожалуйста, — согласно кивнул Майкл.
И Елена с мистером Кренстоном, к удивлению присутствующих, станцевали такое замысловатое танго, что им дружно и восторженно зааплодировали.
— Елена, прошу вас, — разошелся не на шутку Генри, — давайте станцуем вальс!
Они закружились по залу, оживленно беседуя. Все засмеялись, не ожидая подобного энтузиазма от всегда флегматичного Генри Кренстона.
— А я прямо сейчас могу вам показать, где это здание расположено… — объяснял что-то Генри Елене, докружив до двери балкона.
Он потянул невестку за собой, подвел к перилам и, продолжая объяснения, настойчиво заставил взглянуть в указанном направлении.
Они не заметили Билла, который, покурив, собирался вернуться за стол. Именно Билл обратил внимание на то, что Елена внезапно побледнела, и едва успел подхватить ее на руки. Генри Кренстон растерялся от неожиданности и замер, как вкопанный. Видя, что от отца помощи ждать не приходится, Билл толкнул ногой дверь и с Еленой на руках вошел в зал. Отец, чуть помедлив, двинулся за ним.
Майкл, увидев брата, который осторожно внес Елену, широко открыл глаза, словно какая-то молниеносная мысль промелькнула в его голове. Он быстро вскочил и, подбежав, перехватил Елену. Майкл сел на стул, заботливо обнимая жену. Все засуетились. А Билл, усмехнувшись, произнес:
— Это уже становится какой-то семейной традицией! Елена упорно падает в обморок именно в мои руки! И это слава Богу. Иначе ей грозила бы травма.
— Билл, что произошло? — встревожено поинтересовался Майкл.
— Не могу понять. Я уже уходил, когда папа подвел Елену к перилам и начал что-то показывать. А я заметил, как она побледнела, ну и… — объяснил Билл.
— Боже мой! Она же боится высоты! А папе отказать не смогла… Спасибо, Билл! — сердечно поблагодарил Майкл. Почувствовав, как шевельнулась Елена, наклонился к ней и успокаивающе прошептал: — Все в порядке… все хорошо, Эли… все хорошо…
Он сделал знак, чтобы на него и Елену больше не обращали внимания. Все расселись по местам, стараясь вести себя непринужденно.
— А по-моему, скоро Нелли и Генри станут бабушкой и дедушкой! — громко предположил Уильям. И вдруг его глаза полезли на лоб.
— Дорогой, тебе нехорошо? Может быть, печень? — затараторила Джулия, со всей имеющейся силой надавливая на ногу мужа своей ногой. — Ответь мне, Уильям, с тобой все в порядке?
— Да, дорогая, мне уже хорошо, — совершенно искренне признался тот, потому что Джулия, наконец-то, оставила его ногу в покое.
Закрывая собой Елену, Майкл участливо спросил:
— Как ты себя чувствуешь, Эли?
— Неплохо. Извини меня, пожалуйста. Так неловко получилось… — с раскаянием в голосе попросила она. — Майкл, ты можешь больше не держать меня на руках. Я вполне пришла в себя. Пойдем к гостям.
— Пойдем, Эли. Тем более, пора пригласить всех к нам!
Всю дорогу до дома Майкл с сожалением думал о том, какого дурака свалял перед свадьбой, не выслушав объяснений Билла, обвиняя и подозревая Эли. То, что мучило его столько времени, что испортило отношения с братом и женой, оказалось простым банальным случаем. С Биллом-то ладно, проблем не будет! А вот с Еленой… Она упорно настаивает на разводе. И хотя улыбается, он-то знает, что у нее на душе и в мыслях, и по глазам ее видит, как она несчастна.
«Бедная моя девочка! Ну что, что мне сделать, чтобы ты поняла, как люблю я тебя?" Полный отчаяния, Майкл тяжело вздохнул.
Вскоре все по-домашнему расположились в гостиной, обсуждая различные проблемы.
Майкл сидел у рояля, беспорядочно нажимая клавиши, и о чем-то думал. Потом наиграл какую-то мелодию. Удивившись, Елена подошла к нему, села рядом и спросила:
— Ты умеешь играть?
— Немного. Этому меня тоже учили, — пояснил Майкл, а затем вдруг тихо произнес: — Елена, ты все-таки хочешь уехать?
— Майкл, зачем сейчас об этом… — мягко возразила она.
— Елена, ответь, почему ты так решила? — настаивал он.
— Потому что… просто не судьба, Майкл!.. Не судьба… — печально ответила она.
Неожиданно Майкл заиграл мелодию, речитативом проговаривая слова:
Слегка отстранив его, Елена сразу же наиграла и тихонько пропела свой ответ:
— последовал его речитатив.
Елена, чуть помолчав, исполнила:
Майкл и Елена не замечали, какая тишина воцарилась в гостиной, как пристально и удивленно все смотрели на них.
И опять раздался голос Майкла:
Елена горько рассмеялась и быстро наиграла и пропела легкомысленный куплет:
Майкл с отчаяньем посмотрел на Елену, а потом нежно и страстно начал говорить, наигрывая мелодию:
В звенящей тишине гостиной прозвучал мелодичный голос Елены, наполненный невероятной болью:
— Хоть признать, что все обман — сердцу больно, Но смешон был наш роман, и довольно!
Елена сыграла через всю клавиатуру длинное и резкое глиссандо, вскочила и выбежала из комнаты. Майкл, чуть помедлив, проводил ее взглядом, а потом стремительно ринулся за ней.
Все с недоумением смотрели друг на друга.
— Я ничего не понимаю… Что происходит? — растерянно обратилась ко всем Нелли. — У меня создалось такое впечатление, что они говорили друг с другом.
— Но дорогая… — живо откликнулась Джулия. — Зачем нам понимать? Даже если они о чем-то и говорили — это их разговор. Нам понимать его ни к чему. Как воспитанные люди, мы не должны слишком внимательно слушать чью-то беседу.
— И что же теперь? Хозяйка убежала, бросив гостей, — выразила свое неодобрение Нелли. — Ну это ладно! Но Майкл? Где он?
— Думаю, он занят более важным делом, чем формальные проводы гостей, — улыбнулась Джулия. — Уильям, нам пора. Ах, как мне нравится этот милый английский обычай — уходить, не прощаясь. Пойдем, дорогой!
Все последовали ее примеру. Скоро раздался шум отъезжающих машин.
Майкл вбежал в спальню, но Елены там не оказалось. Он быстро заглянул в ванную, затем в гардеробную, и только тогда услышал горестный плач, доносившийся из его небольшого кабинета, смежного со спальней. Майкл осторожно открыл дверь и тихо вошел.
Елена, очевидно, не осознавая, где находится, сидела в кресле, закрыв лицо руками. Тело содрогалось от рыданий, душивших ее. Она не замечала ничего вокруг — ни разбросанной одежды Майкла, ни неубранной с утра постели на разложенном диване, ни темноты позднего вечера.
У Майкла защемило сердце, такой одинокой, несчастной, страдающей была Елена. Его тонкая, хрупкая, нежная Эли! Майкл стремительно подошел к ней, опустился у ее ног на одно колено и, оторвав от заплаканного лица ее руки, ласково начал целовать их, быстро шепча:
— Эли… Эли… моя маленькая чудесная девочка… Пожалуйста, не плачь!.. Я с тобой… ты не одна, моя Эли!..
Елена уткнулась в его плечо, как бы ища защиту и опору, прижалась к нему и опять громко зарыдала.
Целуя гладко причесанную голову, Майкл обнял жену, гладя ее плечи и спину.
— Эли, малышка, ну что мне сделать для тебя? Ты только скажи! Эли… хорошая, добрая, смешная моя Эли…
Горестно всхлипывая, Елена постепенно успокаивалась. Когда Майкл, чуть отстранившись, начал судорожно искать платок, она потянулась и прильнула к нему. Эли казалась заблудившейся в густой чаще леса путницей, которую, наконец-то, нашли, и даже мысль оказаться хоть на мгновение вновь одной для нее непереносима. Он вытирал платком ее глаза, нос, щеки… Эли была такой трогательной и беззащитной, что Майкл крепко обнял ее и, целуя заплаканное лицо, ласково произнес:
— Эли… милая Эли… ты — самое дорогое, что у меня есть. Ты — самая лучшая… самая хорошая и добрая… Эли на свете…
Шепча эти слова, Майкл нашел ее губы, соленые и влажные от слез. Этот быстрый мимолетный поцелуй неожиданно вызвал целую бурю эмоций. Майкл внезапно ощутил испепеляющий жар желания, в висках застучало, сердце неистово забилось. Майкл снова и снова приникал своими губами к губам Елены все более и более продолжительными и глубокими поцелуями, все крепче и крепче прижимая ее к своей груди. Елена была податливой, мягкой и так невинно приникала к нему, что Майкл почувствовал, что теряет голову от страсти к своей изящной и хрупкой жене. Внутри него боролись противоречивые чувства. Но самым сильным было одно. Его любовь к Эли. И Майкл пылко заговорил:
— Эли… я очень люблю тебя! Я всегда, всегда буду рядом. Ты — моя единственная любовь!.. Моя Эли… ты — все для меня!.. Ты — мое счастье… моя любовь!.. Эли…
Он опять захватил ее губы в сладостный плен. Майкл чувствовал, как, успокоившись, Эли наслаждается его прикосновениями, как нежно и доверчиво отвечает на его поцелуи, каким трепетом отзывается ее тело. Она была опьянена его ласками, словами, любовью. Майкл, охваченный пламенем страсти, поднял Эли с кресла и почти мгновенно раздел ее и сбросил с себя одежду. Он подхватил жену на руки, сходя с ума от ее обнаженного горячего тела, давно и неистово желаемого. Осторожно положив Эли на диван, он бурно и страстно целовал и ласкал ее.
Елене казалось, что ничего прекраснее на свете нет и не может быть. Она плыла в каком-то чарующем упоении, когда разум молчит, а тело наполняется ожиданием чего-то неизведанного, непознанного, загадочного.
Майкл чувствовал возбуждение Эли, но, попытавшись быть ближе, слившись в любовном единении, мгновенно ощутил, как напряглось ее тело. Он, борясь с собственной неистовой жаждой обладания, снова и снова чувственно целовал ее губы, ласкал нежную атласную упругую грудь, изумительное отзывчивое тело.
Елене хотелось раствориться, исчезнуть, утонуть в этом океане упоительного наслаждения. Она устремлялась всем своим существом к тому, кто был ей дорог, кого она любила, в ком искала защиту и опору.
Она изнемогала от удовольствия и страсти, когда резкая боль пронзила сознание, из глаз непроизвольно брызнули слезы. Елена инстинктивно попыталась увернуться, выскользнуть, оттолкнуться руками. Но Майкл, крепко сжимая ее в объятьях, нежно и глухо зашептал, покрывая поцелуями ее лицо:
— Эли… любимая… подожди… Эли…
Ему хотелось, чтобы она успокоилась, чтобы вернулось то ощущение чувственных удовольствий, которые он щедро дарил ей. Жажда немедленного обладания той, которую он столько ждал, горячо и самозабвенно любил, переполняла его, и Майкл испытал наивысший восторг полного единения с нежной, желанной, любимой Эли. Теперь он мог назвать ее своей. Своей отныне и навсегда…
Майкл обнимал одной рукой свернувшуюся «калачиком» жену, другой гладил ее тонкое гибкое восхитительное тело.
— Эли, милая… — шептал он. — У меня никогда не было такого замечательного дня рождения. Я его никогда не забуду. Я люблю тебя, моя Эли. Я счастлив безмерно. Моя, моя, моя Эли! Мое сердце, моя душа, моя любовь — все ты! Эли… Любимая!..
Согретая его теплом, убаюканная его ласками и словами, Елена уснула. А затем и Майкл, не выпуская Эли из объятий, переполненный любовью и нежностью, незаметно для себя погрузился в спокойное и безмятежное забытье.
Здесь и далее герои используют отрывки из оперетт Имре Кальмана «Принцесса цирка» и «Сильва» / «Королева чардаша»