Яркий свет, потом окружающее пространство начинает наполняться образами и звуками. И сразу сообщения:
Вы в Нави
Святилище
До материализации пять минут…
Мир выглядит иначе: краски тусклые, мрачное ощущение, ветер откуда-то дует, от него по телу дрожь. Линии немного размытые.
Невероятная лёгкость во всём теле. Смотрю на ладони, а они прозрачные практически. Я будто призрак.
Вижу отлично, но не ощущаю тела, только холод. Двигаться могу.
Осматриваюсь: небольшая белокаменная ротонда с колоннами и тремя открытыми арками. Столбы полностью покрыты светящимися синим руническими символами. У выходов размещены небольшие статуи с каким-то уродцами. В самом центре сооружения алтарь с несколькими ярко-зелёными камнями, наполненными энергией до состояния плазмы. От них буквально парит, и только это зелёное сияние окрашивает всё вокруг.
Выхожу. Вокруг деревья и мощённая камнем тропа.
Пожалуйста, вернитесь в святилище, это необходимо для полной материализации
Незамедлительно повинуюсь. Ожидаю внутри.
Последние пять секунд отсчитываются цифрами на внутреннем табло, потом вспышка, а затем я ощущаю практически ту же боль, что в момент смерти.
Открываю глаза, пространство вернулось в норму, я более не призрак. Зато кости жутко ломит.
Крайне низкий показатель здоровья — 10 %
Чтобы ускорить восстановление, используйте заклинания, снадобья, руны или посетите целебные источники!
Для получения полной информации по восстановлению и воскрешению воспользуйтесь справочником
Иду по тропе, прихрамывая на правую ногу. Сильная слабость, ощущение недееспособности, но внешне практически никаких проявлений, даже кровоподтёков нет. Сильнее всего колено тревожит.
— Эй, подожди чуть, — окрикнули сзади.
Оборачиваюсь, нагоняет Джон.
— На каком отлетел? — любопытствую улыбаясь.
— На третьем, как нуб, — кривится, опускает взгляд. — Оступился, — оправдывается. — Пожрём? Бесплатно ведь только утром кормят, — проверяет, в курсе ли я.
— Жаль, я-то рассчитывал на полный пансион хотя бы на месяцок, — отшучиваюсь. — А куда идти?
Желудок действительно абсолютно пуст. Поздно встал накануне, засуетился и тупо пропустил завтрак.
— Пошли! — тянет за собой. — На ярмарке празднования обещают устроить в честь дня основания города. Всей группой нужно собраться, но время есть, пока можно отовариться, — радостно предвкушает.
— Откуда ты всё это узнаешь? — смеюсь.
— В смысле? Так всё ведь в программе есть! Анонсы, расписания и даже поиск подработки… — Джон смотрит на меня, словно на идиота.
Сжимаю губы, помалкиваю. Хотел было спросить про Тимофея, но вовремя соображаю, что Джон сразу после меня испытание прошёл. Ну, или практически сразу.
Тропа заканчивается грандиозной стройкой. Заложено сразу несколько улиц, свайные фундаменты стоят, горы материалов. Ни дорог, ни тротуаров, но верхний слой земли снят.
За стройкой пустырь, только трава кое-где уже притоптана.
Подходим к лагерю.
Крайние шатры с этой стороны палаточного городка формой отличаются от наших жилых, и окон нет. По отсутствию окон и тяжёлой двери делаю вывод: хранится нечто ценное.
Получается, мы сейчас на дальнем конце поселения. Теперь могу оценить масштабы, ведь до реки отсюда минимум километр ещё топать.
Хаваем наскоро в первой попавшейся забегаловке, что-то вроде лапшичной. Но даже тут тоже не готово пока ничего. Шатёр-кухня и столы прямо на улице под открытым небом. Меню всего из нескольких блюд.
Немноголюдно, что странно, ведь в честь открытия денег с нас владелица брать не стала. Однако вкусно и даже очень.
Наши на треке будут ещё несколько часов, как и просчитывалось, на ярмарку пока идём прогуляться.
Джон мне о жизни прошлой рассказывает; я так понимаю, он из мажориков, учится в элитном университете, первый курс. Музыкой увлекается, ди-джеем считает себя. Много вредных привычек — кайфожор. Работал всего раз, в старшей школе, летом в конторе отца.
Мне такой типаж хорошо известен, половина товарищей такие!
Претензии у меня к ним на этой почве возникают редко, касаемо разве что недостатка ответственности и тяги к самообману.
Меня вообще из людских изъянов более всего напрягает амёбность, когда, столкнувшись со сложностями, опускают руки, погружаясь в уныние, и смиренно надеются, что неприятности разрешатся сами собой. А ещё терпеть не могу жалеть себя!
Долго идём, сплошная стройка с одной стороны, бесконечные ряды палаток с другой.
Наконец на месте. Под рынок оборудовали площадку в самом центре. Метровый забор из досок — больше для определения границ, чем для сдерживания кого-то.
Каменные арки в качестве проходов, никаких преград, но по паре стражников у каждого.
Расу ближайших к нам определить затрудняюсь. Одеты просто, без брони, но вооружены копьями. Сверху бордовые накидки с яркими эмблемами.
А вот внешность впечатляет: чуть вытянутые вверх головы, крупные рыбьи глаза, очень примечательные носы, грубая, покрытая наростами серая кожа. Пальцы на руках к концам чуть сплющены, и нет ногтей.
— Это Бугуры, — просвещает меня Джон, с видом знатока, сам же ржёт, предполагая ход моих мыслей, спешно озвучивает: — Да не выделываюсь я, просто сегодня натыкался уже, вот и посмотрел сведения. — В общем, слушай. Тут так дела обстоят. Есть иерархия. На вершине Первородные расы, им вроде как принадлежат локации. Они же правят и следят за порядком. Потом идут Порождённые, это все, кроме Первородных, то есть вторичные. Им подвластны провинции. — Чуть обождав, продолжает: — Бугуры — подвид Аримийцев, ящероподобных гуманоидов. Тёмной атмой пользуются.
Атмой местные называют энергию или ману, это я и сам выяснил. А вот пробежаться по фракциям не успел, уснул на разделе с монстрами. Но случайно в базе наткнулся на одну весьма необычную, даже по местным меркам.
— Пока читал только о Шихерах с планеты Данара. Жуткие, говорят, и, в отличие от других, ману вообще не используют, вместо неё некий мутаген, и даже интерактивная система у них как-то по-своему работает!
— А интерактивная, я так понимаю, у всех со своими причудами. От первородной расы зависит, у нас, например, система Асов, — поясняет Джон.
За разговором упираемся в первый торговый рад, сообщение вылетает:
Ярмарка. Здесь вы найдёте товары со всего света
Статус — открыта
График: сегодня до 6 утра, в дальнейшем до полуночи!
Не все ещё свои ларьки развернули. Вдали даже подобие аттракционов собирают.
Иномирцев тут… Всех видов и, увы, запахов, некоторые отвратительно пахнут.
Представляю, как местные торговцы рассчитывают сегодня нажиться на доверчивых новичках, всё ещё находящихся под впечатлениями от нового мира и получивших на руки солидную дармовую сумму.
До встречи с группой 4 часа
Просто оповещение.
Вижу терминал, будем считать его банковским, хотя совсем не похож.
Литой столб мне по пояс, без экрана или панели, но сбоку видно красное свечение. Похоже, индикатор.
Без долгих рассуждений освобождаю левое запястье, подношу к свету.
Перевод со сберегательного счёт: произнесите сумму
— Сто шеллов, — почёсываю затылок.
Подтверждаете перевод?
— Да! — действие необычное, не то, что в привычном банкомате.
Расчётный счёт пополнен. Баланс — 100 федеральных шеллов
Доступный остаток — 900 (накопительный)
Уступаю место Джону, он задаёт вопрос:
— Слушай, так получается, всё, что на расходном, можно потерять при смерти, верно?
— Получается так, — пожимаю плечами, меня это не парит.
— Ну, а как тогда быть в походах? Как не потерять собранное, пока не доберёшься до города и не сохранишься у аппарата этого? — рассуждает американец.
— В том и суть, полагаю, должен ведь быть хоть какой-то риск! — Понимая, как глупо подобное прозвучало в отношение крайне опасного мира, поправляю себя же: — Ну, в домашних и дружественных локациях. — Ещё чуть подумав: — А может, реально иначе никак. Главное, чтобы сберегательный не могли удалённо вскрыть, — смеюсь.
— Это да, — согласно кивает с улыбкой. — Ну, а сколько снимать стоит — на твой взгляд? Нет, понятно, что не сейчас. О будущем рассуждаю. Понимаешь, я транжира. И, например, путешествуя, хотел бы с собой иметь максимум. Случись заварушка какая, откупиться или взятку дать, транспорт раздобыть какой-то. Не везде ведь будут такие хреновины, а таскать бабло получается очень опасно. Вот и рассуждаю о целесообразности и средней сумме.
Снимает аж триста, подтвердив собственные слова о расточительности.
Я и сам люблю тратиться, но не на барахло, чаще на кайфы. И не только вредные. Тот же массаж стабильно, пару раз в неделю, когда имеются деньги.
В течение следующих трёх часов слоняемся по ярмарке.
Удивительное место. Тысячи различных товаров — от передовой брони и оружия до магических оберегов с безделушками. Всякого вида сладостей и другой еды в избытке.
Много технических примочек, оборудования и устройств. Даже бытовая имеется. Впрочем, предназначение подавляющего большинства предметов мне, увы, оказалось неизвестно.
Наиболее поразительно выглядят оружейные лавки. Десятки видов метательного оружия, нашли и стрелковое. Почти всё выглядит необычно и стреляет плазмой, а не пулями, однако охотничьи очень напоминают ружья с земли.
О ценах и говорить не хочется, одно расстройство. Товар крайне сомнительного качества, но кинжал — семь соток, метровый клинок — полторы, топоры — семьсот, кольца — от пятихатки, амулеты — от тысячи. Кожаная броня по пятьсот за элемент. Местная кольчуга необычного плетения — вдвое дороже.
Кольчугой можно назвать по назначению, но вместо звеньев здесь небольшие квадратики, на ощупь — как из пластика.
Продавцы объяснили, мол, при нагрузке материал так видоизменяется, что становится сверхпрочным. С его слов почти вся местная броня делается по такому принципу. Защитные пластины ощутимо уступают, так как степень поглощение атмы у подобной кольчуги в разы выше. Ценник варьируется в зависимости от материала и степени сложности плетения.
Чуть дальше по ряду всё же нахожу магазинчик тяжёлой брони. Здесь совершенно запредельный ценник. Хотя на робы и другую одежду для магов точно такие же. Она прошита изнутри чем-то похожим на облегчённую версию кольчуги.
Ничего купить пока не решаюсь. Во-первых, нет нужды, во-вторых, в первый день самые высокие цены всегда и везде. Уж что-что, а законы коммерции здесь, полагаю, правят те же.
Погуляю недельку-две, познакомлюсь с парой иномирцев, пообщаемся, чаю, может, попьём или подобной бурды, а в последние дни ярмарки отоварюсь. Продавцы посговорчивее станут перед отъездом.
Находим заведение, крайне походящее на кофейню, и напиток похож, только называют “пенила”. Довольно вкусно.
Списано 2 шелла. Остаток 98
Чертовски дорого, на мой взгляд, но попробовать очень хочется, ещё и с сижкой, кайфово.
К вечеру прибавилось народа. Почти все красивые кожаные палатки и остеклённые ларьки открыты. Есть и полноценные шатры, словно бархатные и с вышивками многочисленными.
Иномирцы хоть и страшные, но доброжелательные и общительные, по крайней мере, пока денег наших желают. Предлагают напитки, сами заводят басни о мире, опасностях и чудесах. Вино льётся рекой…
А вот кайфов найти не получается, хотя особо пристальное внимание уделяю лавкам травников и знахарок. Даже хотя бы похожего нет.
Седактивщину предлагают всякую, типа сильное обезболивающее или успокоительное. Самый популярный товар — живая вода, небольшие склянки со светящейся синей жижей, предназначаются для быстрого восстановления здоровья.
Заинтересовала неприметная будка, где за небольшую комиссию предлагают подобрать наставников по десяткам профессий и навыков.
Даже лотерейный киоск нашёл, а ещё карточный клуб, и здесь курят. Принюхиваюсь. Однозначно не табак и тем более не канабис. Сеном жжёным несёт в смеси с каким-то фруктом.
До групповой встречи 30 минут
В навигационную систему добавлена новая точка
Открываю карту, вызвав указатель. Устали ходить, решаем сразу на точку отправиться. К тому же рядом место, прямо подле ярмарки.
Идти меньше десяти минут. Сборные металлические беседки с деревянными столами и скамейками, у каждой установлена бочка с открытым огнём, для чего именно, не ясно, ведь и лампочки светят.
Размером беседки одинаковые, предположу, что как раз под полный отряд. Расположены тесно. Навскидку, тут их больше сотни.
Полно людей и инструкторов, по рангу их отличаю, хотя и на глаз можно. Расы, кстати, самые разные.
Позже не забыть бы почитать подробнее о Фирсерах.
Идём между беседками, ловя на себе случайные взгляды.
Как это присуще людям, большинство из них недовольны, остальные безразличны. Всё как раньше, хоть и в новой среде.
Наконец дошли, издали замечаю Тимофея, потом остальных. Собрались практически все. Инструкторы уже здесь.
Поляна приличная накрыта, что, определённо, радует.
— Усаживайтесь, начнётся скоро! — советует Халибуш.
— Знакомьтесь пока, общайтесь. Подобных застолий у вас будет не так много, — добавляет Бибо.
— Да, если многоуважаемый Бибо не изъявит желания вновь со мной спорить и столь же любезно не оплатит следующий банкет! — ёрничает Хали.
Это замечание заставляет Бибо улыбнуться, что-то пробурчав себе под нос.
Получается, он проиграл спор, и никто из группы не добрался до финиша.
Проголодался я, лапша давно переварилась. Сразу же цепляю мясо. Остальные уплетают всё подряд.
Тимофей льёт мне что-то в стакан из кувшина, при этом довольнющий, как слон…
— Как ярмарка, оценили разнообразие товаров? — интересуется Бибо, меняя тему.
В ответ возгласы с самыми разными эмоциями.
Бибо продолжает, доставая из подсумка несколько склянок с живой водой:
— Самое интересное ещё впереди, не спешите утробы набивать. Скоро начнутся бои. От нашего отряда нужно назначить или выбрать двух кандидатов, кого — решать вам, — повёл плечами.
Для чего фунфырики, ясно. После возрождения прошло прилично времени, но здоровье у многих восстановилось процентов на десять.
— Может, желающие есть? — повышает голос Халибуш.
Тут все начинают неуверенно переглядываться. Впрочем, замечаю нескольких, изъявивших желание. Наш Джон, что странно, ещё несколько американцев. Хетара, успевший выделится на прошлом испытании, и ещё один китаец.
Миг спустя, со словами:
— Ну а чего нет-то, я кулаками помахать всегда за, — руку тянет Тимофей.
И действительно, ему по габаритам вызваться положено. Как, наверное, и мне. Вообще, не считая азиата, из наших все самые крупные ребята себя проявили.
Я же не спешу, по крайней мере, пока подробнее не услышу условия, цели, правила.
— Желающих много. Похвально! Жребий предлагаю, приемлемо? — высказался и прослеживает реакцию. Но на этом не всё, Халибуш договаривает: — Бой на арене, насмерть, оружие и магия допускаются. Участвуют недавно призванные расы.
— Убить соперника придётся? Ещё и с оружием, то есть кровавое побоище ожидается?! — возмутился китаец, что ранее проявил желание выступить.
Ник:
Шимора
Под сорок. Невысокий, но очень жилистый, набитое лицо, слева на подбородке шрамы, несколько полос идёт по щеке. Короткостриженый, темноволосый, одет в серую деревенскую рубаху и такие же штаны. Обут в удивительные сандалии на колодке.
— Проблемы с этим? — усмехнулся Халибуш и добавил: — Тогда ты попал в пренеприятнейшее для тебя место. С чем и поздравляю, — откровенно издеваясь.
— Если нет желания сражаться, выберите себе занятие по душе и живите спокойно. Главное — пользу приносите, — Бибо старательно понижает градус.
— Нет, проблем нет! — отрицает китаец. — Я долго практикую единоборства, готов сражаться и убивать ради внятной и праведной цели. Но не на потеху толпы. Увы, не позволяют убеждения, даже при столь кардинальных изменениях.
На мой взгляд строго, но внятно. Многие, включая меня, думали примерно о том же.
— И меня, честно говоря, пережить потерю конечностей что-то не тянет. Мечом не владею, думал разве что кулаками помахать, это я только «за», — вторым заднюю даёт негр по имени Мейсан.
Видимо, имя использовал, но не факт, что настоящее. Мейсан верзила, прямо качок, но, похоже, стероидный, уж очень надутый. Впрочем, ростом с меня. На вид не более тридцати лет. Весь покрыт беспонтовыми, на мой взгляд, наколками в стиле чёрных кварталов. Даже золотая цепь на нём, ну, иль позолота…
— И я не хочу, — и второй американец соскакивает, под ником Гайвим.
Чуть за сорок, белый, высокий, плечи широкие, но телосложением от спортсменов далёк, скорее менеджер или юрист, может, и занимается чем-то боевым, но по виду — разве что гольфом. Круглые очочки в блестящей оправе, гавайская рубашка, шорты, сланцы. Загоревший. Словно с отдыха его дёрнули. Присмотревшись, меняю предположение, возможно, он австралиец.
От них в деле теперь только Джон, но не факт, что надолго, тоже дёргается, сомнения на лице написаны.
— Ясно, в итоге, значит, все будут жребий тянуть, — издевается Халибуш.
— Жребий? Может, тогда мне попробовать? А то будем позориться, — вдруг подключается Лана.
Красивая молодая брюнетка, помимо насмешки, в голосе ощущается агрессивность. Чисто восточный типаж, но я затрудняюсь определить национальность — как раз из-за её самоуверенности. Поведение не характерно для восточных женщин.
— У нас хорошие воительницы ценятся ничуть не меньше, — подмечает Халибуш. Пауза, потом внезапная смена темы: — И кстати. Кто деньги снял? Вот вам первый урок! Терминалы на время заблочены, и победитель получит наличку проигравшего, — ехидно лыбится.
Мигом сбивает охоту с остальных, взгляды опускают Джон и Хитара. Один лишь Тимоха продолжает лыбиться.
— Я много снял бабок, — залепетал азиат. — Оружие купить планировал, — оправдывается.
— И я на таких условиях не пойду, сори, — пожимает плечами Джон. — Знать бы раньше… — попытка переложить вину, а глаза наглые.
— Ты? — Халибуш кивает Тимофею.
— Что? — типа не при делах. — А мне пох, я не транжира. И с топором обращаться умею, — ухмыляется. — Да и философиями не страдаю, стыдно признаться, дремучий…
Некоторые девушки заулыбались, а он и рад, взглядом начал стрелять в их сторону.
— Видишь, первый, значит, есть! — радостно подхватывает Бибо, обращаясь к напарнику.
— И что? Один остался! — отмахнулся Хали.
Ему явно происходящее не по душе.
— Так не пойдёт, — вмешиваюсь в момент, когда остальные притихли, стыдливо прячут глаза. — Не будем же мы всерьёз выставлять девушек на первый бой. — Перевожу взгляд на присутствующих дам. — Не в обиду вам, и если кто-то превосходно фехтует, то пожалуйста, сейчас самое время сознаться. Если же нет… Первый бой — показатель, он будет нашу группу характеризовать. Потеряем лицо, каждый потом будет искать повода нас ущемить, обделить или задвинуть. — Взглядом цепляю инструкторов — одного, потом второго. — Если не ошибаюсь, здесь репутация много значит. А в преддверии грядущего хаоса, предлагаю позаботиться о том, чтоб хотя бы люди нас уважали!
Слушают очень внимательно, однако большинство явно недовольно содержанием посыла. Но это они просто продолжения ещё не услышали.
Делаю финишные подсчёты в уме. Насколько я разобрался, в нашей группе состав пёстрый.
Девять выходцев с постсоветского пространства, из них две девушки.
Американцы нормально оторвались, на деле их пятнадцать, но это вместе с африканцами, которых они признали за своих и подтянули. А ещё с ними канадец, пара европейцев и австралиец. Четыре девушки. Независимо от происхождения, это звено буду называть именно американцами.
Азиатов в итоге вышло восемнадцать, кто-то даже пошутил, что это первая гильдия. Пять из них девки. Но вообще, максимум четверо чего-то стоят, остальные щупленькие, молодые или попросту растеряны. Кажется, там и мысли нет в беседу включаться.
Четверо арабов, индус, индиец и оставшиеся два африканца именно с чёрного континента. Эти образовали собственное идейное объединение. Все мужики.
Итого, ребят выходит тридцать девять. Одиннадцать девчонок, их в расчёт не беру.
— Так, ну предположим. Что дальше? — подключается араб по имени Фохит.
— Предлагаю начинать адаптироваться к местным условиям и вектор мышления изменить. — Делаю короткую паузу, всё внимание на мне. — Давайте иначе. Ещё раз: кто из ребят готов драться? Но речь теперь не о желании, а с понимаем, что надо и больше некому. — Вроде среди моих зашевелился один из хохлов. Жду, но тишина, лишь Тимофей кивает. — Хорошо. Просто пояснил, чтобы вопросов дальше не возникало! — Подготавливаю почву, ибо собираюсь вбрасывать возможный повод для некоторых передумать. И перехожу к сути: — Смотрите, я о своих проблемах не рассказываю, скажу прямо: мне оно в целом нах не упёрлось. Но! Если каждый из ребят готов сброситься по десять монет, чтобы не тянуть жребий, я согласен участвовать.
Озвучив, спокойно осматриваюсь. Сходу видно, что группа разделилась на два лагеря. Понять бы ещё, вторые недовольны или пока не поняли, о чём речь…
Примечаю: Халибуш неожиданно взглядом выражает одобрение. Явно оценил.
Его напарник, наоборот, напрягается, словно я правило какое нарушаю. Иль один из его личных принципов. И вдруг лезет в систему. Экран видят все, а содержимое на нём — исключительно пользователь. Вчитывается не менее вдумчиво, чем слушал меня.
— Триста восемьдесят выход, если только про ребят речь? — уточняет Хитара, пользуясь паузой. По настрою видно, что моё предложение его полностью устраивает. — Дерёшься-то хоть нормально? — легонько поддевает.
— Смотря с кем поставят. Но у меня всегда есть план, — отшучиваюсь.
— Хотелось бы верить, — добавляет араб.
Решаю сам дополнительный вопрос поднять:
— По-хорошему, стоит и Тимофею заплатить.
— Он же вызвался сам! — удивился Гайвим.
— И?.. — недовольно возражаю. — Ты ведь не вызвался!
Он брезгливо фыркает и отворачивается.
Раздражают такие. Я-то наглый, могу и похлопотать за товарища. Нет у сибиряка коммерческий жилки, видать, впрочем, как и необходимой наглости.
— Не, Хорос, ты за меня не переживай. Не обеднею, денег не надо, — поспешил откреститься Тимофей.
Ну, а я что? Моё дело предложить, его — отказаться. Отчасти я рад, ведь вторым шагом собирался предложить ему половину своей награды. Теперь подумаю, во многом решение будет завесить от исхода боя.
Наиболее жадная часть отряда особо не скрывает радости. Кстати, таких немало.
И сами проблемы не готовы решать, и даже косвенному участию не рады, когда им соскочить без особых потерь по накатанным предлагают…
Раздражение сдерживаю.
— Можно подробнее? Деньги мы за победу платим или в любом случае? — уточняет Джон.
Спрашивает, а сам на своих ребят оглядывается.
Возможно, о моих интересах печётся, отнимая у всех прочих шанс переобуться и попроситься участвовать.
— В любом случае, независимо от расклада. Причём, сбрасываетесь сейчас, а отдаёте после боя. Типа гарант, несгораемая сумма! — дополнительно объясняю, закрепляя результат.
— Ага, хорош гусь. За триста девяносто шеллов и я готов пять минут потерпеть, сдохнуть и переродится. Снял-то, небось, копейки, или вообще ничего? — Вот уж от кого не ожидал, так это от одного из наших хохлов, ник Арий.
Хотя о чём я, наверное, стоило.
Из себя украинец щупленький, даже хилый, хоть и длинный. Крупный широкий нос, впалые щёки, лицо мышиное, словно пятёрку отмотал или на хмуром сидел вдвое дольше.
Вижу ещё пару-тройку заинтересовавшихся морд.
— Я не против, хочешь — иди, мне-то тебе всё равно не башлять, я соскока не оформлял, — с наездом, нагло лыблюсь спорщику.
Тот задумался, но неожиданно вступает инструктор:
— Нет, так дела не делаются! — возмущённо. — Иди ты, доверия больше внушаешь, — Халибуш указывает на меня.
Даже не знаю, это дело принципа или он сравнил наши комплекции.
Мой оппонент, приуныв, отворачивается.
— Значит, решено! — констатирует Бибо, пододвигая к нам с Тимофеем фунфырики.
Вся группа внимательно наблюдает.
Беру в руки. По виду словно кислота или нефть. Извлекаю пробку, принюхиваюсь, мгновенно осознаю, что зря. Всю физиономию скрючило от вонищи. Аж шея немеет.
Инструкторы ржут с нас. Тим, зажав нос, опрокидывает залпом, морщится и кривит рот.
Теперь я. И аж затрясло, я же всегда в подобном крайне брезглив, как и в еде избирателен.
Жар по телу, сильно кружится голова. Секунду спустя берёт озноб. Руки просто ходуном ходят.
В середине стола во всю его длину растягивается бледно-синий монитор. По нему рябь, изображения нет.
Немеет теперь уже всё, перестаю чувствовать конечности. На лбу испарина, как при температуре сорок, мокрый весь.
Тимофей выглядит на порядок бодрее. Кажется, это я так хреново её переношу.
— Пойдёмте-ка, — поднимаясь зазывает Халибуш.
Замечаю, как полоса здоровья над Тимофеем вновь заполняется красным. Над ним аж пар понимается.
У меня должно быть примерно то же, потому что малость легчает.
Встаю, придерживаясь за стол и всё равно качает. Тимоха уже совсем бодрячком, ещё и меня придерживает.
Шагаю, словно в бреду, перед глазами всё расплывается.
Инструктор впереди, на нас ноль внимания.
— Извини, — окликает Тимофей. — Может, рекомендации какие или советы дашь?
Халибуш немного замедлил ход.
— Конечно! Тряпкой не будьте, делайте то, зачем вызвались. Выложитесь по максимуму и победите, — широко улыбаяь.
«Ну спасибо, блин, уважил».
Стоило бы вслух сказать, да незачем воздух сотрясать по беспонту.
Повсюду похожая ситуация. Тройки во главе с инструкторами движутся в одном с нами направлении.
Хали с нами больше не разговаривает, да и не хочется ему докучать.
Через пять минут видим сооружение из обтёсанных каменных монолитов, расставленных по кругу на расстоянии нескольких метров друг от друга. На каждом свой уникальный символ, крупный, по одному на блок.
Вокруг уже столпотворение. Меня же наконец отпустило. Чувствую себя гораздо лучше и даже, кажется, отдохнувшим. Колено пока ещё остаточно горит, но в остальном бодро.
— Портал, — торжественно заявляет Халибуш. — Как окажетесь на арене, у вас будет три минуты на выбор оружия. Щиты можно брать, доспехи — нет. Отказ убивать автоматически приравнивается к поражению!
По его последней фразе делаю вывод, что они не навыки наши прощупать хотят, а отношение переломить к происходящему. Причём не сражающихся, а зрителей. Тюфяки и мямли тут явно не в почёте.
Вы участник! Боевая готовность 5 минут
От лёгкого волнения избавиться не получается.
Какой-то стрёмный краснокожий рогатый пришелец громко командует, и первая партия переходит черту между камнями, прикладывая ладонь к монолитам.
Визуально пространство внутри этого мини-Стоунхенджа резко меняется, от людей расходятся волны. И они попросту исчезают. Фон после этого сразу восстанавливается.
Моя очередь.
— Давай, — командует Халибуш, пихая в плечо.
Скрываю сомнения. Прикладываю ладонь к камню, и перед глазами всё жёлтым заливается — пустыня какая-то. Жмурюсь, ступая сквозь барьер.
Меня словно сжимают в ком, затем выворачивают наизнанку. Паника, но повлиять ни на что не могу, остаётся смириться и терпеть…