Она постучала в дверь и стуки прекратились.
— Мэй, все нормально?
Ответа не последовало.
— Я могу войти?
Опять тишина. И снова глухой удар. Алина не выдержала и вошла в комнату. Файхонец стоял у стены, в которой зияла пробитая кулаком дыра.
— Что ты делаешь?
— Уйди.
— Не уйду. Зачем портишь стену?
— Я же сказал, уходи.
— Да что с тобой? Похмелье?
Мэй снова занес кулак и ударил по стене с такой силой, что с потолка посыпалась пыль.
— Да остановись же ты! — Алина встала у стены, закрывая собою дыру. — Если надо выпустить пар, сходи в спортзал. Он вроде на восьмом этаже.
Мэй выставил руки и уперся ими в стену так, что девушка оказалась зажата между ними. Взгляд был направлен в пол, а брови почти соединились на переносице.
— Мэй. Посмотри на меня. Чем я могу помочь? — Она протянула руку и погладила его по горячей щеке. — Прошу, не молчи.
— Знаешь, за что уважают файхонцев? — Прошипел Мэй сквозь зубы. — Мы всегда держим слово. Все, что мы обещаем, мы исполняем.
— И где ты нарушил свое обещание?
— Ты вчера опоила меня.
— Прости. Не знала, что тебе так мало надо. Но ничего же не случилось.
— Потому что ты остановила.
— Не драматизируй. Ничего не было. Оставь стену в покое, она точно не виновата. — Алина посмотрела на окровавленные костяшки правой руки. — Давай руку тебе обработаем, а то еще занесешь земную заразу.
Мэй посмотрел на кисть, разбитую об стену, действительно вышло глупо. От слов землянки огонь внутри немного утих, хоть и был готов разгореться от любой мысли. Как вообще вышло так, что он был готов вчера разделить ложе с неизвестной расой? Что за дурман его накрыл? Ладно бы простой солдат, они хоть и не создают семьи с представителями другой расы, но редко отказывают, если предлагают. Темперамент никуда не деть. Но он-то иллин, на хорошем счету Альянса. То, что старый Ди придумал в своей голове счастливую семью землянки и файонца, так и останется его личной фантазией, которую никто не обязан воплощать.
Мэй открыл один из своих инопланетных чемоданов, достал неизвестную цилиндрическую штуку и приложил к руке. Несколько секунд и раны стали затягиваться на глазах.
— Ого. А можно землянам такую же? — Алина была в полном восторге от увиденного.
— Спроси у лиинцев.
Они помолчали немного, стоя в разных углах спальни. Мэй сидел на кровати и изучал свою руку, Алина все еще стояла у пробитой стены.
— Больше не будешь бить стену?
— Не могу дать такого обещания.
Мэй все еще разглядывал свою руку, которая начала едва заметно трястись.
— Все в порядке?
— Да, реакция на заживление. Скоро все пройдет.
— Хорошо. — Девушка немного помялась у стены, не зная уходить или остаться. — Ну, если я больше ничем помочь не могу, я тогда пойду?
До самого вечера они больше не пересекались. Алина в полном одиночестве спустилась в ресторан на ужин, мило поболтала на ломанном английском с пожилой семейной парой за соседним столиком, бесцельно пошаталась по магазинчикам в холле отеля и вернулась в номер. Файхонец все еще сидел в своей спальне.
Примерно к девяти вечера ей надоело смотреть в потолок, лежа на кровати и она вышла в гостиную. Включила телевизор и развалилась на диване, задрав ноги на подлокотник. По телевизору шел старый фильм, который она смотрела еще в детстве и от воспоминаний о тех временах стало приятно на душе. Если бы тогда, лет двадцать назад, она знала, что произойдет со ней в будущем, поверила бы самой себе? Столько воды утекло с тех беззаботных пор, когда Алина с сестрой валялись на протертом скрипучем диване на даче и смотрели этот фильм. Телевизор был старый, с выпуклым экраном и ловил всего три канала. Но даже по этим трем каналам всегда показывали что-то интересненькое. Сейчас сотни телеканалов, умные телевизоры, доступ ко всем знаниям мира, но все самое интересное осталось в том телевизоре. И если двадцать лет назад для них три канала было верхом технологий, то что же будет еще через двадцать, когда на пороге стоит Альянс с его невероятными технологиями?
Погрузившись в прекрасные воспоминания юности, Алина даже не сразу заметила, что Мэй вышел из своей комнаты и стоял у дивана, пытаясь понять что показывает земной экран.
— Оу, не заметила тебя. — Девушка убрала ноги с подлокотника. — Садись.
— Это что? — Он указал пальцем на экран.
— Это называется «фильм». Обычно в нем рассказывают какую-то историю, не всегда правдивую.
Мэй сел на край дивана, пытаясь понять смысл диалогов между актерами. Но по глазам видно было, что вопросов у него больше, чем ответов.
— Я не понимаю, что ты смотришь. Зачем они все это говорят и делают? — Не выдержал файхонец.
— Переключи канал, если не интересно. — Она кинула в его сторону пульт и потянулась за виноградом, стоявшем в хрустальной вазе на журнальном столике.
Мэй послушно взял пульт и стал переключать каналы, пока не остановился на очередных новостях. Так они и сидели перед телевизором, смотрели новости и молчали до поздней ночи. Почти весь виноград был съеден, новости просмотрены по третьему кругу, но молчание не прерывалось. А ведь завтра выступление в ООН. И файхонцу не плохо бы пойти со мной. Алина потянулась за пультом и убавила звук.
— Слушай, завтра у меня большое официальное выступление.
Мэй в ответ кивнул, но на нее не смотрел.
— Пойдешь со мной?
— Я там нужен?
— Да, это важное мероприятие.
— Хорошо.
— Хорошо. — Повторила Алина. — Ну, тогда я спать. А ты, если хочешь, оставайся.
Мэй снова кивнул. Девушка ушла в свою спальню и зачем-то легла с самого края кровати. Словно ждала, когда он придет и привычно ляжет с другой стороны. Она ведь тоже почти привыкла к его присутствию. Просыпаться и видеть его рядом, чувствовать тепло его тела по утрам и очень редко тяжелую руку, лежащую на плече. Жаль, что все это осталось на Лиине.