— Мне бы тоже хотелось так думать, Фернан. — Она медленно поднялась с шезлонга и посмотрела на него сверху вниз; сердце ее истекало кровью. — Было бы просто прекрасно поверить тебе, но я знаю, что это неправда. Не спрашивай меня, откуда я знаю, что люблю тебя, и почему я люблю тебя. Я все равно не смогу ответить. Это где-то здесь, глубоко внутри; это так же естественно для меня, как дыхание.
— Но ты ведь когда-то думала, что любишь Фреда. — Фернан тоже встал, голос его звучал резко и недобро. — Ты даже собиралась выйти за него замуж.
— Это совсем другое! Фред был нечестен со мной, и я в нем обманулась. Я была глупа! — Этот разговор убивал Джейн. — Но сейчас все не так. Наверное, мне необходимо было столкнуться с фальшью, чтобы распознать настоящее чувство. Ты — не Фред, ты всегда был честен — ужасно честен! — так что у меня, по крайней мере, нет иллюзий. Я знаю, что ты не в силах ответить на мою любовь, и именно поэтому я не могу больше оставаться здесь. Прости, Фернан, ты ни в чем не виноват… и никто не виноват. Просто я не могу.
— Ты сбегаешь…
— Нет! — Джейн откинула голову и взглянула на него в упор. — Нет, не сбегаю. Я уезжаю, а это совсем другое. Я не собиралась тебе все это объяснять, но ты…
— Я подтолкнул тебя к этому, — мрачно заметил он.
— Впрочем, возможно, оно и к лучшему. — Она опустила глаза, шелковистые волосы упали на побледневшее лицо. — Пусть между нами не будет никаких недоговоренностей. Пойми, если я уеду сейчас, мы оба сможем сохранить достоинство. А если останусь… если останусь, то превращусь в одну из женщин, которых всегда презирала, — в игрушку, марионетку, вся жизнь которой сводится к ожиданию, что ей позвонят и пригласят в постель.
— Это было бы совсем не так! — Фернан нетерпеливо убрал волосы со лба. — Мы могли бы стать близкими друзьями. Это был бы не только секс…
— Я не могу быть твоим другом, Фернан! — Джейн почувствовала, что почти кричит, и понизила голос, сжимая кулаки от волнения. — Неужели ты не понимаешь?! Мне нужно нечто большее, гораздо большее! Я знаю, что в конце концов стала бы для тебя обузой. Ты начал бы меня ненавидеть, и, возможно, я бы начала ненавидеть тебя — так же сильно, как люблю сейчас. — Джейн не могла сдержать слезы, но продолжала говорить, преодолевая боль и обиду, стараясь заставить его понять: — Ты мне нужен весь, целиком. Мне нужно быть твоим другом, любовницей, матерью твоих детей — всем!
Фернан казался совершенно потрясенным. Его лицо было не просто бледным — оно приобрело какой-то сероватым оттенок. Джейн никогда не видела его таким, но у нее не было времени на размышления, она торопилась закончить:
— Поверь, я прекрасно знаю, что твое сердце похоронено вместе с Иветт. Ты ждал всего этого от нее, но она оставила тебя…
Джейн не могла больше говорить: ее душили рыдания. Внезапно она повернулась и побежала — так быстро, словно от этого зависела ее жизнь, — вдоль бассейна, через сад в сторону старинного дома.
Самое нелепое, что даже в этот момент она продолжала надеяться, что Фернан догонит ее прежде, чем она успеет добежать до входной двери, скажет, что теперь наконец-то все понял, что у них еще есть шанс, что со временем он научится любить ее…
Но ее надеждам не суждено было сбыться.
— Джейн! Джейн, с тобой все в порядке?
Услышав голос Норы, она отвернулась от окна, у которого безмолвно простояла почти час, не в силах даже плакать.
Боже, зачем она все это сказала Фернану? Почему не сдержалась? Но было слишком поздно подсчитывать потери — дело сделано! И все же, могла ли она поступить иначе при сложившихся обстоятельствах? Джейн размышляла над этим, пока шла от окна к двери. Нет, точно нет. Это был единственный способ заставить Фернана понять, почему она должна уехать и никогда больше не возвращаться во Францию.
Ох, Фернан… Джейн на мгновение прислонилась лбом к косяку, прежде чем открыть дверь. Она готова была пережить в тысячу раз большее унижение, если бы это могло заставить его полюбить ее…
— Джейн! — Нора с тревогой глядела на нее. — Что случилось? Я не хочу лезть в чужие дела, но Пьер сказал мне, что ты промчалась к себе так, словно за тобой черти гнались. А Фернан уехал, не попрощавшись… Вы не поссорились? Может, он обидел тебя?
— О нет, он не обидел меня. — Джейн устало покачала головой. — Я сама себя обидела… Случилось нечто действительно ужасное — во всяком случае, для меня. Ты могла бы зайти на минутку? Я хочу тебе рассказать…
— Дорогая, если тебе трудно говорить об этом…
— Нет! — быстро возразила Джейн. — Будет лучше, если ты все узнаешь: ведь Фернан, в конце концов, лучший друг Пьера. Возможно, мне следовало рассказать тебе обо всем раньше, но мне не хотелось беспокоить тебя… Как бы то ни было, я собираюсь сделать это сейчас. Факты таковы: я влюбилась в Фернана, а он не отвечает мне взаимностью. Вот, собственно говоря, и все.
— Ох, Джейн! — Нора рухнула на кровать, словно у нее внезапно подкосились ноги. — А он знает? Я имею в виду то, что ты его любишь?
— Теперь знает. Именно из-за этого я убежала в дом, а он так поспешно скрылся… До сегодняшнего дня он воображал, что мы с ним можем немного поразвлечься. Этакая мимолетная связь, которая закончится так же легко, как началась, и мы останемся просто друзьями. Но я так не могу.
— Еще бы! — Нора, нахмурившись, уставилась в пространство. — Ох, уж эти мужчины! Они все-таки живут на другой планете — не на той, где мы.
— По правде говоря, он не знал, что я люблю его, — вздохнула Джейн. — А когда узнал… Думаю, что он сейчас поздравляет себя с тем, что вовремя унес ноги. Он выглядел… он выглядел очень встревоженным.
— Фернан сказал, что не любит тебя? — осторожно спросила Нора.
Джейн пожала плечами.
— Он сказал, что вообще не верит в любовь — в настоящую любовь. Я думаю, что, когда умерла Иветт, его чувства умерли вместе с ней. Впрочем, возможно, он встретит когда-нибудь женщину, которую сможет полюбить так, как любил ее…
— Иветт?! Фернан сказал, что все еще любит ее? — спросила Нора недоверчиво.
— Нет, но это и так ясно. — Джейн подошла к окну и посмотрела в сад, повернувшись спиной к подруге. — Как бы то ни было, меня он не любит, и я не могу оставаться здесь, зная это. Ты меня понимаешь, Нора? Ты не обидишься?
— Конечно нет, но… — Нора внезапно замолчала и тяжело вздохнула. — Ох, Джейн, я так много хотела бы тебе рассказать! Но это не моя история. Я обещала… Видишь ли, Иветт была совсем не такой, какой ты вообразила ее, — это все, что я могу сказать. И знаешь, в последнее время мне казалось, что Фернан интересуется тобой…
— Интересуется? — горько рассмеялась Джейн. — Разумеется! Он молодой здоровый мужчина. Я тоже молодая и здоровая. К тому же всегда под рукой. Фернан уверен, что нам было бы очень хорошо в постели. А мне этого недостаточно! Впрочем, довольно. — Она повернулась к Норе. — Не делай из этого трагедии. Несчастная любовь — еще не конец света. Как-нибудь переживу.
Джейн не могла выносить сострадания в глазах Норы, поэтому подошла и порывисто обняла подругу.
— А сейчас нам обеим пора переодеваться. У нас будет еще целый день, чтобы побыть вместе, и, надеюсь, мы не будем портить его печальными разговорами, — бодро сказала Джейн. — Мы славно поужинаем, выпьем и повеселимся, правда?
— Да, конечно… Но, по-моему, все это ужасно. Не могу поверить, чтобы Фернан так дурно вел себя! — Нора грустно покачала головой. — Мне начинает казаться, что я совсем не знаю его.
— Да нет же, он не вел себя дурно! — быстро возразила Джейн. — Как только мы поняли, что нас влечет друг к другу, он прямо сказал, что может мне предложить лишь короткую связь. Он был предельно честен, его не в чем винить. Беда в том, что я не выбирала, в кого влюбиться, — добавила она со слезами на глазах. — Просто так случилось.
— Знаю. — Нора внимательно посмотрела на нее, тяжело вздохнула и вышла из комнаты, низко опустив голову.
Похоже, вечеринка накрылась, грустно подумала Джейн и начала переодеваться. Нора обо всем расскажет Пьеру, и оба они будут чувствовать себя неловко. Да и ей самой меньше всего хочется сейчас улыбаться, шутить и болтать. А Фернан, конечно, не придет…
— Ты выглядишь великолепно!
Джейн вошла в гостиную, где сидели Пьер и Нора, ожидая приезда гостей, и нескрываемое восхищение подруги подтвердило то, что она уже видела в зеркале: платье стоило заплаченных за него денег. Жаль только, что человек, ради которого оно покупалось, никогда не увидит его…
Зато Пьер от восторга открыл рот, и это было так забавно, что Джейн улыбнулась. В конце концов, почему бы и не повеселиться на прощание?!
— А что, обычно я выгляжу так уж плохо? — спросила она с наигранной легкостью.
— Вовсе нет! — опомнился Пьер и подошел к ней. — Хочешь чего-нибудь выпить? Белое вино, как обычно?
— Нет, только не сегодня. — Сегодня ей, чтобы выдержать, требовалось нечто более крепкое, чем белое вино. — А ты что пьешь? Свой любимый коктейль? — У Пьера в руке был бокал со светло-янтарной жидкостью; напиток выглядел так же невинно, как имбирный лимонад, но Джейн знала, что для новичка он подобен удару лошадиного копыта. — Мне, пожалуйста, такой же, если можно.
— Прекрасная мысль! — воскликнула Нора, которая никогда не пила ничего крепче вина. — Мне тоже, пожалуйста.
Однако Пьеру эта мысль вряд ли показалась прекрасной. Он с изумлением взглянул на жену, но не стал спорить.
К тому времени, когда начали приходить гости, Джейн чувствовала себя абсолютно раскованной, а Нору слегка «развезло», так что Пьер в конце концов забрал у нее бокал с остатками коктейля и наполнил его соком.
— Ну что ж, надо взять себя в руки, — пробормотала Нора, поднимаясь навстречу Мадлен и Рене. — Вечеринка в аду начинается.