- Ну спасибо, милорд! Так, значит, вы... вы полюбили ребенка... если это можно назвать любовью!
- Да, это любовь, Марго, хотя я мало в этом разбираюсь. Знаю только, что хочу вас и вы должны принадлежать мне.
- Так знайте также, сэр, что мне не нужны ваши ухаживания! А теперь позвольте мне пройти!
Он отступил в сторону, и она почти бегом направилась в свои комнаты. По пути миледи повстречалась с Аланом, но прошла мимо, даже не взглянув в его сторону. Алан не спеша, с полуулыбкой приблизился к Симону:
- Не успел я расстаться с одной любовной парочкой в холле, как тут же наткнулся на другую. А я, единственный настоящий любовник среди вас, остался без девушки. В каком грустном мире мы живем!
- Алан, - резко оборвал его Симон. - Расскажи мне о любви. Что это такое?
- Я не могу сообщить тебе ничего такого, чего ты уже не знаешь сам. Давным-давно я сказал тебе, что наступит день, и какая-нибудь девушка разбудит твое холодное сердце. И вот она наконец появилась, а ты спрашиваешь меня, что такое любовь!
- Так, значит, это любовь бушует в моей крови? Но... но...
Монлис-младший тихо рассмеялся:
- Она приходит ко всем мужчинам, по крайней мере однажды, а к некоторым и многократно. К тебе шла очень медленно, а на некоторых обрушивается, как шок.
Симон глубоко задумался, а Алан продолжал:
- Я искал тебя, чтобы предупредить.
Бовалле мгновенно встрепенулся, лицо его затвердело.
- В чем дело?
- Мне не нравится вид этого француза, шевалье. В последнее время в его глазах появился новый блеск, кажется, он задумал против тебя что-то недоброе.
- Этот мелкий франт?
- Но он был первым претендентом, - спокойно возразил Алан.
- Что ты имеешь в виду?
- Он тоже любит леди Маргарет, хотя она и пренебрегает им.
- Любит? - Симон стиснул кулаки. - Если только я узнаю...
- Да нет же, послушай, ревнивец! Направляясь сюда, я встретил его на лестнице. Мне кажется, он за вами шпионит, и если он увидит, что графиня к тебе благосклонна, то может пойти на все, чтобы избавиться от тебя.
Симон пожал плечами:
- Что он может сделать? Ведь он уже давно капитулировал.
- Неужели ты веришь в его честность, Симон?
- Со времени его капитуляции у меня нет причин сомневаться в ней.
- За исключением его бегающих глаз и шпионских замашек. Я бы предпочел держать его под замком, дружок.
- Это невозможно, - коротко бросил Бовалле. - Ты думаешь, я его боюсь?
- Нет, но обычно самые опасные враги имеют вкрадчивые манеры. Остерегайся его Симон.
- Ты думаешь, он убьет меня?
- Нет, но, думаю, может попытаться, - возразил Алан. - А может, наймет для этого какого-нибудь бандита, чтобы успокоить свою совесть.
Бовалле улыбнулся.
- Наемному убийце придется нелегко, - заметил он. - Мои уши улавливают даже бесшумные движения, а глаза видят в темноте.
- И все-таки будь настороже, - предупредил Алан. - Когда ты собираешься в Байо?
- На следующей неделе. Я оставлю здесь Джеффри и твоего отца. Хантингдон поедет со мной.
- И я?..
- И ты.
- Когда мы вернемся?
- Не знаю. - Симон негромко вздохнул. - В послании, которое привез твой отец, король требует меня к себе. Он ожидает, что Глочестэд победит, а Домфронт падет перед Уорвико. Потом Генрих отправится в Руан.
- Кого же он оставит управлять этими землями?
- Леди Маргарет присягнула на верность. Она и будет здесь править.
- Но он, наверное, назначит верховного правителя? Скорее всего, это будет Сэйлэбери.
- Кто знает?
- Да, ты прав. Кто знает? - согласился Симон.
Глава 16
ПРОГУЛКА В САДУ
С непокрытой головой он медленно прогуливался по саду, окружавшему замок. Неяркий солнечный свет играл на его льняных волосах, которые развевались на ветру, иногда скрывая лицо. С мечом на боку, заложив руки за спину и склонив голову, Симон весь отдался своим мыслям. Прошло четыре дня с тех пор, как он поговорил с Маргарет на галерее, и больше они не встречались. Через два дня ему предстоит покинуть Белреми. Впервые в жизни лорд Бовалле был серьезно обеспокоен. Слегка нахмурившись, он ходил взад и вперед по лужайке перед замком, казалось полностью погруженный в размышления.
Из беседки, расположенной неподалеку, за ним наблюдала леди Маргарет, невидимая ему из-за зарослей кустарника. Она убежала от своих фрейлин и пришла сюда, чтобы побыть одной, сама не зная почему. С того самого дня, когда Симон спас ее от Рауля, ее разрывали и мучили противоречивые чувства. Они ей были совершенно незнакомы, но она знала, что эти странные мучения не прекратятся, обеспечивая бессонные ночи и смятение в душе. Маргарет страстно и безотчетно стремилась к чему-то неведомому и временами до крови кусала губы чтобы сдержать непрошеные слезы, выступавшие на глазах. Она не знала покоя и грубила фрейлинам. Даже Жанна, находясь рядом, вызывала у нее раздражение, графиня стремилась к уединению, борясь с полуосознанным желанием быть ближе к любимому. Несмотря на отчаянные попытки, она не могла забыть его объятий, когда они скакали из владений Рауля, соприкосновения их губ. И вновь и вновь пыталась воспламенить свой гнев, вспоминая все обиды, нанесенные ей Симоном, ощупывая нервными, дрожащими пальцами шрам на груди.
Маргарет долго неподвижно сидела в беседке, не обращая внимания на холод, следя беспокойными глазами, горящими темным огнем, за размеренной прогулкой Симона. Неожиданно он повернул влево, прошел через пролом в изгороди и исчез из поля ее зрения. Нервничая, она принялась одергивать платье, сжимая шелк пальцами, рот ее скривился от непонятной внутренней боли. Время, казалось, остановилось.
Миледи так и не поняла, почему вдруг оглянулась и напряглась каждой клеточкой своего тела. Никого не было видно, но где-то совсем рядом раздался шорох ветвей. Это был очень слабый звук; причиной его могла быть птица или мелкое животное. И все-таки она продолжала вглядываться сквозь ветви, прищурив глаза. Звук повторился, и Маргарет встала, бесшумно собрав юбки нервной рукой.