Когда Стэн вышел из комнаты, Николь упала в кресло и закрыла глаза. Она выглядела измученной и, казалось, напрочь забыла, что приехала сюда не одна.
Гейб с обидой подумал, что был слишком наивен, если соблазнился пустыми мечтами. Поддался, как мальчишка, эйфории рождественских дней. Все-таки спятил, как ни оберегал свой душевный покой.
Гейб сел в другое кресло и уронил голову на ладони. Что же делать? Как теперь жить дальше? Но снова окунуться в отчаяние после возрождения радужных надежд оказалось невыносимо больно.
— В чем дело, Гейб? — Николь опустилась возле него на колени.
Он взял себя в руки.
— Все в порядке, Ники. Я должен был предвидеть.
— О чем ты?
— О нас. Когда ты в первый раз пришла ко мне в «Вязы», мне показалось, что ожили мои сны. Глупо, да? Все, что я говорил тебе той ночью, было чистой правдой. — Каждое слово давалось ему с трудом. — Надеюсь, мы сумеем остаться друзьями.
— Друзьями… — разочарованно повторила она.
Но Гейб, слишком поглощенный борьбой с самим собой, не обратил внимания на ее тон.
— После рождественского праздника в моем доме ты стала другой. И я знаю, почему.
— Да?
— Это же очевидно, правда? Ты получила от меня, что хотела, а мне доставило удовольствие сделать тебе приятное. Ты оказалась права относительно этого вечера. Несчастные малыши заслужили праздник, и я рад, что ты уговорила меня принять их в «Вязах». Но я не ожидал, что ты так быстро изменишь отношение ко мне.
— Сейчас я чувствую не совсем то, что чувствовала два дня назад, — осторожно сказала Николь.
— Тебе больше не нужно ничего говорить мне, — поспешил успокоить ее Гейб.
— Это жестоко, — горячо возразила девушка.
— Почему? — искренне удивился он. — Ты ведь только что сама призналась, что твои чувства ко мне изменились.
— Только потому, что изменился ты. Когда я узнала, как ты поступил с Кэлменами, то не могла в это поверить. Человек, которого я любила, не мог оказаться подлецом.
— О, подожди минутку! Что, по-твоему, я сделал Кэлменам?
— Гейб, пожалуйста, не притворяйся! — с иронией попросила она. — Вчера они рассказали мне обо всем. Они разорены. Как ты мог согнать их с насиженного места, да еще под Рождество?
— О чем ты говоришь? Я никого не сгонял.
— Но собираешься это сделать. Миссис Кэлмен рассказала мне, как ты явился без предупреждения, и их не оказалось дома, все осмотрел и предположил, что они тратят деньги на детей, а не на ферму. Когда мистер Кэлмен пытался тебе все объяснить, ты не стал слушать и сказал, что время договора истекло. Как ты мог быть таким жестоким?
— Ты, очевидно, совсем не знаешь меня, если думаешь, что я могу так поступить, — возмутился Гейб. — Конечно, я не собирался выбрасывать их на улицу. Миссис Кэлмен, очевидно, неверно поняла мои слова. Я не совал нос в их дела — во всяком случае не собирался это делать. Их действительно не было дома, и я просто побродил по двору, пока они не вернулись. И мне в голову не пришло выяснять, сколько они тратят на детей. Я помню, что миссис Кэлмен пыталась спрятать от меня сумку с игрушками, но совершенно напрасно.
— Но ты сказал…
— Я обронил пару слов о рождественских покупках. Кто же знал, что она болезненно к этому отнесется.
— А твое замечание насчет аренды? Тоже к слову пришлось?
— Нет, у меня есть кое-какие планы относительно принадлежащих мне ферм. Ники, странно другое. Я здесь без малого неделю, но по нескольку раз на день слышу похвалы сквайру Джонсу. «Ах, какой приятный был джентльмен! Ах, как он любил детей! Ах, ах, ах!» А знаешь ли ты, какую непомерную арендную плату этот замечательный джентльмен назначил тому же Кэлмену? Подозреваю, что и остальным фермерам тоже.
Геллахер назвал цифру.
— Ничего себе! — изумилась Николь. — Но ферма Кэлмена не стоит и четверти этой суммы.
— Согласен. Поэтому Кэлмены бедны как церковные крысы, а их дом и другие постройки скоро превратятся в руины. Джонса, очевидно, не беспокоило то, что он высасывает из людей, чьих детей так любит, последние пенни. Я же хочу переписать арендный договор и дать Кэлменам беспроцентный кредит. У меня есть и другие идеи, как привести упадочную ферму в хорошее состояние. К тому же я даже не догадывался, что эти люди превратно воспримут мои невинные замечания.
— О Гейб! Значит, ты не собирался их выгонять? — Лицо Николь засияло от радости.
— Конечно, нет. Тебе следовало быть более уверенной во мне, — проворчал он.
Глаза Николь стали виноватыми.
— Да, следовало бы. Когда я слушала Кэлменов, меня не покидало ощущение, что мне рассказывают о совершенно другом человеке, а не о том, которого я знала несколько лет назад. А потом вспомнила твои слова о том, как изменился твой характер, и решила, что все возможно.
— Человек не может измениться кардинально, — мягко заметил Гейб. — Внутренне, во всяком случае. Если только внешне…
В этот момент появился Стэн, и Гейб умолк. Хотя он и не сказал всего, что собирался, но на сердце почему-то стало легко.
Снова сели пить чай, но чуть ли не каждые пять минут Стэн поднимался из-за стола, чтобы погладить Молли и шепнуть ей несколько ласковых слов.
— Дайте ей отдохнуть, Стэн, — ласково останавливала его Николь. — Пусть Молли пока получше познакомится со своими щенками.
Джексон послушался девушку, но его взгляд все равно был прикован к собачьей корзинке.
Гейб поглядывал на Николь, но та смотрела на старого фермера, и в ее глазах светилась бесконечная жалость.
— Уже светает. — Гейб попробовал намекнуть, что пора ехать. — Может…
— Выпейте еще чаю, — быстро предложил Стэн.
— Ну, разве что одну чашечку, — дала себя уговорить Николь.
— Знаешь, — шепнула она Гейбу, когда Джексон вышел на кухню, — мне жаль оставлять его, да еще в Рождество. Стэн одинокий несчастный старик…
— Разве у него нет семьи?
— Есть, — торопливо зашептала Николь, — сын и дочь, но он умудрился прогнать обоих. Стэн поставил их фотографии на каминную полку по случаю Рождества, а так даже слышать про своих детей не хочет.
Гейб встал, подошел к камину и взял снимок молодой женщины. В это время в комнату вернулся Стэн.
— Это моя дочь Моника, — сказал старик. — Она была хорошей девушкой.
— Была? Ваша дочь умерла? — спросил Гейб.
— Для меня — умерла. Я ее ненавижу, — сурово ответил Джексон. — Во всем виноват тот парень, за которого она вышла замуж. Он настроил ее против меня. У нас с Моникой были хорошие отношения, пока не появился этот мерзавец.
Старый фермер, что-то сердито бормоча, снова скрылся на кухне, и Гейбриел тихо спросил у Николь:
— Это правда?
— Если верить моему коллеге Питеру — не совсем. Полагаю, Моника вышла за первого сделавшего ей предложение, только чтобы уйти отсюда… — Николь замолчала, потому что в дверях появился Стэн.
— Я говорил, что она будет жалеть, если свяжется с этим типом, — злорадно сказал Джексон. — Так и вышло. Негодяй сбежал и бросил мою дочку с двумя детьми. Я разрешил ей вернуться, а она даже не позвонила поздравить меня с Рождеством. Неблагодарная тварь! — неожиданно взвизгнул старик.
— Что вы, я уверена, ваша дочь любит вас, — ласково похлопала его по плечу Николь. — Мало ли что может случиться с телефоном.
— Я иногда бываю несдержан, извините. — Стэн вздохнул.
— Человек может многое потерять, если не захочет уступить другому ни на дюйм, — словно размышляя, заметил Гейб. — Он может потерять даже то, что ему дороже всего на свете.
Джексон что-то проворчал себе под нос. Наблюдая за ним, Гейбриел вдруг испугался. Никчемное существование старика, лишенного любви, показалось ему злой пародией на собственную жизнь. Но у меня все иначе, возразил себе Геллахер, я не Стэн Джексон.
Однако этот аргумент не помог. В глубине души Гейб знал, что одиночество богача ничем не отличается от одиночества бедняка. Я добровольно выбрал затворничество и считал, что это высшее благо, а теперь созерцание одинокого старика на заброшенной ферме обнажило весь ужас моего будущего. Но я не хочу такой старости. Неужели нет надежды?
Погруженный в безрадостные мысли, Гейб не заметил, что Николь внимательно наблюдает за ним.
— На второй фотографии Бак, — сказал старый фермер. — Он спутался с какой-то девицей из Новой Зеландии.
— Стэн! — с укоризной воскликнула Николь. — Когда вы говорите «спутался», вы имеете в виду, что ваш сын полюбил эту женщину?
— Называйте, как хотите. Я говорил, что она не подходит ему, но разве Бак послушал? Упрямец. И всегда таким был!
— Интересно, в кого? — лукаво спросила Николь.
— В мать, — тотчас заявил Джексон. — Та тоже никогда никого не слушала.
— И что было дальше с Баком и этой женщиной? — поинтересовался Гейб.
— Понятия не имею. Они живут в Новой Зеландии.
— Вы говорили, что у них родились близнецы, — вспомнила Николь. — Это их фотография, да?
— Я случайно наткнулся на эту карточку, — проворчал Стэн. — Не понимаю, зачем поставил ее сюда.
Но молодые люди понимали. Одинокое сердце старика разрывалось от противоречий: природная любовь человека к своим детям боролась с упрямством. Несмотря на то, что в комнате было тепло, Гейб почувствовал озноб.
— Нам пора, — мягко сказала Николь.
— Еще нет, — запротестовал Стэн. — Выпейте чаю.
— Мы действительно должны ехать. Я через несколько дней проведаю Молли.
Джексон проводил молодых людей до машины и долго смотрел им вслед. Взглянув в зеркало заднего обзора, Николь увидела выделяющуюся на фоне белоснежных сугробов одинокую фигурку старика, которая становилась все меньше и меньше.
— Как печальна одинокая старость, — вздохнула она. — Но каждый сам выбирает свою судьбу, и не всякий решится признаться самому себе, что был не прав, и найдет мужество изменить жизнь.
— Да, на такой поступок не всякий способен, — согласился Гейбриел. — Главное, вовремя понять, что судьба дает тебе шанс, и воспользоваться им.
— Мне кажется, что Стэн слишком упрям и предпочтет оставить все как есть.
— А при чем здесь Стэн?.. — рассеянно начал Гейб.
— Но мы же говорили про Стэна, не так ли? — удивилась Николь.
— Ах да, конечно.
Несколько миль он молча вел машину, пока Николь не сказала:
— Гейб, ты был просто замечательным сегодня, и я…
— Продолжай, пожалуйста.
— Понимаю, что причинила тебе беспокойство, но не мог бы ты заехать на ферму Кэлменов и сказать, что им нечего беспокоиться?
Гейб ожидал услышать нечто другое и поэтому раздраженно буркнул:
— Это очень далеко, Николь. Я лучше напишу им.
— Но Рождество… Впрочем, поступай, как знаешь. Спасибо, что помог мне сегодня.
Взошло солнце, яркие лучи слепили глаза. Гейбриел не сразу понял, кажется ему или действительно на дороге стоят двое, пытаясь остановить какую-нибудь машину.
Когда он подъехал ближе, то отчетливо разглядел молодого человека и девушку. Рядом на обочине стоял автомобиль. Гейб притормозил и опустил боковое стекло.
— У вас машина сломалась?
— Нет, машина в порядке, спасибо, — весело ответила девушка. — Мы просто хотим узнать, правильно ли едем. Эта дорога ведет к ферме Джексона?
— Да, — вмешалась Николь. — До нее около пяти миль. Простите, а вы кто?
— Я Стэн Джексон-младший, а это моя сестра Мэри, — представился юноша. — Мы приехали из Новой Зеландии посмотреть Англию и подумали, что неплохо бы навестить дедушку. Мы собирались встретить с ним Рождество, но заблудились.
Николь вышла из машины и подошла к ним поближе. Приятные молодые люди, высокие, стройные, с открытыми веселыми лицами.
— Вы внуки мистера Джексона? — обрадовано воскликнула она. — О, это замечательно!
— Вы знаете дедушку? — спросила Мэри.
— Мы только что от него, — сказала Николь. — Я ветеринар, принимала роды у собаки мистера Джексона.
— Как вы думаете, дедушка будет рад нас увидеть? — неуверенно улыбнулась Мэри. — Папа уверял, что он ворчун и живет бирюком. Захочет ли он, чтобы к нему на Рождество приехали незнакомцы?
— Дедушка давно хочет увидеть вас, — заверила Николь. — Но он может притвориться, что это не так, потому что привык скрывать свои чувства.
Близнецы с улыбкой переглянулись и хором воскликнули:
— Точно, как папа!
— Вы говорите, что вас зовут Стэн? — спросила Николь у юноши.
— Да. Папа назвал меня в честь своего отца.
— Думаю, мистер Джексон будет польщен, — сказал Гейбриел, который тоже вышел из машины.
— Вам лучше поспешить, — улыбнулась Николь. — Поезжайте прямо, никуда не сворачивайте. Мимо не проедете.
— Спасибо! Всего вам доброго! — Стэн и Мэри уселись в машину. Перед тем, как тронуться, они помахали из окон и крикнули: — Веселого Рождества!
— Веселого Рождества! — эхом отозвались Николь и Гейбриел.
Весело рассмеявшись, Николь запрыгала по снегу.
— Замечательно! Я так рада, что у Стэна будет настоящее веселое Рождество!
Гейбриел ухмыльнулся и поправил:
— Не веселое, а счастливое. Все клоуны мира не сделают этого человека веселым.
— Ты прав. Старик наверняка станет ворчать на внуков, но будет счастлив, и это главное. А молодых Джексонов этим не смутишь, ты же слышал, они сказали, что их папочка весь в отца. В общем, Стэну дается шанс навсегда избавиться от одиночества, и это самый лучший подарок на Рождество. Подарок судьбы.
Гейб посмотрел на Николь, и глаза его затуманились.
— Счастье других действительно много для тебя значит? — нежно спросил он.
— Быть счастливой в одиночку неинтересно, правда? — Николь заглянула ему в лицо.
— А ты счастлива, Ники? У тебя есть все, что ты хочешь?
— Не все, но кое-что есть. — Ее глаза встретились с глазами Гейба. — И я надеюсь на большее.
— Пойдем. — Гейб схватил девушку за руку и потянул к машине. — Садись.
— Куда мы едем? — спросила Николь, поудобнее устраиваясь на сиденье.
— На ферму Кэлмена, конечно. Куда же еще?
Они приехали в тот самый момент, когда семья в полном составе дружно высыпала из дома. По испуганным взглядам старших Кэлменов Гейб понял, что Николь не преувеличивала их опасений.
— Мы собрались в церковь, — дрогнувшим голосом сообщил глава семьи. — Если… Я хочу сказать, если вы приехали, чтобы…
— Я заехал пожелать вам веселого Рождества, — дружелюбно улыбнулся Гейб. — Мисс Бэйкон сказала, что вы обеспокоены моим предыдущим визитом, и я хочу вас заверить: не может быть и речи о выдворении вас с фермы. В прошлый раз я лишь хотел познакомиться, узнать, в чем вы нуждаетесь, установить для вас более низкую арендную плату, чтобы вы могли свести концы с концами.
Прошла минута, прежде чем Кэлмены поняли, что сказал этот странный человек с изуродованным лицом. В недоумении они молча таращились на важного гостя. Наконец лица всего семейства озарились счастливыми улыбками, дети весело закричали и начали кидаться снежками друг в друга и в родителей, а те бросились друг другу в объятия. Наблюдая за этой вакханалией, Гейб понял, какого страху нагнал на этих людей, сам того не ведая. Он вспомнил, что чуть не отложил сегодняшний визит, и почувствовал укол совести. Видимо, переживания отразились на его лице, потому что Николь нежно, но сильно сжала его ладонь и прошептала:
— Спасибо.
Мистер Кэлмен энергично замахал рукой и закричал:
— Дети, дети! Садитесь в машину, едем в церковь. Восславим Господа за Его милости!
Сияя от удовольствия, Гейб наблюдал, как возбужденное семейство рассаживается в стареньком автомобильчике.
— Веселого Рождества! — крикнул он вслед отъезжающей машине, и Кэлмены в ответ что-то весело прогалдели и долго махали на прощание.
— Веселого Рождества, Гейб, — тихо сказала Николь, когда они остались одни.
Гейб понял, что настало время высказать все, что давно лежало на сердце. Но храбрость покинула его.
— Веселого Рождества, — только и сказал он Николь.
По ее лицу действительно скользнула тень разочарования или ему показалось?