— Так вот, молодой, красивый, смелый, талантливый, всеобщий любимец в дружине князя Игоря — и вдруг исчезает бесследно: ни следов его произведений, ни простого упоминания его имени. Княжеские летописцы отмечают в своих летописях всякую мелочь, вплоть до бытовых, а о гениальном поэте — гробовое молчание. Может, и правда — гробовое? Может, его убили?
— В бою с половцами?
— Подумай, как бы он тогда в «Слове» описал этот бой? Нет, он мог написать свою поэму только после возвращения домой из плена.
— Ты считаешь, что он попал вместе с князем Игорем в плен?
— Тогда, потерпев поражение, почти все оставшиеся в живых дружинники и воины князя попали в плен.
— Получается, что молодой, красивый, талантливый дружинник вернулся из плена, а его убили?
— Не знаю. И никто не знает, хотя и много написано о нем. Для меня тут кроется не только загадка, но и вопрос: не был ли он первым в длинном списке убиенных на Руси поэтов? Рядом с Пушкиным, Лермонтовым, Грибоедовым, Есениным, Маяковским, Мандельштамом, Цветаевой…
— Есенина, Маяковского, Цветаеву не убивали — они сами… — замотала головой Аня.
— Девочка моя, ты говоришь всего лишь о технике, механизме убийства. Грибоедова тоже ведь не своими руками убивали, но как ни крути — убийство…
В тот вечер они засиделись допоздна, и когда пришла мама, она присоединилась к ним.
Укладываясь спать, Аня прихватила маленький томик со «Словом» и еще долго перечитывала его, удивляясь собственным открытиям в, казалось бы, знакомом тексте…
Весь следующий день Аня крутила в голове вчерашний разговор с отцом, а вечером, едва дождавшись, когда он придет с работы, потащила его в свою комнату, усадила и забросала вопросами.
Отец был явно доволен и охотно отвечал, одновременно сам подкидывал новые идеи, словно специально интригуя, стимулируя и поощряя дочь.
— Папа, скажи, битва при реке Каяле, где разгромили дружину Игоря, как-то связана со словом «каяться»?
— Ты хочешь сказать, что от названия реки произошел глагол «каяться»?
— Ну да, ведь каялся же князь, что пошел в этот поход. Разве не так?
— По-моему, чисто формальное сходство слов, просто по созвучию, — ответил отец.
— Как жаль… А так красиво получается…
— Не расстраивайся, в истории много возможного…
— И невозможного, — перебила отца Аня.
— Совершенно верно, огромный простор для выбора. Вот, — указал он рукой, — сорок веков смотрят на тебя с наших книжных полок!
— Ой, папа, неужели ты прямо сейчас такое придумал?
— Нет, не я. Более полутора веков назад так сказал Наполеон, воодушевляя свою армию в Египетском походе: «Сорок веков смотрят на вас с высоты этих пирамид!»
— Красиво…
С того дня окружающий мир для Ани стал приобретать новые краски. Ей казалось, что у нее открылось второе дыхание, так знакомое по спорту. Даже в отношениях с подругами все возвращалось на прежние, привычные места.
Теперь каждую свободную минуту Аня читала, все больше увлекаясь. Ее мысли пробудились, а на этом пути нет движения вспять.
Девочки возвращались из школы втроем — Наташка, как уже повелось, шла немного в стороне со своим лопоухим поклонником. Лена и Аня постояли немного с Делей, потом, распрощавшись, поднялись на четвертый этаж пешком и тут заметили свернутую трубочкой бумажку, подсунутую под ручку двери квартиры Хотьковых.
— Ань, смотри, кто-то тебе послание оставил, — первая заметила Лена.
— Прямо-таки свиток из папируса, — улыбнулась Аня и вытащила бумажку.
— Точно, папирус. Ну читай же скорее, а то лопну от любопытства — вдруг тут объяснение в любви? — затараторила Лена.
Аня развернула записку. Там была странная фраза: «Аня! Поднимись к нам. О.Н.»
От внезапного и необъяснимого испуга у девочки сжалось сердце. Она протянула записку Лене. Та прочитала и мгновенно среагировала:
— Мамин почерк. Что-то случилось… Бежим! И они помчались на пятый этаж.
Дверь открыла Ольга Николаевна.
— Аня, все в порядке, — быстро сказала она. — Звонила твоя мама, все в порядке, — повторила она, пропуская девочек в квартиру.
— Что в порядке? Я не понимаю, тетя Оля…
— Ты не волнуйся… Андрей Иванович плохо себя почувствовал, и его отвезли в больницу. С ним Алла, она звонила, что все в порядке и что вернется поздно…
Повторяющееся «все в порядке» и непривычная суетливость тети Оли насторожили Аню.
— Как это — плохо себя почувствовал? — спросила Аня.
— Ну… просто ему стало плохо…
— Мам, да объясни ты все толком! — не выдержала Лена. — И почему ты дома, не на работе?
— Тетя Оля, что, мама вызвала вас с работы? — догадалась Аня. — Значит, папе очень плохо… Он жив? — еле пролепетала она и впилась глазами в соседку.
— Что ты такое говоришь, Аня! Конечно, жив! — воскликнула Ольга Николаевна.
— В какую больницу его отвезли?
— Я не успела спросить…
Зазвонил телефон. Лена метнулась к нему первая, схватила трубку:
— Да… Тетя Алла! Да, у нас. Как дядя Андрей? — повторила, глядя на Аню. — Он молодцом? Хорошо… поцелуйте его за нас. — Она протянула трубку Ане.
— Мама, что с ним? — крикнула Аня.
Ольга Николаевна и Лена замерли в ожидании.