А когда, кстати, подруга возвращается из Бразилии? Не в эти ли выходные? Кажется, в понедельник начинаются занятия в школе. Славненько!
Четверть восьмого. Кармен с трудом поднимает себя с постели. Контрастный душ не помогает. Ее пробирает мелкая дрожь. Неудивительно, впрочем, – начало ноября. Кармен ищет темный кашемировый пуловер. К нему шерстяную юбку и толстые колготы. Теперь она должна, наконец, согреться. К тому же отопление включено на полную мощность. Кармен варит кофе и достает длинное теплое пальто. Вообще-то пальто зимнее. Но ей все равно! С завистью она думает о Лауре. Та будет жариться под горячим бразильским солнцем, пока не запрыгнет в самолет. «Вот интересно, что скажет Лаура, когда узнает о моей афере с импотентами?»
– День сегодня какой-то неправильный, вам не кажется? – Это Бритта Бергер.
Кармен решает уйти с работы пораньше. Ей никак не удается сконцентрироваться, все валится из рук. Она устала объясняться с бестолковыми клиентами. Наконец наступает момент, когда Кармен решительно встает из-за стола.
Бритта понимающе произносит:
– Вы выглядите не очень! Может, у вас грипп? Зайдите в аптеку по дороге!
«Довольно мило с твоей стороны, – мысленно откликается Кармен. – Эта Бергер – словно серый мышонок. Всегда на месте, всегда готова услужить, всегда приветлива. И никто ее не замечает. Как неправильно устроен мир!»
– Спасибо… – Кармен забирает пальто и выходит.
Два часа дня. Небо соткано из серых облаков. Кармен плотнее закутывается в пальто, радуется, что надела теплые зимние ботинки на толстой подошве. Она решает последовать совету Бритты и запастись чем-нибудь от простуды. Но перед аптекой заходит в рекламный отдел газеты. Та же ленивая девица, с которой Кармен беседовала несколько дней на зад, сидит за конторкой. У них обоюдная антипатия.
– Я не стану отвлекать вас от работы. Позвольте только мне забрать почту. Моя фамилия Легг!
– Очень хорошо, что зашли. Конверт едва ли можно переправить дальше.
Девица удаляется в глубину комнаты. Кармен терпеливо ждет, «Что эта девушка имеет в виду?» – думает Кармен. Когда та возвращается, все становится понятно. В руках у нее гигантский конверт! Он не меньше метра в длину и сорока сантиметров в ширину.
– Вы полагаете, это мне? – ошарашенно спрашивает Кармен.
– Там в верхнем углу реквизиты получателя!
Кармен коротко кивает, забирает пакет и уходит. Кто мог написать такое письмо? Только сумасшедший! Только бы не начался дождь, а то все промокнет! Кармен проворно залезает в машину. Все! Быстро домой – в ванну, а потом в постель!
Горячая ванна немного помогает. У Кармен установлена джакузи. Она чувствует, как тело медленно расслабляется. Она намеревалась прочитать это письмище в спальне, но решила начать еще в ванной. Потом, с кружкой горячего чая, – в постель. Туда же оставшиеся непрочитанными два письма и это послание чудовищных размеров. Автоответчик тоже требует внимания, но у Кармен нет ни сил, ни терпения прослушивать все сообщения. Хочется скорее заняться письмами. Она погружается глубже в воду. Как замечательно – закрыть глаза, ни о чем не думать, слушать музыку. Звонит телефон. Пусть звонит… Это всего лишь шестой звонок. В полудреме она слушает собственное приветствие на автоответчике, но не узнает голоса того, кто звонит. Наконец абонент отключается. Вот и хорошо. Звонят еще трижды, но Кармен не отвечает. Сегодня ее нет дома. Никаких оливеров, Фредериков, штефанов… И уж тем более никаких петеров! Сегодня она принадлежит только себе. А что, если… Тревожная мысль иглой пронзает мозг. Вдруг что-то с Эльвирой! Кармен оставила свой номер телефона в больнице. Нет, ничего не должно случиться, успокаивает она себя. Она еще днем разговаривала со старушкой – та чувствует себя намного лучше. Скорее всего, это звонит мама. Она, наверное, хочет видеть ее в воскресенье за чашкой кофе. С этой мыслью Кармен снова ныряет под воду.
Через двадцать минут, когда встает из ванны, у нее даже немного кружится голова. Кармен садится на бортик. Ого, пальцы на руках размякли и сморщились. «Надо срочно погреться на солнце, – думает Кармен, надевая халат. – Можно полететь на Канары или во Флориду».
Кармен натягивает толстые носки, меняет халат на длинную ночную рубашку и идет на кухню – греть воду для чая. Попутно включает автоответчик. Звонил Фредерик. Он хочет знать, жива ли она еще. Штефан желает ей доброго утра и спрашивает, хорошо ли она провела ночь. Оливер интересуется, прилетит ли она в следующую среду в Нью-Йорк. Ее мать задает всегдашний вопрос, придет ли она в среду пить кофе. Одна из клиенток любопытствует, каков срок действия договора. Трехсекундный вопль Лауры из Бразилии: просит Кармен встретить ее в воскресенье в аэропорту в половине шестого вечера. И три последних звонка без каких-либо сообщений. Просто короткий вздох – и трубку кладут на рычаг. Или этот некто не доверяет автоответчику, или хочет ее разозлить и напугать. Но у Кармен нет сил злиться. Она насыпает заварку в чашку, заливает кипятком, берет пачку сливочного печенья. Так было всегда в доме у матери, когда Кармен болела. Берет телефон под мышку, собирает письма и идет в спальню. Ах, как уютно. Телефон и чашку – рядом с кроватью. Письма – на подушку. Сама – под одеяло! Пестрые шторы задвинуты, отгородив ее от осенней сырости улицы, кассета с записями Рея Чарлза и мягкий свет торшера действуют расслабляюще. Кармен устраивается поудобнее, вскрывает одно из писем и делает глоток из кружки.
Письмо читается легко. Оно лаконично. Некто Феликс Хофман, тридцати пяти лет от роду, попал в стрессовую ситуацию. Причиной стресса стали его работа и непутевая подруга. Результат – полная импотенция. Он борется со своим недугом. Охотно принял бы помощь в этой борьбе от Кармен, если бы случилась любовь с первого взгляда. В любовь со второго он не верит!
Посмотрим! Кармен шарит в конверте в поисках фотографии. Фото действительно там. Мужчина в тонких плавках на доске для серфинга. Сияющее лицо. Весьма привлекательный тип, по крайней мере, на снимке. Чувствуется, что у него хорошее настроение и что это занятие доставляет ему удовольствие. Черты лица на маленьком фото различимы не очень хорошо. Но можно определить его как симпатичное. О'кей, пока отложим. Кармен открывает второй конверт. Он чуть толще. Похоже, этот опус написал человек, желающий излить душу. Пять листов форматом А4! Исписаны шариковой ручкой с обеих сторон. Должно быть, господин просидел над письмом не один час. Может, сейчас не стоит напрягать себя? А когда? Она достает из пачки еще одно печенье, делает глоток из кружки и начинает читать. Почерк не вполне разборчивый, и это не добавляет удовольствия при чтении. Кроме того, отсутствует фотография. И тем не менее… Кармен, борясь с собой, читает первые шесть страниц. Потом понимает, что следующие четыре уже не осилит. Этот тип чуть ли не со слезами описывает, как замечательно все было раньше, но внезапно все рухнуло. Он пытался все вернуть, но безуспешно. И даже думал о смерти… На этом месте Кармен откладывает письмо. Нет, это не для нее. Завтра она соберет посылочку из писем для этой – как ее? – Анны Марии Вебер, положит туда это письмо. Может, она найдет что-то для себя. Так! Кармен делает еще глоток чаю. Он почти остыл – не сунуть ли чашку в микроволновку? После! Сейчас надо заняться этим огромным конвертом. Бумага белоснежная, как и сам конверт. Ее абонентский адрес выписан каллиграфическим почерком фиолетовыми чернилами удивительного оттенка. Рядом надпись: «Не сгибать!» Обратного адреса нет. Но вместо него голубыми чернилами – вдохновенные строки:
«Рильке», – повторяет про себя Кармен. Это очень хорошее стихотворение. Она ложится на спину, натягивает одеяло и пытается осмыслить только что прочитанные строки. «Как здорово сказано: «И в саду пустом бродить и ждать начала листопада». Ведь я тоже одинока. Я тоже – как осенний лист на ветру». На глаза вдруг наворачиваются слезы. Настроение становится сентиментальным. Как замечательно было бы брести по аллее вдвоем, шурша листьями, и просто радоваться, тихо радоваться жизни! Зайти в старое кафе, пить там горя чий чай, крепко прижавшись друг к другу. Так! А что в конверте? Кармен снова выныривает из-под одеяла. Нет, не ногтем! Вскрывать ногтем такой конверт – моветон! Она спрыгивает с кровати, быстро приносит из кухни нож. Кровь будто быстрее побежала по телу. Может, у нее вовсе не грипп? Просто переутомление. Значит, если она здорова, то по прочтении этого письма может позволить себе стаканчик красненького. Кармен быстро откупоривает бутылку, наполняет стакан, поднимает подушку, чтобы удобнее было сидеть в кровати, и залезает под одеяло. Так, теперь письмо. Медленно вскрывает конверт и достает лист картона. Это рисунок. Скорее всего, выполнен при помощи компьютера и раскрашен после акварелью и цветными карандашами. В верхнем левом углу нарисован солнечный диск, рядом – пара летящих лебедей. Ниже, на темно-красной крыше дома, – котик и кошечка склонили друг к другу свои мордочки. Еще ниже, в окошке дома, милуются две канарейки. В самом низу полотна – две мышки. А в другом углу – пара божьих коровок. Одна как бы смотрит на солнце и говорит другой: «Сокровище мое, п смотри! Это мы отражаемся в небесах!»
Кармен очарована. Что же это за человек, которому не жалко времени на такие шутки! Несколько фраз, написанных от руки, вполне соответствуют рисунку:
Милая незнакомка, я ничего не знаю о вас и, конечно, не знаю, могу ли стать тем партнером, которого вы ищете. Но меня непреодолимо влечет к вам – не могу сказать почему. Человек должен иногда поддаваться таким чувствам. Ведь если проигнорировать их, чувства все равно никуда не денутся.
Мне хотелось бы совершить с вами в один из осенних вече ров долгую прогулку по засыпанному листвой городу, а потом в каком-нибудь кафе возле камина выпить по стаканчику глинтвейна…
На этом месте Кармен поднимается и садится в кровати. Надо же! Только что она представляла себе именно такую кар тину. Читает дальше:
… Пару слов о себе. Мне – 34, и, кажется, я очень хорошо понимаю вас. Я раньше относился к категории сверхсексуальных самцов, которые только и могут, что трепать нервы нормальным женщинам. Но прежде не осознавал этого. Я все время шел на поводу у своего маленького дружка. Только в последнее время мне стало понятно, что любовь и доверие ничего общего не имеют с сексом. Пожалуйста, не звоните мне, а напишите.
Ваш Давид Франк.
Кармен медленно откидывается на подушку. Это он! Она уверена, что теперь нашла то, что искала. Хочется прямо сейчас схватить телефонную трубку и позвонить. Как звучит его голос? Как он выглядит?
Она задумчиво делает глоток вина. Надо написать ответ? Но Кармен целую вечность не писала писем. У нее даже нет нормальной почтовой бумаги. Да и какая бумага подойдет? Пожалуй, думает она, надо купить черный картон и ручку с серебристыми чернилами и тонким пером. Это подойдет. Надо ли вставить в письмо стихотворение? Нет, это будет повторением. Кармен смотрит на часы. Можно прямо сейчас сбегать в магазин канцтоваров и все купить. Время – около шести. Что же она так суетится?..
Кармен выскакивает из постели, натягивает джинсы и пуловер, кроссовки – на босые ноги, хватает кошелек, ключи и мчится в гараж. Уже по пути вспоминает, что простужена. В спешке даже забывает надеть пальто.
Через полчаса она возвращается. Все куплено. И не только то, что намечала. Почтовая бумага разного вида, несколько ручек. Даже одна авторучка. Кармен садится за стол. Теперь не хватает только подходящей идеи. Лист за листом летит в корзину. Ах, если бы рядом была Эльвира! Она смогла бы помочь. Или Лаура… У Лауры всегда есть в запасе неординарные идеи, а ее фантазии можно позавидовать! Но их нет, а письмо надо отправить самое позднее завтра утром. Нельзя терять времени!
Наконец все готово. Серебристыми буквами на черном фоне:
Милый Давид, ваше письмо потрясло меня.
Ваше предложение принимается. Мое представление об осе ни именно такое, как в стихах Рильке. Если бы я могла, то нарисовала бы лес, усыпанный осенней листвой, две тесно прижавшиеся друг к другу фигуры и собаку. Надеюсь, она у вас есть. А если нет, так и ладно… Тогда только вы и я.
Очень хочу как можно скорее услышать вас.
Кармен Легг.
Положить фотографию или нет? Если да, то какую? Он свою не вложил. Ладно, удивим друг друга. Она аккуратно пишет адрес на конверте: «Розенвег, 17». Розенвег, Розенвег, где бы это могло быть? Надо поискать на карте и съездить туда завтра! Ясно, можно забрать Эльвиру из больницы и поехать туда. Придется сделать лишь маленький крюк. А что, если он увидит ее и потом узнает? Это было бы нелепо. Но можно прокатиться туда, пока темно. Сейчас?
Кармен в сомнениях. Если он лично принес свое послание в газету, может, и она тоже сама доставит свое? Или это будет вторжением в личную жизнь? Очень может быть. Ладно, утром надо будет спросить у Эльвиры.
Направляясь в постель, она вспоминает про письмо Феликса Хофмана. «Ах, совсем забыла. Что теперь делать?»
– «Не выбрасывай его, – советует ей внутренний голос. – Договорись и с ним о встрече. Мало ли? Вдруг Давид окажется пустым билетом, а ты можешь упустить свое счастье».
«Утром я подготовлю посылку для Анны Марии, – говорит она себе, уютнее устраиваясь в постели, – и все будут довольны!» И тотчас засыпает…
Эльвира уже ждет ее, сидя в приемном покое со своим маленьким саквояжем. Обнимаются так, словно не виделись целый век. В машине Кармен едва сдерживается, чтобы не задать все накопившиеся вопросы. Нет! Надо дождаться подходящего момента – и тогда начать разговор о Штефане Кальтенштейне.
– А куда мы, собственно говоря, едем? – удивленно спрашивает Эльвира.
– Розенвег, семнадцать!
– Розенвег, семнадцать? Интересно! Мы там что-то забыли?
– Нет. Заскочим на минутку! – Кармен улыбается. – Посмотри, рядом с тобой лежит конверт.
Эльвира оглядывается. Рядом лежит послание Давида.
– Это что?
– Это мой мужчина для жизни!