Супруг, который не обо всем рассказывает супруге, вероятно, считает, что то, чего она не знает, не может причинить ей боль.
Татьяна не считала себя ревнивой, да и муж не давал повода его ревновать. «Но если он ничего не рассказывал о своих прошлых романах, может быть, и сейчас их имеет, а я единственная, кто не знает о его интрижках?» – задумалась Татьяна, поглядывая на веселого мужа. Казалось, Миша совсем забыл о ней, увлекшись разговором с однокурсниками.
Вконец расстроившись, она ушла на кухню, чтобы не видеть оживленно болтавшего супруга и его сокурсниц, которые отчаянно флиртовали с ним. Занявшись мытьем посуды, Татьяна не сразу услышала разговор в прихожей – муж и один из гостей вышли покурить. «А почему ты её не пригласил?» – услышала она голос собеседника Миши. «Ты что? При жене?» – ответил её муж. «А она знает?» «Нет, конечно». Татьяна замерла с тарелкой в руке, напряженно прислушиваясь к их шепоту и смешкам. Из-за шума льющейся воды ей были слышны лишь обрывки фраз. «… да, сладкий пончик», – удалось ей разобрать часть фразы мужа, после чего голоса удалились – собеседники вернулись в гостиную.
Первым её побуждением было броситься за ним и немедленно вытрясти из него – о какой женщине он говорил как о «сладком пончике»? Но представив, как иронично будут усмехаться его сокурсницы, став свидетельницами семейного скандала, Татьяна, сцепив зубы, домыла посуду; поплескав в лицо холодной водой, она посмотрела на себя в зеркало – глаза злые, лицо напряженное. «Я должна взять себя в руки и не показывать им, как расстроена», – сказала она себе. Чтобы успокоиться, она прошла в детскую, посмотрела на спящих детей и решила: «Нет, я не стану их травмировать семейными сценами».
Немного успокоившись, она вышла в гостиную. Тут наконец Миша обратил на неё внимания и спросил, почему её не было так долго. «Детей проведала, – спокойно ответила Татьяна. – Здесь так шумно, боялась, что они проснутся, а мы и не услышим». Но обмануть мужа ей не удалось. По её лицу он понял, что жена расстроена, понял и причину – он слишком много внимания уделял друзьям и оставил её скучать в одиночестве.
Миша – любящий и внимательный муж, – тут же постарался исправить свою ошибку. Включил музыку, предложил всем потанцевать и остаток вечера танцевал только с женой. Татьяна очень любила танцевать, а он, хитрюга, знал, чем её умаслить. Даже когда сокурсницы пытались увести его, он непринужденно отвечал, что первую половину вечера посвятил им, а теперь настала очередь любимой жены. Татьяна чувствовала себя отмщенной, видя, как те недовольно поджимали губы.
Вскоре гости разошлись. Жизнь потекла своим чередом.
Через неделю Татьяна услышала телефонный разговор мужа – тот говорил явно с кем-то из сокурсниц. Потом то одна из них, то другая стали названивать им домой. Судя по ответам Миши, они предлагали снова собраться или куда-то вместе пойти. «Пойдем?» – спрашивал он жену, зажав мембрану рукой. Та отрицательно качала головой, и он отказывался от приглашения.
Но бывшие сокурсницы не отставали. Звонки раздавались все чаще. Видимо, та вечеринка оживила их воспоминания о том, каким сердцеедом раньше был Миша, или они хотели померяться силами с его женой, которую он во всеуслышание назвал «любимой».
Татьяна стала сердиться. «Почему они так назойливы? – негодовала она. – Ведь ты же ясно сказал, что не пойдешь». «Но они ничего не требуют, – оправдывал своих приятельниц муж. – Просто решили поболтать». «Неужели вы не наболтались в тот вечер? – уже откровенно злилась Татьяна. – По-моему, все вспомнили, и не раз. Зачем пережевывать прошлое? Или им больше нечем заняться, как лезть к чужому мужу?» «Но это мои друзья» – не сдавался Миша.
Слово за слово, и они поссорились. Кончилось тем, что муж обозвал её «наседкой-домоседкой», демонстративно позвонил той, которая явилась виновницей ссоры, договорился о встрече и ушел.
Глотая слезы, Татьяна и сердилась (больше на его наглых приятельниц, чем на мужа), и винила себя, что из-за пустяка устроила скандал. И опять в памяти всплыл нечаянно подслушанный разговор. «Кто же этот «сладкий пончик»? Может быть, она толстушка?» Татьяна стала перебирать в памяти сокурсниц мужа, которые были у них в гостях, потом вспомнила начало подслушанного разговора и решила, что «сладкого пончика» среди них не было. «А может быть, они говорили о разных женщинах? – подумала она. – Одну он не пригласил, а «сладкий пончик» была среди гостей?» Но ни одной из виденых ею женщин не подходило такое определение – все они были старше её на четыре года и никак не годились в «пончики». «Может быть, мужчины говорили о том, какой она была раньше, но теперь она изменилась до неузнаваемости, постарела?..» – пыталась утешить себя Татьяна.