Новоявленное море простирается от острова Ванкувер (Канада) на севере до залива Пьюджет-Саунд на юге, включая проливы Хуан-де-Фука и Джорджия и примыкая к городской черте Сиэтла и Такомы в США и Ванкувера в Канаде.
По замыслу авторов нововведения, присвоение водному пространству статуса моря должно подчеркнуть единство экологического пространства в пограничном регионе. Впервые название моря было предложено в 1989 году биологом Бертом Уэббером (Bert Webber) из города Беллингхэм, решение властей Вашингтона он считает значительным успехом.
Глава департамента естественных ресурсов штата Вашингтон Питер Голдмарк (Peter Goldmark), который также является председателем Совета по географическим названиям, отметил, что появление нового термина должно стать дополнением к уже имеющимся. Как сообщает AFP, ранее, в августе, наименование "моря Сэлиш" был одобрено Службой географических названий канадской провинции Британская Колумбия.
Названо новое "море" в честь объединения индейских племен сэлиш, населяющих юго-запад Британской Колумбии и северо-восток Вашингтона. Гористая береговая линия изобилует живописными бухтами и бухточками. Экологи отмечают, что "море Сэлиш" и его побережье являются местом обитания нескольких вымирающих видов — в частности, лососевых рыб, дельфинов-косаток, белоголовых орланов и некоторых моллюсков.
— море Сэлиш
[6] Шоколадная лилия — это подарок нам от древней Испании. Именно там впервые была получена шоколадная лилия. Цветок имеет нежно-коричневый цвет, который и на самом деле чем-то напоминает любимый всеми продукт — шоколад.
[7] Додекатеон или дряквенник (Dodecatheon) — в переводе с греческого означает двенадцать богов или растение, защищённое греческими богами (от двух слов «dodeka» — двенадцать и «theos» — бог). В старину в Греции использовали как целебное. Национальные американские названия — «метеор», что в свою очередь означает «падающая звезда» (Shooting Star), «степняк» (это тривиальное имя дали растению первые поселенцы Америки — «степняк» или «указывающий прерии»), за оригинальность которых в России додекатеон раньше называли паникадильником (висячая люстра в церкви).
Дряквенник растёт почти во всех штатах США, в сухих прериях, на опушках лесов, и на скалистых склонах, его цветок является эмблемой NARGS (Американское общество любителей каменистых садов).
[8] Рынок Пайк-плейс (англ. Pike Place Market) — общественный рынок, находящийся на побережье тихоокеанского залива Эллиот в Сиэтле, штат Вашингтон, США. Открытый 17-ого августа 1907 года, он является одним из самых старых континентальных рынков США. Пайк маркет — рынок морепродуктов, сельхозпродукции мелких фермеров и ремесленников. Также выступает в роли своеобразной сцены для уличных актеров, клоунов и певцов, что, по-видимому, и является причиной его большой популярности у туристов со всего мира. Пайк маркет находится в нижнем районе Сиэтла и покрывает площадь в 9 акров. Свое название рынок получил благодаря одноименной улице, в начале которой расположен — Пайк плэйс (Pike place)
— А вот этот прилавок каждый день собирает вокруг себя толпу тем, что устраивает рыбное шоу. Продавцы демонстрируют свой товар путём перекидывания огромных рыбьих тушек друг другу. А потом народ торгуется за них.
Пайк маркет построен на склоне холма и представляет собой комплексное многоэтажное (6 этажей в главном строении) здание. На верхнем уровне, выходящем в город, располагаются магазины морепродуктов, лавки ремесленников, книжные и прочие ларьки. Тут же нашли себе пристанище и большинство уличных музыкантов. На нижних ярусах преобладают продавцы антиквариата, комиксов и сувениров. Там же находится большое количество мелких ресторанов и закусочных. Между ярусами можно перемещаться на лифте или же по ступенькам, с которых открывается замечательный вид на залив.
Колокольчик над дверью звякнул, и в магазин вошёл мужчина её мечты. Или, сказать точнее, мужчина чей-то чужой действительности, так как он держал за руку маленькую девочку, видимо, дочь. Ребёнок поспешил к огромной карусели, которая медленно вращалась в углу магазина игрушек, а отец не спеша вошёл следом.
Косые лучи низкого сентябрьского солнца осветили коротко стриженные тёмные волосы, концы которых слегка завивались сзади на шее. Проходя мимо мобиля, свисавшего с потолка, мужчина пригнул голову, чтобы избежать столкновения. Этот человек двигался, как атлет, расслабленно, но чутко. Создавалось впечатление, что если неожиданно бросить в него чем-нибудь, он без колебаний поймает.
Ощутив безудержный интерес Мэгги, он бросил взгляд в её направлении. Мужчина был крепко сбит и красив грубоватой красотой. И с такими голубыми глазами, что их можно было разглядеть с другого конца магазина. Несмотря на высокий рост и яркую внешность, в нём не ощущалось самодовольства… только спокойная, убедительная уверенность. Лёгкая вечерняя щетина и заношенные до дыр джинсы придавали ему слегка неряшливый, но ужасно сексуальный вид.
И он был уже занят.
Отведя от мужчины взгляд, Мэгги поспешно схватила деревянный ткацкий станок. Очень аккуратно она заново натянула несколько спущенных петель.
Сунув руки в карманы, мужчина направился к дочери. Он заинтересовался поездом, который бежал вокруг всего магазина по рельсам, расположенным на полках почти под потолком.
«Магическое зеркало» открылось три месяца назад, и дела шли хорошо. Столы были завалены старомодными игрушками: биноклями, йо-йо ручной работы, деревянными машинками, плюшевыми зверями, прочными воздушными змеями.
— Это Марк Нолан и его племянница Холли, — прошептала Элизабет, одна из продавщиц Мэгги. Элизабет была на пенсии и работала в магазине на полставки. Это жизнерадостная пожилая женщина, казалось, знала каждого на острове Сан-Хуан. Для Мэгги, которая переселилась сюда из Беллингема в начале лета, Элизабет стала просто находкой.
Элизабет знала покупателей, историю их семей и личные вкусы и помнила имена всех их внуков.
— Кажется, приближается день рождения Закари? — могла она спросить подругу, разглядывающую товары в магазине. Или:
— Слышала, что бедная крошка Мэдисон заболела… У нас появились новые книжки, как раз подходящие для чтения в постели.
Когда Элизабет была в магазине, никто не уходил из «Магического зеркала» без покупки. Временами Элизабет звонила покупателям, если в магазине появлялось что-то новое, что, как она считала, могло им понравиться. Когда вы живёте на острове, «сарафанное радио» — по-прежнему лучшее средство для эффективных продаж.
Глаза Мэгги слегка расширились.
— Племянница?
— Да, Марк её воспитывает. Бедная крошка, её мать погибла в автомобильной аварии около шести месяцев назад. Так что Марк привёз девочку сюда из Сиэтла, с тех пор они живут на винограднике Рейншедоу, в доме его брата Сэма. Я не могла себе представить, как эти двое смогут самостоятельно заботиться о маленькой девочке, но пока они справляются.
— Они оба неженаты?
Это было не её дело, но вопрос вырвался у Мэгги, прежде чем она успела остановиться.
Элизабет кивнула:
— Есть ещё один брат, Алекс. Он женат, но я слышала, у них с женой проблемы. — Она с сожалением посмотрела на Холли. — Девочке необходимо присутствие женщины в жизни. Мне кажется, это одна из причин, почему она не разговаривает.
Мэгги наморщила лоб:
— Ты имеешь в виду, с чужими?
— Ни с кем вообще. С той самой аварии.
— О, — прошептала Мэгги. — Один из моих племянников, когда пошёл в первый класс, не разговаривал ни с кем в школе. Но дома с родителями он говорил.
Элизабет с сожалением покачала головой.
— Насколько мне известно, Холли всё время молчит. — Она водрузила на свои белые, танцующие, словно усики у бабочек, кудряшки розовую шляпу-конус с вуалью, и поправила эластичную ленту под подбородком. — Они надеются, что скоро Холли выйдет из этого состояния. Доктор велел не давить на неё.
Захватив скипетр, увенчанный сверкающей звездой, Элизабет вернулась в игровую комнату, где полным ходом шло празднование дня рождения.
— Время есть торт, ваши величества! — провозгласила она. Пока дверь не закрылась, можно было слышать пронзительные вопли, которыми было встречено это заявление.
Выбив чек покупателю, купившему плюшевого кролика и книжку с картинками, Мэгги оглядела магазин и, наконец, нашла Холли Нолан.
Девочка рассматривала висящий на стене домик феи. Мэгги сделала его сама, украсив крышу сухим мхом и выкрашенными в золотой цвет крышками от бутылок. Круглая дверь была сделана из корпуса сломанных карманных часов. Стоя на цыпочках, Холли заглядывала в крохотное окошко.
Выйдя из-за прилавка, Мэгги подошла к ней, заметив, что спина девочки слегка напряглась.
— Знаешь, что это? — осторожно спросила Мэгги.
Не глядя на неё, Холли покачала головой.
— Большинство считает, что это кукольный домик, но это не так. Это дом феи.
Теперь Холли посмотрела на неё, окинув Мэгги взглядом от низких «конверсов»[1] до вьющихся рыжих волос.
Когда они рассматривали друг друга, Мэгги ощутила неожиданный прилив нежности. Она видела болезненную серьезность ребенка, который больше не верит в постоянство чего бы то ни было. И всё же она чувствовала, что в Холли где-то в потаённом уголке ещё остается детство, которое может привлечь нечто волшебное.
— Фея, живущая здесь, днём всегда уходит, — сказала Мэгги. — Но ночью она возвращается. Я уверена, она не станет возражать, если я позволю тебе заглянуть в её дом. Хочешь посмотреть?
Холли кивнула.
Мэгги осторожно дотянулась до запора сбоку домика и открыла его. Вся передняя часть распахнулась, и стало видно три маленькие меблированные комнатки, где стояла кровать из веточек… позолоченная чашечка для кофе-эспрессо в качестве ванны… стол в форме гриба со стулом из пробки для вина.