Сколько лет назад солгала ему эта женщина! Но и сейчас эта ложь действует на Мигеля, как пощечина. Нахмурившись, он замолчал, устремил взгляд в потолок.
Диего уже шарит руками по телу Базилии, Фаустина сидит на коленях Альфонсо. Сабина ластится к Паскуалю, а тот сидит, стиснув губы, неподвижный, словно деревянный.
- Я спою вам славную сегидилью. - Аврора старается привлечь внимание Мигеля. - Когда-то вам нравилось мое пение...
Мигель не ответил, но Аврора уже взяла гитару.
В харчевне "Виверос"
Пристанище райском
Поил христианин нас
Вином мавританским.
В харчевне "Виверос"
Известно давно
Поят христиан
Мавританским вином.
Гости рукоплещут, Мигель молчит равнодушно.
Поняв, что проиграла, Аврора вскоре отходит.
Зал наполняется. Мещане из Трианы, из старого города, из Макарены, кабальеро в бархате, при шпагах, студенты в поношенных плащах - все, у кого в кошельке бренчат золотые монеты, тянутся к источнику забвения.
За соседним столом, недалеко от Мигеля, сидит и пьет человек, и с ним три женщины.
- Я пил всю жизнь, - гнусит этот человек, - и завтра буду пить снова. Зачем же пропускать сегодня? Меня зовут Николас Санчес Феррано, сеньор, кричит он Мигелю, поймав на себе его взгляд. - Я токарь и севильский горожанин. Этого достаточно, не так ли? Или требуется больше? Я пропил уже один дом с садом, но не жалею. Теперь в том доме сидит этот шелудивый Вуэльго. Подавиться ему волчьей шкурой, скряге этакому! Копил грош ко грошику, пока не купил мой дом. А у меня еще два осталось, я и их пропью. Я, миленькие мои, искушенный и неисправимый пьяница, и бог о том ведает и считается с этим...
Вино течет рекой, мысли туманятся. Языки развязались, мелют вовсю, слова летают, как ножи, брошенные в соперника.
Диего и Альфонсо удалились со своими девицами за красные портьеры; через некоторое время они возвращаются, утомленно улыбаясь. Паскуаль все еще держится против Сабины, а Мигель молча наблюдает за всем.
- Хотите, станцую для вас? - спросила его Пандора.
Он не ответил.
Но уже застучали каблучки, защелкали кастаньеты, подхватили гитары цыганка пляшет неистово, юбки взлетают, открывая худые икры. Смуглая кожа ее ног окрашивается красноватым оттенком от пламени свечей, тонкие руки извиваются змеями.
- Подать сюда эту девку! - кричит Николас Санчес Феррано. - У нее черт в теле, а я люблю чертей наперекор святой инквизиции!
- Тссс...
Незаметный человек, сидевший в дальнем углу, встал, подходит.
- Поди сюда, цыганочка! - орет Николас. - Пляши на столе!
И он одним рывком смел со стола всю посуду.
Пандора кончила. Восхищенные клики, топот...
Николас пытается схватить ее, спотыкается, в конце зала два дворянина дерутся на шпагах, бренчат гитары, колышутся красные портьеры.
Вот она, ночная жизнь, которая так пьянит Альфонсо, говорит себе Мигель. Продажные затасканные прелести, продажные поцелуи, судорожные улыбки, прикрывающие желание выманить у мужчины все, что при нем есть...
В эту минуту к нему приблизилась женщина, непохожая на других. Разглядывая незнакомого гостя, поклонилась:
- Я - Руфина.
- Мигель, граф Маньяра, - представляет друга Альфонсо.
Мигель с удивлением смотрит на эту даму. Рослая, великолепно сложенная, лет под сорок - странная женщина, одетая с изощренным вкусом.
- Великая честь для моего дома, ваша милость, - говорит дама приятным голосом. - Простите, если мои девушки надоедали вам. Позвольте мне на минутку присесть с вами? Глупые девчонки, им хочется заслужить хоть несколько крох вашего богатства.
Мигель изумлен. Эта женщина, владелица лупанария, - несомненно, продажная, как и остальные, - разговаривает с ним как дама! У нее белое, чистое лицо, словно его не оскверняли тысячи раз липкие поцелуи развратных богачей! От нее веет материнской ласковостью, спокойствием и надежностью.
- Нехорошо, когда человек так безгранично богат, как ваша милость, продолжает Руфина.
- Почему? - недоумевает Мигель.
- Слишком легко все достается. Тот, к ногам которого склоняется все, стоит лишь ему появиться, не знает радости достижения. Не успеет он протянуть руку - и плод сам падает ему на ладонь. А такие плоды не очень вкусны.
- Что же делать богатому и знатному?
- Не знаю, - улыбается Руфина. - Быть может, возжаждать цели, которой не купишь на золото, не достанешь руками. Не знаю, дон Мигель.
Он задумался.
А Николас уже заметил около себя неприметного человека:
- Поди сюда, братец! Не сиди там так одиноко!
- Осторожнее, - шепчет Николасу одна из девушек. - Может быть, это шпион. Его здесь никто не знает.
- Никто не знает? - орет Николас. - Ну и что? Вот мы и узнаем! Давай-ка лапу, подсаживайся ко мне да выкладывай, кто ты таков?!
Человек подсел к нему, скрипучим голосом объявил:
- Коста.
Николас захохотал во все горло: