А девушка поднимает к нему преданный взор:
- Нет, нет, Мигель, не ее - тебя обидели!
- Откуда ты знаешь, Мария?
- Но иначе быть не может, - уверенно отвечает она. - Все, что ты делаешь, всегда благо.
- Любовь моя, ты - сама доброта и снисхождение. Тебе бы корить меня, а ты ко мне ласкова...
Вот человек, ясный до дна. Верит и любит, как преданный пес. Сколько чистоты в ее приверженности ко мне.
- Любовь моя, - повторяет Мигель, и внезапно в нем вспыхивает желание запустить когти в эту белую душу. - А если бы я нанес обиду тебе - ты бы тоже сказала, что все, что я делаю, благо?
Она улыбнулась, как улыбается рассвет над морем:
- Да, Мигель. Даже тогда.
Злые складки прорезали его лоб:
- И ты бы не защищалась? Не воспротивилась бы?
- Тебе, мой любимый? - с глубоким недоумением молвила девушка.
Жестокость кровавым дождем залила его мозг:
- А если я покину тебя?
Улыбка исчезла с ее лица. Положив голову на его колени, она тихо ответила:
- Не было бы для меня несчастья горше. Но я бы не посмела возражать. Ты можешь делать со мною, что хочешь. Я - твоя на всю жизнь, и никогда не стану чьей-то еще. Только твоя.
- Ты так говоришь? - вскочил Мигель. - Хорошо, ты так говоришь, но это - притворство, игра в покорность, а думать ты будешь иное! Что, отвечай, что ты тогда будешь думать?
- Я буду думать... - Девушка колеблется. - Буду думать, что ты мой господин. Что я приму от тебя все...
- Но в сердце возненавидишь меня.
- Нет! Никогда. Может быть - может быть, пожалею...
- Что?! - взорвался Мигель. - Пожалеешь?! Жалеть - меня? Вам будет меня жаль?..
Мария затрепетала, гнев послышался в голосе Мигеля, когда он назвал ее "вы".
- Лицемерие и сострадание! Сострадание - ко мне! Какое оскорбление!
Мигель в ярости шагает по комнате, и со страхом следит за ним Мария.
- Не сердись на меня, любимый, богом тебя заклинаю! Я хочу быть полезной тебе. Хочу быть тем, чем ты меня сделаешь. Утешать тебя...
- Мне ничего не нужно. - Каждое слово Мигеля, как камень. - Я не нуждаюсь в ваших утешениях.
Мария задыхается от ужаса: господи, как он говорит! Какие холодные у него глаза! В какие дали смотрит он сквозь меня? Ему неприятно меня видеть? Он не хочет видеть меня?.. Боже, что это значит?..
Последняя фраза вырвалась у нее вслух.
- Это значит, - ледяным тоном ответил Мигель, - что ваше присутствие мне нежелательно.
- О! - всхлипывает девушка. - Ты меня гонишь?
Безвольной жертвой стоит перед ним на коленях Мария, утратив дар речи и не понимая, что именно покорностью своей убивает его любовь.
Мужчина молчит - скала, из которой не пробьется родник живой воды.
Женщина, не поднимая глаз, без звука встает, выходит, шатаясь, тенью крадется по коридорам, по лестнице, по двору - к воротам.
В вечернем небе выскочил серпик месяца - знамение ссор и страданий.
А перед глазами Мигеля - образ мертвой Соледад, о Марии он не думает, ее словно не было никогда. Как бы кого не обидеть, сказал тот старик, какую обиду нанес я Соледад! Видит Мигель величие смерти, слышит - грохочет гроза гнева господня. Он хочет противостоять ей, но нет, падает на колени и обнимает древо распятия, не чувствуя, как и сегодня жестоко ранил он душу, прекрасную и верную.
* * *
Под пурпурным балдахином, колышущимся багряными волнами, затаилось недовольство.
Далеко внизу, прибитый к земле, сипло переводит дух Трифон.
- То не моя вина, ваше преосвященство, - рыдает внизу отчаянный голос.
- А чья же?
- Не знаю.
- Вы осмеливаетесь говорить мне - "не знаю"?
- Смилуйтесь, ваше преосвященство! Я делаю, что могу. Слежу за каждым его шагом.
- Следить - мало.
- Но что же, что я должен делать?
- Вмешиваться.
Тишина, только парча захрустела: всесильный пошевелил пальцами.
- Дозвольте сказать, ваше преосвященство!
- Говори.