- Вам не скучно в этой деревушке, Арианна?
- Нет, сеньор. Хлопочу по хозяйству, ухаживаю за отцом, за пчелами, пряду, молюсь и чиню отцовский невод.
- Пойдете со мной, Арианна? - Мигель вперяет в девушку свои пылающие глаза. - Вам будет хорошо со мной. Пойдете?
- Пойду, сеньор.
Она встает и подходит к незнакомцу.
- Жар-птица взлетела! - вопит Дааро. - Взмахи крыльев ее взбудоражили море и воздух! Настал мой час. Огонь из клюва ее соединяется с моим горячим дыханием. А вот доброе предзнаменование: орлы над горами, ласточки над морем! Человечья плоть зреет для савана, злая нечисть - для пламени! Люди, чудо близко!..
- Дайте мне руку, Арианна. Вот так. Вы не хотите узнать, куда я веду вас?
- Я верю вам, сеньор.
- Идем же! Хочу быть счастлив с тобою.
- Хорошо, сеньор.
- Я воплощаюсь в вихрь! Йоэ, йоэ, бурбур ан деновар! Дьявол в оливах сгорит во имя господне!
- Сверши так, о Дааро!
Мужчина и девушка поднимаются в гору через кусты. Черный плащ мужчины блестит на солнце, словно он из металла, карминная юбка рыбачки словно поет своей злостью. Он поцеловал девушку.
- Арианна!
- О сеньор!..
- Смотрите, как гибнут жуки от моего вихревого дыхания! - мощным голосом прокричал юродивый. - Пламя из уст моих настигает жуков! Вон! Видите? Видите там, на склоне, в кустах, черную фигуру? Это дьявол! Дьявол, которого я изгнал из олив! Он удаляется! Он бежит! Я спалил его! Ликуйте, о люди!
Рыбак Хосе поднял взор и тревожно воскликнул:
- Там моя дочь! Моя Арианна с каким-то чужаком! Арианна! Арианна!
- Арианна! - кличут односельчане, ибо девушка - всеобщая любимица. - С кем уходишь?!
Арианна не слышит. Взор мужчины притягивает ее, но в сердце затрепетал страх. А мужчина, окутал черным плащом плечи девушки, смолкла алая песня.
- Мне страшно, сеньор.
- Чего ты боишься?
- Греха. Наказания божия. Он правит миром...
Нахмурясь, мужчина махнул рукой:
- Не бог - я направляю судьбы людей.
Девушка раскрыла ему свои объятия и смежила веки от ослепительного солнечного света.
- Видали? - кричит помешанный. - Оливы будут жить! Дьявол бежал! Исчез! Его уже не видно!
- Арианна! - в смятении зовет рыбак.
- Он не вернется! - неистовствует Дааро. - Никогда не вернется! Он отправился в пекло, где его место! Это антихрист, люди, антихрист!
Селяне в ужасе склоняют головы в пыль:
- Антихрист... Антихрист...
Ночью вернулась домой Арианна, и с той поры лицо ее, прежде расцветавшее улыбкой, заливают слезы скорби.
* * *
Cubicula locanda* испанских дорог. Просторное помещение с нарами, на которых и под которыми храпят спящие. Удушливая духота, смрад. Пот стекает по лицам. Храп поднимается ввысь и падает снова до самых низких тонов. Два мерцающих каганца бросают скрещивающиеся тени на тех, кто спит на полу.
______________
* Постоялый двор (лат.).
Рядом с Мигелем лежит бродячий торговец, над ними - старик францисканец. Сон бежит их, и оба пустились в разговор. Монах наклоняется с нар, чтобы видеть того, с кем он говорит, и его растрепанная голова похожа на спелую маковицу.
- Положение скверное, брат во Христе, - рассуждает вслух монах. Засыхаем мы тут в Испании.
- Это верно, - отзывается торговец. - Гонят нас от одной войны к другой, чтоб не зажирели мы в благоденствии.
- Много зла оттого, что бога перестали чтить, - продолжает францисканец. - Мало стало истинного благочестия. А ты не иудей, приятель? понизил он голос, внимательно разглядев собеседника.
- Тише! Во имя ковчега завета, не выдавай меня, сударь! Божья любовь будет тебе наградой...
- Не выдам, - говорит монах. - Ленив я доносить. А как у вас насчет благочестия?
- Мы, евреи, - шепчет торговец, - достаточно благочестивы. Да что проку? И тело и дух наш вечно под угрозой...
Монах втянул голову, замолчал. Мигель лежит тихо - слушает.
- Ну, монах, не прав ли я? Что не отвечаешь?
- Думаю вот - разговаривать мне с тобой или нет, коли ты иудей.
- Не убудет тебя, святой отец, - уязвленно возражает еврей - Только бы нас никто не слышал. А так - блох у меня ровно столько же, что и у тебя, и кусаются они одинаково.
Монах молчит; еврей продолжает:
- Наш бог был отцом вашего. А разве отец - меньше сына? Чти отца своего, сказано в заповедях и наших и ваших.